— Я слишком жизнерадостен для шута, — ответил Мариан. Позвал слугу и приказал ему отвести Кордию в библиотеку, а потом сообщить герцогу, где находится девушка. Ведьма неохотно двинулась за слугой. На пороге обернулась и посмотрела на Лейфа. Тот демонстративно отвернулся. Чародей с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Его всегда утомляли любовные драмы. Иногда ему казалось, что людям больше нравится играть в любовь или изображать состояние влюбленности, чем проживать это чувство по-настоящему. Ведь страдать это так возвышено.

Дверь закрылась, и они с Лейфом остались вдвоем. Лже-король внимательно рассматривал кольчугу, которую ему принес чародей.

— Что-то я сомневаюсь, что эта кисея сможет меня спасти, — с сомнением проговорил Лейф.

— Через несколько часов узнаем, — беспечно отозвался Мариан и улыбнулся. Ему нравилось дразнить Лейфа, чувствовать, как в его душе поднимаются темные сгустки гнева.

— Герцог тебе голову оторвет, если со мной что-то случится, — сказал Лейф и Мариан понял, что он боится. — Я ему нужен.

— Не беспокойся, даже из твоей смерти мы сможем извлечь выгоду, — заверил его Мариан. — А теперь примерь свое новое платьице, мне нужно закрепить на тебе магический узор.

Мариан знал, что Дор отправил Кордию в темницу в подвале дворца. Он подслушал их разговор, а потом видел, как стражи вели ведьму, а та прижимала к груди толстую книгу, словно хотела за ней спрятаться. Она его не заметила, а у него была возможность увидеть ее бледное, словно восковое лицо, растрепанные волосы и платье, порванное на плечах. Что ей двигало, когда просила Дора наказать ее лично? Хотела прощупать его границы и понять, как он относится к ней? От девиц, подобных ей, можно всего ожидать. Они себе на уме и ищут только выгоду. Иначе как так вышло, что она завладела магией самой сильной чародейки, которую он знал?

— Смотри не заиграйся в сурового наставника, — сказал Мариан, когда Дор прошел мимо него.

— Сочувствие? Это что-то новенькое для тебя! Деградируешь? — не остался в долгу Дор.

— Прислать тебе вечером фантом? — пропуская колкость герцога мимо ушей, спросил Мариан. Эту услугу он оказывал только герцогу, когда личная жизнь стала для него невозможна. Пользовался он ей редко, считая это ниже своего достоинства. Он еще не настолько несчастен, чтобы развлекаться со сгустком энергии, созданным магией! — Расслабишься, получишь удовольствие. Как хочешь, чтобы она выглядела? Или, может быть, сегодня прислать тебе мальчика?

— Обойдусь, — огрызнулся Дор и ускорил шаг.

Дождавшись, когда Дор покинет замок, Мариан спустился в темницу. Пленников здесь было мало, никто тут надолго не задерживался. Тех, кто совершил серьезные преступления отправляли в городскую тюрьму. Сюда чаще попадали те, кто попал под горячую руку короля или герцога. Высказался, когда должен был молчать или обратил внимание на женщину, которая была ему не предназначена. Помещение в эту темницу считали первым предупреждением, не прислушавшись к которому, можно было попасть в серьезные неприятности.

Легко сбежав по крутым ступенькам, Мариан достал ключи и открыл тяжелую железную дверь. Доступ к темнице был только у трех человек — короля, герцога и чародея. Тюремщик бросил на него хмурый взгляд, но вопросов задавать не стал. Дор будет в бешенстве, когда узнает о его поступке. Впрочем, плохое настроение герцога, было последним, что сейчас волновало чародея. Он остановился возле камеры, где была Кордия. Девушка сидела, обхватив колени и смотрела в одну точку. Рядом с ней на полу лежала книга, которую она прихватила с собой из библиотеки. Услышав, как он открывает дверцу камеры, она даже не подняла головы. Он вошел внутрь и наклонившись к Кордии, взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя. Их взгляды встретились и ему показалось, что вся тьма обрушилась на него.

— Теперь нам никто не помешает поговорить, — сказал Мариан. — Тебе придется рассказать мне правду, Кордия.

