Тоска и затворничество в компании электронной машины, в тесной коморке под названием «детская» – так закончится этот день. Час на «Ю-туб»9, два на комментирование форума, три на занудную он-лайн игру, из которой его сможет вытянуть за уши лишь вернувшийся с работы отец. И с красными от напряжения глазами сын спустится на ужин, после которого, быть может, будет просмотр кинофильма в обществе родителей. А затем Дина отправят спать. И вот, сытым и уставшим, он заберется на чужую кровать, долго будет смотреть в незнакомое окно, в которое увидит лишь кусочек родного звездного неба, вспомнит о бабушке, долго будет думать, представлять все то, что было, а больше то, чего не было, и провалится, наконец, в глубокий, но болезненный сон.

– Заканчивай, если не хочешь топать на автобусную остановку, – предупредил отец, выходя из кухни, где завтракал Дин.

Даже не смотря на то, что сын быстренько проглотил омлет и залпом осушил стакан апельсинового сока, его все-таки успел застать автомобильный гудок. Радуясь освобождению от прощального поцелуя матери, скорее ретуального, чем эмоционального, Дин молча сцапал приготовленные учебники и выбежал на улицу, где ожидал отцовский «Джип Патриот».

– Ну, как тебе новая школа? – поинтересовался водитель, когда пассажир очутился в салоне.

– Ты вчера уже спрашивал об этом.

– Да? Не помню. В голове такая пицца, все перемешали и зажарили без моего ведома. Попробуй, разберись, где сыр, где помидор.

Дин с пренебрежением взглянул на отцовский профиль – вполне правильный, с чуть выдающимся острым подбородком и впалой шершавой щекой – но ничего не сказал.

Автомобиль двинулся и, выкатив на дорогу, сразу же принялся набирать скорость. Было заметно, что отец спешит.

– Вчера не заплутал? – снова полюбопытствовал мужчина. – Или я и об этом тебя спрашивал?

– Нет и нет. Мне подсказали одноклассники, – успокоил Дин.

– Гм, я-то думал, что подростки сейчас поголовно на личном транспорте передвигаются, а видишь, оказывается им удобнее…

– Чтобы ты меня не подвозил.

– А что, уже дразнят? – с ухмылкой бросил собеседник, на мгновение повернувшись лицом.

– Кто ж меня сейчас увидит, полседьмого утра?

Лицо отца вновь приняло серьезное выражение, и он замолчал на какое-то время, пока автомобиль не выбрался на шоссе и не вскарабкался на уже известную петлю, опоясывающую долину.

– Не гони, – посоветовал Дин.

– Боишься полетать над оврагом?

– Нет, боюсь быть размазанным о скалу.

Отец хихикнул, но скорости не сбавил.

Через пять минут дорога выровнялась и живописной змейкой потянулась среди деревьев, мимо бензоколонки и охотничьего магазина, мимо редко попадавших под внимание заросших пряничных домиков местных старожил. Скоро показалась парковка и высоченные сосны, росшие у школы.

Слегка ослабив педаль акселератора перед знаком «дети», водитель джипа притормозил совсем и торопливо пожелал сыну удачи.

– Осторожнее на дороге! – парировал Дин, вылезая наружу.

Машина умчалась. Тишина. Утренняя прохлада бороздила по голым рукам, выбивая из кожи мурашки, словно от заразы сыпь. Дин поежился, вспомнив вчерашнюю жару, но теплее ему не стало.

Постояв немного на обочине, он не спеша побрел на школьный двор, и желтое старинное трехэтажное здание с белыми колоннами встретило его довольно мрачно. Юноша прошел вдоль парковки, где находилось три автомобиля прибывших ранее учителей, миновал клумбы и сел на лавочку, зевая от скуки и сна, прерванного будильником.

