- Скорее всего, это те выжившие, что первыми решили добраться до «Лямбды», – уверенно заявил подполковник, услышав, что Скат нашёл обгрызенные кости. - Думаю, что мутанты, прущие из туннеля, растерзали ничего не ожидавшую группу, а после разбежались по «Гамме». Закрыть ворота так и не смогли.

- Погодите... Тут что-то не сходится. Ведь профессор Серов же говорил, что реактор специально запускали для того, чтобы открыть все гермодвери в туннеле. Он, вроде как, состоит из секций? Нет?

- Не совсем. Туннель и правда секционный, но гермодверей там от силы ещё пара-тройка. Скорее всего, реактор люди и запустили не для того, чтобы открыть все гермодвери, а наоборот - закрыть их.

- Но зачем?

- Мутанты... Едва вручную открыв первую секцию, они столкнулись с ордами мутантов.

- Но тогда почему взорвался реактор?

- Хороший вопрос. Хм! – Шевченко, прижавшись спиной к стене, задумчиво осмотрел механизм закрытия. - Рискну предположить, что эта конструкция гермодверей, работает только тогда, когда на неё подается ток. Ранее мутанты лезли через тернии технических линий и по инженерным коридорам. Больше половины не доходили вообще. Думаю, что не ошибусь, что тот, кто сидит в «Лямбде» специально вывел реактор из строя и тем самым обесточил все секции туннеля. Двери открыты – мутантам праздник.

- Но зачем кому-то пытаться таким образом зачистить весь комплекс генетических лабораторий?

- Вот уж не знаю. Есть же какие-то причины.

- А там вообще были люди?

- Э-э-э, так... Дайте подумать! Если мне не изменяет память, то в 1986 году, в «Лямбде» находилось около восьми человек, шестеро из которых охрана. Наряд такой существовал.

- Они обеспечивали охрану? Чего?

- Объекта. Её не достроили, хотя и досрочно ввели в действие. Но об этом у меня практически никакой информации нет.

- А рабочие были?

- Были. Заключенные.

- И само собой, где-нибудь здесь, под землей они и умирали?

- Разумеется. Тогда этот объект попадал под категорию особой важности.

Ответ подполковника меня, в общем-то, не особо удивил. Оно и понятно – кто будет строить такие сложные объекты, да ещё и с твердой гарантией того, что никогда и никому об этом не расскажет? Правильно – заключенные с пожизненным сроком. Работу выполнили, а потом их тупо потравили газом, расстреляли или просто бросили на съедение неудачным результатам генетических экспериментов. Жестоко, конечно. Но зато практично. Да и кому они нужны? Выбирали тех, у которых нет семей. Таких, чтобы никто из родственников не стал искать.

- Любопытно получается... – заметил Андрей, сменив тему. – А тот индивид, что устроил это представление, ещё может быть жив?

- Может быть и жив. А может и нет. Тридцать лет прошло. Если учесть возраст всех сотрудников, а в то время составлял не менее двадцати трех лет, то... Если этот человек жив, то ему сейчас должно быть больше шестидесяти. Или больше.

- В «Лямбде» не были установлены воздушные очистительные фильтра, так? Он или они могли задохнуться, без очистительных фильтров?

- Ну, в целом... Да! Гадать и предполагать можно сколько угодно.

- Тогда все очевидно. Зачистка мутантами хороший способ расширить свою собственную территорию.

- Но блин! Как этот кто-то смог контролировать мутантов?

- А чего их контролировать? Открыл гермодвери в туннель и сказал «фас»! Они сами сожрут на своем пути все, что бегает, говорит и какает. Куда уж проще?

- Может, хватит уже трындеть? – поинтересовался Костолом, тревожно посматривая на открытую дверь. – Какая разница кто это сделал, и зачем? Важно найти и уничтожить. Пора валить отсюда!

- А ты что, в туннеле транспорт видишь? – ухмыльнулся подполковник.

- Железнодорожную линию вижу. - негромко произнёс бывший наёмник, освещая фонарем завалы. - Конечно, частично засыпана обломками, но... В целом подойдет. Если транспорт есть, проедем.

- Ладно, – кивнул Олег Анатольевич, осторожно потрогав перебинтованным пальцем подсохшую рану на животе.

