Кордия зажмурилась и по помещению прошелся сквозняк. Воздух вдруг стал горячим, обжигающим. Дор почувствовал, что потеет. Мариан что-то шептал побелевшими губами, его взгляд был устремлен в одну точку, скорпионы поднялись в воздух и зависли на уровне его талии. Ворон на его плече распахнул крылья, прикрывая его словно щитом.

В разбитое окно начал ломиться бородатый мужик. Дор выхватил из-за пояса меч и ударил наглеца в грудь. Тот охнул и завалился назад, на руки своих сообщников. Послышался вой, за которым послышались проклятья. Хозяйка дома даже не открыла глаз. Дор почувствовал запах гари. Неужели поджег? Он осторожно выглянул на улицу — вокруг дома было кольцо из огня. Оно расширялось, тесня мятежников от здания, росло вверх, хотя это казалось невозможным и вскоре поднялось до второго этажа. А потом в один миг разросся в ширь, охватив деревья и листву, перекидываясь на одежду мятежников. Те с воплями бросились бежать, толкая друг друга. Кто-то падал, на него спотыкались или переступали, кто-то пытался помочь, но его толкали вперед, заставляя не задерживаться. Огонь подгонял их, грозясь захватить весь город.

Дор перевел взгляд на чародея и ведьму. Они так и стояли, держась за руки. Мариан был бледен, кровь ручьем текла по его губам. Кордия выглядела не лучше. Они дрожали, будто у них началась лихорадка и от их тел исходил жар. Герцогу стало страшно, что они не выдержат и упадут замертво. Сила огня вокруг дома стала слабеть, пламя стало ниже, и он понял, что силы Мариана и Кордии на исходе. Чародей не выдержал первым и рухнул на пол без чувств. Ведьма вздрогнула, словно очнулась от транса и непонимающе огляделась вокруг. Увидев Мариана, лежащим без сознания, она опустилась рядом с ним на колени и провела рукой по его волосам. Потянулась к столу, на котором стоял стакан с водой и взяв его, стала поить мужчину. Потом протянула стакан ворону, который кружил над хозяином и сбрызнула немного жидкости на скорпионов.

Дор подошел к ней чуть ближе. Кордия даже не посмотрела в его сторону.

— Мы должны уйти, пока эти люди не вернулись, — тихо сказал он.

— Я не смогу его нести, — глухо ответила Кордия. Она достала платок и вытерла Мариану лицо. Дор ощутил, как ревность кольнула его в самое сердце. Ему такой заботы никогда не испытать.

— Вы можете взять лошадей из нашей конюшни, — сказала хозяйка дома.

— Спасибо, вы очень добры! — устало улыбнулась Кордия.

— Я займусь этим, — убирая меч, сказал Дор.

Кордия кивнула и стала растирать чародею пальцы. Дор с горечью понял, что сейчас для нее не существует никого, кроме Мариана.

Кордия плохо помнила, как они добрались до дворца. Она все еще была под впечатлением от случившегося в эти сутки. Ей очень хотелось, чтобы все оказалось страшным сном, но пересуды, несущиеся отовсюду лишали ее этой иллюзии. На жизнь короля покушались и убийца пойман. Убийцу казнят и хорошо бы казнь была публичной! И чтобы гад перед смертью помучился хорошенько! В памяти Кордии снова всплыл светловолосый юноша и она стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Этого не должно было случиться! Никогда! Неужели в этом есть ее вина? Как ей теперь жить с этим? Слезы сами покатились по щекам девушки. Она торопливо смахнула их, боясь, что кто-то увидит ее плачущей и все поймет. С тех пор, как она оказалась во дворце, ее не оставляло ощущение, что все знают ее тайну и видят ее насквозь — лгунью и мошенницу, которая может спровоцировать войну. Лучше бы ее казнили, честное слово! Ее охватила злость на Оскара, который добился того, чтобы ее отправили на торги.

Дор настоял на том, что сам проводит ее до покоев. Он не вспоминал о темнице и не пытался ее туда вернуть, за что Кордия ему была благодарна. Герцог шел за ней приличном расстоянии и за это ей тоже хотелось сказать ему спасибо. У нее не было сил разговаривать. Проходя мимо балкона, дверь которого, не смотря на погоду, была открыта, девушка увидела свою служанку Мину, обнимающуюся с Бальтазаром. Бывший разбойник, который перешел на службу короля, кажется так сказал о нем Грег. Бальтазар отвлекся от Мины и заметив Кордию, с осуждением посмотрел на нее. Видимо, знает, что она виновата в том, что Мину наказали. Интересно, кто они друг другу — любовники или родня? Служанка тоже взглянула на нее и тут же отвернулась. Кордия ощутила укол совести, словно это она приказала ее высечь. Только самобичевания из-за этого ей сейчас не хватало!