Кордия сидела, обхватив руками колени и смотрела в одну точку. Ей не верилось, что она снова оказалась в темнице. Здесь было холодно, сырость продирала до костей, и девушка дрожала. Шаль, наброшенная на плечи, не согревала. Она потерла холодные пальцы. Герцог пощадил ее и разрешил обойтись без наручников. Какая милость! Она вспомнила его пронзающий, так же как этот холод, взгляд и едва не заплакала.

Прокашлявшись, Кордия уткнулась лбом в колени. Сколько времени она проведет здесь? А вдруг герцог закрутится в делах и забудет про нее? От этой мысли ей стало еще холоднее. Ведь никто не знает, что она здесь! Хотя может быть, Грег будет ее искать… Это была слабая надежда, но она помогла ей немного успокоиться.

Когда дыхание немного выровнялось, Кордия отважилась вспомнить о встрече с Лейфом. Ее губы все еще горели от его поцелуев, а тело помнило каждое прикосновение. Она почувствовала, что лицо заливает румянец. Ей вдруг стало стыдно, что после всего, что он сделал, она так предательски откликнулась на его ласку и не могла отделаться от ощущения, что предала себя и всю ту боль, через которую ей пришлось пройти. Его слова все еще звучали у нее в ушах. «Убей Мариана. Клянусь, я возьму этот грех на себя, но стань моими руками, моей волей». В памяти всплыл магический корсет, сковывающий тело Лейфа и ей стало жаль его. Вряд ли чародей с ним хорошо обращается. Даже от воспоминания о Мариане, Кордию охватила паника. Он пугал ее, а от левого глаза, заполненного тьмой, желудок и вовсе сворачивался в узел. После того, как он вторгся в ее сознание, она не могла избавиться от ощущения, словно он продолжал присутствовать в ней, наблюдать за ее мыслями. Она чувствовала себя беззащитной перед ним, словно он взял ее против воли и от этого ненавидела его еще сильнее. Но хватит ли ей этой ненависти, чтобы убить его?

Представив, как она вонзает кинжал чародею в грудь, Кордия тут же одернула себя. Как она может верить Лейфу, после всего, что случилось? Да, он говорит, что сделал все ради них, но правда ли это? Она нервно сглотнула и потянулась к книге, что забрала с собой. Свет в темнице был тусклым, но его было достаточно, чтобы рассмотреть буквы.

Чтение увлекло Кордию и помогло успокоиться. А еще она не могла нарадоваться тому, как удачно взяла книгу — ведь здесь были примеры того, как ведьмы и чародеи теряли магию. Их было много, и девушка с облегчением вздохнула, почувствовав, что она не одинока, и подобное случалось не только с ней. Она нашла несколько обрядов, которые могли помочь ей заново соединиться с ее силой и пообещала себе, что проведет их, как только герцог выпустит ее отсюда. А еще снова напишет Саболе. Они должны встретиться. Ей нужно сдержать слово и поговорить с ним. Вдруг третий раз станет удачным, и он согласиться с ней поговорить?

Когда скрипнула дверь и послышались шаги, Кордии уже казалось, что она провела в заключении вечность. Когда человек вошел к ней в камеру, она даже, не взглянув на него, знала, что это Мариан. Воздух сразу стал тяжелым, словно наполнился тьмой. А когда чародей коснулся ее подбородка, ее словно пронзило молнией. Она посмотрела ему в глаза и почувствовала себя приговоренной. Он что-то сказал ей, но она не разобрала слов — так сильно громыхало ее сердце, заглушая посторонние звуки.

Мариан заставил ее подняться и взяв за локоть, вывел из камеры. Когда тяжелая дверь, ведущая в темницу, захлопнулась за их спинами, Кордия вышла из оцепенения.

— Куда вы меня ведете?! — всполошилась она и попыталась вырваться из тисков чародея. — Герцогу это не понравится!

— С Дором я найду как договориться, — ответил Мариан, продолжая крепко сжимать ее локоть. Кордия стиснула зубы и невольно рыкнула от досады. Чародей рассмеялся и ускорил шаг, таща ее за собой по ступенькам вверх. Ворон на его плече зловеще раскачивался, глядя на Кордию мертвым глазом. Она поежилась и отвернулась. Пока они поднимались, ее дыхание сбилось, и она взмокла. Пару раз споткнулась, но Мариан не дал ей упасть. Он казался ей ледяной глыбой, лишенной всякой эмпатии. Злой и самовлюбленный эгоист, которому повезло оказаться у власти. Ненависть к чародею так распалила Кордию, что перед глазами поплыли красные пятна.