«Статист из семьи неудачников», – думал Дин, пиная кроссовком сосновую шишку. – «Мне бы «Мустанг», как у Макса, кожаную куртку индейца Лестера, с символикой Коршунов, фигуру и смелость Свена. Вот таким бы я приехал в эту школу сейчас! Вчерашний день не в счет, кто вначале не умирал от скромности в парадной рубашке, пытаясь произвести впечатление больше на учителей, чем на класс? И вместо тихих шагов раздалось бы рычание V8, и визг покрышек на парковке заставил бы прибывшую троицу высунуться из окна учительской. Впрочем, зачем бы я сунулся сюда без десяти семь? Я бы не спеша позавтракал, дождался бы половины восьмого и, без пятнадцати минут, плавно и важно свернул бы с дороги без упомянутых: рычания и визга, потому, что все это дешевая рисовка. А двор был бы усеян учащимися и Сондра с Николь, соревнуясь друг с другом в красоте и опрятности, спорили бы на этой лавочке в окружении школьной команды по футболу. И вот он я! В черной куртке, с зачесанными назад набриолиненными волосами, с отменными бицепсами, вольным взглядом и надменной улыбкой. Подарок, а не парень! Бери, да кушай! Однако ж нет. Никто не смеет подойти, и лишь Сондра и Николь, стирая на мне глаза, продолжили бы спорить за право первенства. И я, быть может, снизошел бы до знакомства с ними. С ними обеими. Чтобы, заигрывая с Николь, всегда держать Сондру в напряжении».

Кратко раздался гудок клаксона. Дин обернулся и увидел въезжающий на парковку двуцветный потертый «Бьюик Скайларк», показавшийся очень знакомым. Ну, конечно же! Это было купе Свена Фишера, и он просигналил именно ему. Ведь никого вокруг.

«Вот за рулем, а тоже рано и непонятно зачем», – мысленно произнес Дин, наблюдая, как Свен запирает двери, и взглядом будто вымеряет расстояние для выезда.

Через пару минут он подошел к лавочке и пожал однокласснику руку.

– Решился все же попробовать? – начал Свен, складывая руки на широкой грудной клетке.

– Попробовать что? – не понял юноша.

– Футбол. Первый урок – фотография, а для команды – тренировка. Не на фотографию же ты приперся в такую-то рань? Это я пока переоденусь, пока разомнусь…

– Черт возьми, – разочарованно выдохнул Дин. – Я совсем забыл, какие первые уроки.

– Ну, здрасти! – Свен захохотал и хлопнул новичка по плечу. – Я не заставляю тебя, просто посидишь, поглядишь. Можешь даже с тренером переговорить. Бьюсь об заклад, он убедит тебя в правильности выбора!

– Ты хочешь, чтобы я вступил в вашу команду?

– Почему бы и нет. Мы рады всем желающим. Подкачаться тебе бы не помешало, но это ничего, ты не слабак, это видно, а остальное доберешь со временем в спортзале. Ну, как?

«Вот влопался!», – подумал Дин, сильно прикусив нижнюю губу чуть ли не до крови.

– Если только осмотреться… – невнятно ответил он.

– Ну, пойдем тогда. Пока никого нет, я проведу тебя в раздевалку, все покажу, потом понаблюдаешь за игрой и решишь.

– Но только не дави, пожалуйста, я этого не люблю.

– Ну что ты! Созреешь – скажешь.

Дин поднялся, и они вошли в здание школы, где, запихнув учебники в шкафчики, спустились в цокольный этаж, куда Свен сам отпер дверь.

– Тебе доверяют ключ?

– Ага. Я у тренера на хорошем счету. Идем за мной. Тут всякое барахло, спортивная атрибутика и тому подобный хлам, – рассказывал Свен, шагая вперед и отрывисто жестикулируя, – Вон, впереди, в конце коридора, двери спортзала, налево мужская раздевалка и душ, направо – женская, в душ которой не пускают. – Он снова захохотал. – Эта дверка в кладовую уборщика, чуть дальше, за поворотом, выход на площадку.

– Неплохо, – соврал Дин, на самом деле не находя здесь ничего хорошего.

– Самое прикольное, когда тренировка совпадает с теннисом. Как тебе вчерашняя литература?

– Ты про миссис Грейсмит?

– А про кого же еще! – Свен засмеялся в третий раз. – Это с ее легкой руки появился кружок тенниса. Представляешь, как она выглядит в короткой юбке да еще в компании трех-пяти девочек! Корт прилегает к игровому полю, так что, какая уж тут на хрен тренировка получается, сам смекай! Кстати, она не миссис, а мисс.

– Гм, – фыркнул Дин, не найдя для показа реакции на это, вроде бы радостное известие, звука получше. – А Сондра…

Свен замедлил шаг и остановился перед дверью раздевалки, не решаясь ее распахнуть.

– Что Сондра? – ревностно переспросил он, пряча улыбку.