Регенеративный препарат работал, усиленно пожирая внутренние ресурсы и без того ослабленного возрастом, сывороткой и постоянным приемом других препаратов организма. Позднее, я узнал, что этот самый лечебный эффект, вшестеро превосходит естественную регенеративную функцию организма. И, разумеется, чудотворное выздоровление оказалось ужасно болезненным. Первые минут двадцать, Шевченко едва ли не стонал от скручивающей его сильной боли. Но потом стало по легче. Сейчас, спустя минут сорок, рана выглядела так, будто прошло около недели.

Нетерпеливый Скат ещё раз вышел за гермодвери, посветил фонарем по сторонам, а затем издал торжествующий возглас.

- Кажется, вижу дрезину!

- Хорошая новость. Не придется идти пешком.

- Так, вроде нормально. – Шевченко поднялся на ноги, всё ещё придерживаясь за живот. – Дайте мне пистолет. Мой заклинило, а тащить «ЛПО» мне сейчас совсем не вариант.

- Держи! – Скат сунул ему трофейный «Макаров». – Но с возвратом, а то мало ли...

Подполковник хмыкнул, но ничего не ответил.

Мы один за другим вышли за гермоворота и слегка обалдели.

Я-то уж точно.

Туннель был огромный. Высота до потолка составляла около четырех метров, в ширину больше шести. Часть потолка рухнула, перегородив туннель на две части. Та, что слева была засыпана мелкими обломками и раздавленными деревянными ящиками. Похоже, с той стороны было что-то вроде разгрузочной платформы. Отсюда можно было разглядеть уходящие во тьму ржавые рельсы.

Справа ситуация была немного лучше. Там тоже стояли ящики и контейнеры, но в относительной целостности. Рядом с ними пролегали рельсы, так же покрытые ржавчиной. Чуть поодаль стояла большая грузовая дрезина, частично накрытая расползшимся на куски тёмно-зелёным брезентом. Его покрывала густая серая пыль, на которой отчётливо были видны следы крысиных лап. Похоже, мутанты сновали тут повсюду.

Где-то в туннеле что-то шипело, журчала стекающая сверху вниз вода. Изредка что-то визжало и ухало. То, что туннель был обитаем даже не подвергалось сомнению.

И, разумеется он был абсолютно тёмный. Я не заметил ни ламп, ни проводов. На бетонных стенах туннеля не было ни проводов, ни труб, ни каких-либо других следов человеческих творений. Просто пустой и темный бетонный туннель.

- Блин, темно как в жопе у негра! – вслух побормотал Андрей. – И холодно тоже.

- А ты негра видел? – удивился подполковник. – В Африке был, что ли?

- Нет, в супермаркете. И не только, – ответил Андрей, не поняв удивления советского офицера.

- Супер... Чего? – не понял советский военный. – И что там, негры по улицам бродят?

- Да. Сейчас это норма.

- Прямо чёрномордые такие, люди, да? – Шевченко реально удивился этому заявлению.

- Олег Анатольевич, в настоящее время в Москве полно негров. – пояснил я. - Они и работают и учатся. И просто ни хрена не делают.

- Ах, черти черномазые. – возмутился подполковник. – При мне такого не было. Увидеть негра, это как за границу слетать. И что, хорошо учатся?

- Хорошо. Лучше, чем наши.

- Вот уроды! Наверное, ещё и стипендию получают? – выругался Шевченко. – А! Ну и хрен с ними!

- Ну, вы идете или нет? – громко спросил Костолом, не дойдя до дрезины несколько метров.

Оба бывших наёмника довольно быстро растащили в стороны куски расползшегося от старости брезента, а затем спихнули с дрезины старый деревянный щит, видимо, брошенный там много лет назад.

- Ну, не бог весть что... – пробормотал подполковник, оценивая состояние транспорта. – Могло быть хуже.

И действительно, внешний вид дрезины был довольно в сносном состоянии. Высокие борта частично обеспечивали некоторую защиту транспорта. Двигатель кто-то заботливо накрыл кожухом, а стоящие под сиденьем алюминиевые канистры были полны топлива и хорошо защищены железным коробом. В носовой части Андрей нашёл два прожектора, закреплённых на высокой раме. Лампы в них были целы, хотя стекла давно уже помутнели от старости. Панель управления хотя и была цела, но ни одна кнопка на ней не работала – все окислились и рассохлись. В задней части, прямо над грузовым отделением имелась даже надстройка, внутри которой нашлась старая рация. Батареи безнадёжно сели. Да и с кем нам связываться?