— Назови его имя! — потребовал Мариан.

— Перебьешься, — ответил Лейф и отвернулся. Он оперся на локоть и хотел подняться, но Мариан одним ударом лишил его этой опоры.

— Имя, — холодно повторил он, прижав ногой его кисть к полу. Послышался хруст костей. Лейф глухо застонал.

— Тебе не выгодно забить меня до смерти, — сквозь зубы процедил он. — Так что переживешь без ответа.

Мариан знал, что он прав и это разозлило его еще больше. Он ненавидел, когда им манипулировали. Он смотрел, как Лейф поднимается на ноги, как сплевывает на пол сгустки крови и чувствовал себя проигравшим.

— Я тебе нужен больше, чем ты мне, — подойдя к чародею, шепнул Лейф. — И запомни, когда я стану сильнее, я верну тебе в двойном размере за каждый твой удар.

— Если ты еще раз приблизишься к Кордии, я забуду об этом, — сказал Мариан и развернувшись, двинулся к выходу.

— Эй, пришли мне лекаря! — крикнул ему в спину Лейф.

— Обойдешься, — ответил Мариан. А потом обернулся и сковал лже-короля световыми веревками. Он намерено связал их очень туго, чтобы мерзавец помучился. Лейф завопил и снова упал. Он стал похож на мумию из древнего захоронения, замотанную в саван. Его руки были плотно прижаты к туловищу, ноги сжаты и плотно связаны. Никто из тех, кто не обладает магией, не увидит световых пут. Для всех король будет странно лежать. Будто его парализовало. Мариан подавил смешок и почувствовал умиротворение от собственного коварства.

— Тварь! Ублюдок! — извиваясь, орал Лейф. — Я тебя убью!

Мариан щелкнул пальцами и создал световой кляп. Зря, он, конечно, потратил столько магии на такого подонка, они бы еще ему пригодились во время ритуала. Но когда мгновение здравого смысла осталось в прошлом, он понял, что ни о чем не жалеет.

— Отдохни, подумай о своем поведении, — миролюбиво сказал чародей и вышел в коридор. Он поставил на дверь магическую печать и посмотрел на стража, который, казалось, витал в облаках. Пожалуй, Дору пора задуматься о том, чтобы улучшить систему безопасности.

Когда Мариан вернулся к себе в покои, то застал Кордию сидящей в кресле. Она, подперев рукой подбородок, смотрела на догорающие поленья в камине. Белокурые волосы волнами разметались на красной ткани плаща. Она задумчиво кусала нижнюю губу и чуть щурила глаза, словно размышляла о чем-то сомнительном. Услышав шаги, неохотно повернулась. Задержала взгляд на костяшках пальцев, испачканных в крови Лейфа.

— Он выжил? — равнодушно спросила Кордия.

— К сожалению. Но я оставил его в не очень удобной позе, так что миллионы проклятий и пожелания тьмы мне обеспечены, — улыбнулся Мариан и подошел к шкафчику, где хранил травы. — Хотите чаю, Кордия?

— Очень, — серьезно ответила та и потянула носом. — Вы сами собираете травы?

— Конечно. Кто лучше меня может знать, что именно мне нужно? — доставая две чашки, ответил Мариан. Он поставил греть воду на огонь и стянул с себя камзол.

— Хотите приготовить для меня что-то особенное? — спросила Кордия, когда он бросил две щепотки травы в чашку, предназначенную для нее.

— Почему бы и нет? У вас завтра сложный день, — как можно дружелюбней ответил Мариан. Он приготовил чай и поставил две чашки на небольшой столик, стоящий рядом с креслом. Пододвинул для себя стул с высокой спинкой и сел напротив Кордии.

— Ночь тоже не самая приятная, — вздохнула ведьма и взяв чашку, сделала глоток. — Вы добавили в чай красные коготки?

— Да, они улучшают кровообращение, — беззаботно сказал Мариан. — И защищают от нежелательной беременности.

— Спасибо, — тихо проговорила Кордия и ее щеки залил румянец.

Мариан кивнул и подался вперед, упершись локтями в колени.

— Кордия, я готов помочь тебе, — глядя девушке в глаза, сказал он. — Но у меня есть одно условие — ты рассказываешь мне правду о себе и о том, что меня интересует. Я пойму, если ты будешь лгать, и тогда наша сделка не состоится.

— От этих слов зависит не только моя жизнь.

— Обещаю не сплетничать с Дором, — сказал Мариан и губы Кордии тронула слабая улыбка.

— Зачем вам помогать мне? — с сомнением спросила Кордия.

