Здесь на траве отдыхало несколько ребят-одноклассников: трое парней и две девушки.
– Греемся, придурки!? – своеобразно поприветствовал Хобб, приседая на корточки. – Хочу вам кое-кого представить…
Вся пятерка сразу же обратила внимание на Дина. Он стоял против солнца, и белая рубашка на нем сияла, как оперение ангела.
– Хэлоу, – поздоровался первый. Прислонившийся к дереву спиной, он лишь чуточку отпрянул и протянул вверх руку.
– Дин Дэннинг, – ответил новичок, наклонившись за крепким рукопожатием.
– Свен Фишер, – представился парень, у которого было очень доброе, но серьезное лицо, тонкий нос и впалые щеки.
Новичок перешел ко второму парню, полулежащему на траве, с кудрявой головой на коленях пятнадцатилетней девочки, приятной на вид, с большим количеством русых косичек, заплетенных на африканский манер.
– Дин, – снова повторил новичок.
– Рот Роббинс. А это Ида Ранинг.
Дин пожал руки обоим и шагнул за дерево, где скрывались остальные. Парень – невысокий и чрезмерно упитанный – держал в руке айфон; девушка – мулатка, с европейскими чертами лица, больше походившая на арабку, чем на смешанную с белым африканку.
Толстяк назвался Альфредом Неффом, а мулатка – Зельдой Мьямба.
– Играешь в американский футбол? – вдруг поинтересовался Свен Фишер, оборачиваясь назад.
– Не пробовал, – отозвался Дин. – Я больше по части бейсбола.
– У-у, такого ты здесь не найдешь. Мы народ жесткий, или футбол или ничего. Есть еще секция тенниса, но это больше по женской линии.
– А что, у вас все пацаны в командах?
– Нет, конечно, в том-то и вопрос, нам вечно людей не хватает…
– Я, например, плевать хотел на футбол. Сам бы с удовольствием в бейсбол поиграл, – вступил кудрявый Рот Роббинс. – И зайки моей не нравится.
– А что хорошего? – отозвалась Ида, самая младшая в этой компании. – Тупая игра, как трактора на пашне. – Она хихикнула, глубже запуская нежную кисть руки в жесткие кудри молодого человека и легонько сжимая их в кулаке.
– Э-э, что ты делаешь, мне больно! – завопил Рот. – Поцеловала б лучше.
– И я плевал, – ввернул толстяк.
– Ты вообще помалкивай. Уж кому-кому, а тебе спорт просто необходим! – разобрался Свен, постучав затылком о кору дерева.
– Уф, – выдохнула мулатка, – ну и духота! В августе прохладнее было, вам не кажется?
– Да-да, – подтвердил Хобб, жестом опуская Дина на корточки.
– Беру свои слова обратно… – прошептал тот.
– По поводу чего?
– По поводу девушек.
– А-а-а… – Хобб усмехнулся и, резко перекатившись через себя, развалился на газоне.
– Не усни, бродяга, скоро литература, – предупредила Зельда. – Дин, ты идешь?
– Да.
– Блин, все идут, а я с гуманитарием давно бы покончил, если б не обязательный английский и французский в нагрузку. Блин, и зачем я его взял? В физико-математическом все эти сопли не понадобятся, – пролепетал толстяк Альфред, снова уставившись в экран айфона и что-то набирая там.
– Пузырь, ты глупый что ли? – воспрепятствовал Свен. – Туда полшколы ходит лишь для того, чтобы на училку лишний раз позырить. Мне ведь тоже литература по барабану, но мисс Дебора Грейсмит, это нечто, черт побери! Эй, новенький, ты еще с ней не встречался? Двадцатипятилетняя стройняшка, с задницей от Мадонны3, на сто очков опережающая даже Сондру.
– Опять ты со своей Сондрой! – фыркнула Ида. – Мало тебе Макс за нее надавал в прошлом году?
– Кто!? Мне!? – озлобленно выкрикнул парень, вскакивая на ноги. – Ты была там, ты видела? Я ему вломил ничуть не меньше!
– Спокойно, Свен, сбавь тон, – посоветовал Рот.
– Да, гаврик, ты чего-то сегодня очень буйный, – вмешался Хобб.
– Вот ты только не лезь! Тебя, блин, еще не хватало! Да и вообще пошли вы все! – бросил на прощанье Свен, и стремительно направился в школу.