Подойдя к своим покоям, Кордия заметила, что охраны нет. Она с облегчением вздохнула и обернулась к герцогу. Тот стоял в нескольких шагах от нее и был похож на огромную птицу в своем странном плаще.

— Завтра утром ты едешь со мной в тюрьму, — сказал Дор, не сводя с нее глаз.

— Зачем? — прошептала Кордия, вцепившись пальцами в дверную ручку.

— Хочу, чтобы ты присутствовала на допросе мальчишки, который хотел убить короля, — небрежно сказал Дор. — Обычно, это прерогатива чародея, но, боюсь, к завтрашнему дню Мариан еще будет не в форме. А мне нужно знать, лжет преступник или говорит правду.

«Он знает, — пронеслось в голове у Кордии. — И просто играет со мной. Вряд ли Мариан успел ему что-то сказать, даже если прочел воспоминания Августина… Значит, сам догадался».

— Я…Я не настолько хороша в этом, — с трудом сглотнув, сказала Кордия. — И я не люблю пытки.

— Это приказ, которого ты не можешь ослушаться, — холодно сказал Дор. — Я пришлю охрану, поэтому без глупостей. Утром сам зайду за тобой, будь готова к десяти утра. Ненавижу ждать.

Кордия кивнула и вошла в покои. Закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Наверное, нужно было найти какие-то слова, чтобы убедить его, что она не подходит на роль эксперта по лжи, но у нее не было сил. Она сползла вниз и обхватив колени, уткнулась в ни лбом. Подол ее платья еще пах дымом и духами чародея. Она вспомнила, как его голова лежала у нее на коленях, пока он приходил в себя и как ей хотелось перебирать его волосы, случайно прикасаясь к его коже. Она еще никогда так сильно не желала касаться другого человека. Даже Лейфа. От воспоминания о бывшем возлюбленном, Кордия задрожала. В памяти всплыл их разговор и то, как он смотрел на нее, прежде, чем уйти из осажденного дома. Ей все еще хотелось верить, что она не безразлична ему, что все, через что пришлось пройти, было не зря.

Кордия закрыла лицо руками и заплакала. Не о том ей сейчас нужно думать, не о том! Когда леди Мальвина увела ее якобы на поиск накидки, между ними произошел неприятный разговор.

— Кордия, ты хоть понимаешь, что творишь? — горячо прошептала Мальвина. — Ты подставляешь всех нас своим присутствием!

— Но так вышло не по моей воле! — ответила Кордия.

— Ты должна сказать Дору о том, кем являешься на самом деле, — твердо сказала леди Мальвина. Кордия мотнула головой и ссутулилась. — Если ты не сделаешь этого сама, я открою ему глаза на то, кого он пригрел на своей груди!

— Тише, пожалуйста! — взмолилась Кордия, стиснув пальцы.

— Тебе нравится Дор? — глядя ей в глаза, спросила Мальвина.

— Какое отношение это имеет к нашему разговору?

— Хочу понять, почему ты продолжаешь прикидываться тем, кем не являешься, — сказала Мальвина. — Твой отец приедет на свадьбу короля, где ты собираешься прятаться? Или скажешь ему, что ты двойник его пропавшей доченьки? Он, кстати, до сих пор не смирился с твоей пропажей.

— Папа сам вам это сказал? — прошептала Кордия, и глазам стало горячо от подступивших к ним слез.

— Он в каждом письме так или иначе упоминает тебя, — тихо сказала леди Мальвина. — И готов все отдать, чтобы снова обнять свою дочь. Почему ты так жестока с теми, кто тебя любит?

— Я не могу объявиться, после всего, что случилось, — сказала Кордия. — Это еще больше разобьет ему сердце, чем мое исчезновение. Я не желаю для него такой боли.

— Ты не можешь знать, что для него будет больнее, — вздохнула Мальвина. — Через несколько дней он будет здесь, тебе придется собраться мужеством и принять решением. Очень хочу верить, что оно будет взрослым и достойным твоего положения.