— Личную симпатию бывает трудно объяснить. К тому же ты сейчас в такой ситуации, что…

— В любой момент могу лишиться головы.

— Именно. И я хочу отсрочить это событие насколько возможно.

— И что вы хотите взамен? — спросила Кордия и посмотрела ему в глаза. — Будет честно, если вы сразу озвучите цену своего покровительства.

— Мне нужна правда. О тебе. О Лейфе, о том, как ты сюда попала.

— Если вы рассчитываете на мою благосклонность… — начала Кордия, но Мариан перебил ее.

— Нет, не может быть и речи, — твердо сказал он, хотя никакой уверенности не испытывал. Просто этими словами, он хотел для себя лично озвучить этот запрет. Ему нельзя хотеть ведьму Кордию, потому что это иллюзия. Ему показалось, что она немного расслабилась. — Но в тебе есть то, в чем я очень нуждаюсь — магия Зоуи, которая до того, как попасть к ней, принадлежала другой девушке, которую убили. А теперь расскажи мне про Лейфа.

— Мы познакомились, когда он пришел в дом отца служить конюхом, — ответила Кордия, глядя куда-то в пустоту. Ее руки стали горячее, а уголки губ опустились. — Лошади его любили, он легко находил с ними общий язык. Даже очень строптивые позволяли объездить себя и становились послушней. Я любила лошадей и часто в свободное время пропадала на конюшне. Так мы и познакомились. Он рассказал мне, что происходит из обедневшего графского рода. Отец, с которым он жил, ненавидел его за то, что его мать нагуляла Лейфа от любовника, а потом бросила мальчишку и сбежала. Жили они очень скромно, от прошлого лоска остался только фамильный герб, который никак не мог помочь им. Старый граф продавал овощи на рынке, так они и выживали. Мой отец знал о том, кто такой Лейф и взял на работу, чтобы дать ему шанс. О нем ходили дурные слухи, и папа не доверял ему настолько, чтобы дать большее. Но Лейф был так чуток, так обаятелен, что, общаясь с ним было сложно поверить, что он совершил все то, в чем его обвиняли. А это была и кража, из которой он сумел выпутаться благодаря пожилой даме, которую он соблазнил. Были и другие кражи, в которых его подозревали, но доказать ничего не могли. Его отец, несмотря на то, что не считал его своим сыном, всегда вставал на его защиту. Я влюбилась в Лейфа с первого взгляда, но мы долгое время держали дистанцию. Мне тогда было пятнадцать, и он старался держаться от меня подальше, но как только исполнилось шестнадцать, и я стала совершеннолетней, он впервые поцеловал меня. А однажды вечером проник ко мне в спальню и признался, что любит меня. Я понимала, что брак со мной даст ему шанс на новую жизнь и место в обществе, но также знала, что отец никогда не даст нам своего благословения. Даже если бы мы поженились тайком, его власти бы хватило, чтобы признать брак недействительным. Когда мы стали любовниками, Лейф предложил бежать. Он сказал, что скопил денег и нам хватит этого, чтобы обустроиться в чужой стране. Настроен он был решительно, но чем больше он меня уговаривал, тем больше я сомневалась. У меня были обязанности, как перед отцом, так и при дворе. Побегом я подставляла многих людей. Как-то я сказала ему, что была бы счастлива, если бы за меня все решили… Это были роковые слова, которые Лейф воспринял буквально. Он что-то подлил мне в питье и когда я пришла в себя, мы были уже на корабле и пути назад не было.

— Ты не сбежала из дома, тебя похитили, — сказал Мариан, когда Кордия замолчала. И возненавидел Лейфа еще сильнее.

— Нет-нет, я сама неправильно выразилась, а он принял это как призыв к действию, — ответила Кордия и виновато улыбнулась.

— Он сделал то, что хотел и воспользовался твоими словами, как оправданием. Внушил тебе, что это твое решение, — сказал Мариан. — Это мерзкий поступок.

— Я никогда не винила его в этом, хотя мне было тяжело с этим смириться, — вздохнула Кордия. — Отец бы никогда не простил меня, да и я не посмела бы вернуться после всего, что сделала. Тем более, как только мы покинули Кассию, я начала чувствовать в себе магию. Мне снились вещие сны, то, что срывалось с моих губ, сбывалось. Я видела в солнечном сплетении медный сияющий шар и это невероятно пугало меня. Страх, что я схожу с ума едва не лишил меня рассудка. Позже, я узнала, что тот чай, которым меня всегда поила мама подавлял во мне магию. Так она спасала мне жизнь, ведь магия в Кассии запрещена, а те, кто ей владеют, приравниваются к изменникам и уничтожаются.