– Внутренние разборки, не обращай внимание, – заверила Зельда, ближе двигаясь к Дину.
В синих джинсах, голубой майке и со светло-коричневым лицом на зеленом фоне газона она казалась аппетитной и знойной. Лицо девушки было повернуто в его сторону и Дину неловко было рассматривать ее дальше. Будто бы привлеченный какими-то звуками у школы, он отвернулся туда.
– А кто такой Макс? – спросил он через секунду, когда вернул внимание на Зельду.
– Макс? Макс Хоган.
– Тот, кто на столе сидел, – вступил Хобб. – Я тебе его показывал. Трахаль Сондры.
– Таки прямо и трахаль! – воскликнула Ида.
– А то! – вставил Рот, безрезультатно пытаясь склонить женскую головку к своим губам.
– Нет, они вместе лишь за руки держатся, – сказала, ухмыльнувшись, Зельда и захохотала. У нее был довольно звонкий голос и смех, но слух это не резало, а скорее бодрило.
– Эй, приколисты, вы не опоздаете? – донесся из-за дерева приглушенный басок Альфреда. – Семь минут одиннадцатого.
Все поднялись как по команде и торопливо засеменили на урок литературы.
Свен Фишер оказался прав, Дебора Грейсмит была весьма очаровательной особой, не лишенной к тому же и юмора. Как и Дэннинги, она не являлась коренной махкванкой и приехала сюда, скрываясь от бывшего бой-френда – бандита и торговца наркотиками – с каким ей не посчастливилось сдружиться в Биллингсе, где она провела детство, где остались ее еще довольно молодые родители и малолетняя сестра, и куда Дебора возвратилась после окончания университета. Она не хотела причинять своим близким проблем, но, прибывая в родном городе, словно притягивала их и не только к себе. Избрав бегство, Дебора, возможно, поступила очень мудро, освобождая всех.
Приехав в Махкван поздней весной и сняв небольшой домик на окраине, молодая учительница, против своей воли, сразу произвела на горожан весьма дурное впечатление. Поначалу ее приняли за манекенщицу, скрывавшуюся от налогов, потом за «черную вдову», подыскивающую очередного престарелого, зажиточного, деревенского перца. Женщины сразу ее невзлюбили, старушки начали презирать, старички щипаться, а мужчины кадрить. Но стоит отдать ей должное, на все провокации Дебора отвечала довольно сдержанно, хоть и пресекала их в туже секунду. Так продолжалось до самой осени, пока добропочтенные махкванцы не узнали, что привидевшееся им зло, поселившееся на окраине, на самом деле – учительница старших классов, собравшаяся наставлять на путь истинный их ненаглядных чад.
Весь год мисс Деборе Грейсмит пришлось доказывать свою компетентность. Она преподавала не только литературу, но также английский и французский языки. Здесь было так принято. За недобором учительского состава некоторые вели по два, а то и по три предмета. Но Дебора справлялась и справлялась хорошо, подходила ко всему добросовестно, была ответственной и знающей, а за простоту в общении и золотой характер дети сразу ее полюбили и, не смотря на то, что на ее уроках была возможность «погудеть», никто не смел этого делать. Вскоре, убежденные положительными детскими отзывами, Дебору стали уважать и родители, а значит и остальные жители Махквана. Девушки хотели быть похожими лишь на одну мисс Грейсмит, мальчики видели в ней своих будущих жен.
И вот она во всем своем великолепии стояла перед классом, мелодичным голосом рассказывая об Оресте Браунсоне4 и с поэтическим вдохновением зачитывая отрывки его произведения. Плотная, облегающая юбка цвета какао; нежно-розовая, застегнутая доверху строгая блузка; пышные волосы, собранные в бутон и зафиксированные на затылке – в Деборе вроде и не было ничего вызывающе сексуального, однако тем она, быть может, и брала, скрывая под стилем «синего чулка» сражающие формы. Каждое ее движение, каждый жест, каждый поворот был преисполнен трепетной женственности и, надев на себя хоть средневековые доспехи, Дебора Грейсмит не смогла бы скрыть за ними чувственность и очарование молодой особы, задыхающейся без любви.
Юноши сидели словно вкопанные, а у Дина с непривычки даже приоткрылся рот, когда учительница, пробегая глазами по переполненному классу, остановила на нем свой страстный взгляд, сдержанно подчеркнутый косметикой.
