– Нет, – покачала головой она, когда я спросил, не стало ли ей сегодня дурно. – Мастер просто отвел меня в комнату, показал, где тут душ и уборная, и сообщил, что на кухне я могу хозяйничать сколько угодно. На ужине он не настаивал, но намекнул, что предпочитает видеть в тарелке овощи и после наступления темноты не трапезничает. Насчет тебя ничего не говорил, кроме того, что нам запрещено прикасаться друг к другу. Но я подумала, что ты скоро проголодаешься, поэтому приготовила то, что ты любишь.

Я мельком покосился на стоящую поодаль девчонку, которая даже тарелку предпочла не передать из рук в руки, а просто поставила ее и тут же отступила назад.

– Боишься, что накажут? – хмыкнул я, оценив ее предусмотрительность.

– Боюсь, что он это всерьез, – без улыбки ответила Ло. – А я не хочу, чтобы тебя выгнали лишь потому, что я была неосторожна. Мне даже из дома запретили выходить без особой надобности, представляешь? И на второй этаж велели не соваться.

– Хм. А за едой завтра кто пойдет? И песочек возле дома кто будет разравнивать?

– Понятия не имею, – неожиданно перешла на шепот Ло. – Но утром, когда я сюда зашла, полки и шкафы были почти пустыми. А после обеда и мясо в леднике появилось, и овощи в корзинке, и даже свежий хлеб кто-то положил на стол.

Я удивленно крякнул.

– Это что же, у мастера в доме орудуют невидимые слуги? Или же он сам, пока пол-рина где-то гулял, успел по-быстрому метнуться на рынок за продуктами?

– Не знаю, – прошептала Ло, беспокойно оглянувшись. – Я видела, как после занятия он тебя отпустил, а сам поднялся наверх. Но после этого оттуда ни звука не донеслось. Ни шагов, ни скрипа, вообще ничего, понимаешь? Такого, как у тебя в доме, когда кажется, что за тобой следят, я тоже не ощутила. Но все равно это очень странно.

Действительно, странностей тут хватает. Но раз Ло в порядке, то хотя бы за нее переживать не нужно.

Оставив девчонку мыть посуду и убираться на кухне, я вернулся на площадку для занятий и прищурился, обнаружив, что песок кто-то уже успел разгладить, и никаких следов на нем не осталось.

Обернувшись, я окинул второй этаж сумеречным зрением, однако, к собственному удивлению, живых там не обнаружил. Затем оглядел ближайшие окрестности. Свистнул Ули, пообщался через него с Первым. И тот ответственно заявил, что ни днем, ни после наступления темноты ни одна живая душа в саду не появлялась. А песок разгладился сам собой, потому что кто-то (не будем указывать пальцем) после моего ухода использовал здесь одно хитрое заклинание.

И вот тогда я задумался на тему подвальных помещений. Ведь если мастер Чжи не покидал участок, и его нет ни в одной из комнат, значит, он куда-то ушел. Как? Скорее всего, по другой лестнице, по потайному ходу или вообще, подземными переходами.

А вот вопрос, куда, пока оставался без ответа.

Подумав об этом, я еще раз взглянул на дом. Обошел его по кругу, пытаясь отыскать в подвале знакомый зеленоватый силуэт. Потом сообразил, что подвал необязательно ограничивается размерами дома. И, как ни странно, действительно нашел что искал. Прямо здесь, у себя под ногами. Правда, лишь после того, как приблизился к песчаному кругу вплотную и внаглую наклонился, заглядывая вниз, как если бы передо мной была не площадка для занятий, а самый обычный котлован.

И знаете что?

Там и впрямь оказалось спрятанное под землей помещение, которое я обнаружил лишь благодаря наличию человеческого силуэта. Тридцать шагов было предельным расстоянием, на котором я мог различить что-то живое, но этого вполне хватило. И я испытал что-то вроде мрачноватого удовлетворения, когда проследил весь путь нового учителя от этой комнаты до подвала, а затем увидел, как маг преспокойно возвращается к себе в кабинет, неся в руках какой-то артефакт.

Зуб даю – в этом артефакте и плескалась моя сбежавшая энергия. Однако никаких заклинаний под площадкой я, как ни искал, не обнаружил. Вероятно, для этого было недостаточно способностей нурра и магического зрения. Нужны были окуляры… да-да, те самые окуляры, которые я так опрометчиво оставил в Гоаре и об отсутствии которых сейчас пожалел.

Ну да ладно.

Сейчас меня больше интересовал вопрос не «как?», а «зачем?»

Для этого я даже ушел на изнанку и, взлетев на забор, попытался подсмотреть, что учитель собирается делать с добытым артефактом. Но увы. О том, чтобы гости с изнанки не смогли добраться до кабинета, маг позаботился заранее, поэтому, как я уже говорил, в его доме все перекрытия, оконные ставни, рамы, двери, полы и мебель на втором этаже были деревянными.

Мысленно ругнувшись, я мог видеть только то, что учитель, сидя за столом, внимательно разглядывает какую-то лучащуюся магией штуковину. А потом убирает ее в стол, даже не попытавшись вытянуть оттуда энергию.

Странно, да?

Спрыгнув обратно на землю, я озадаченно почесал макушку некстати выросшим хвостом, однако от мысли, что мастер Чжи вознамерился от меня избавиться, был вынужден отказаться. Если бы он хотел, то довел бы меня до обморока, пока я хлопал ушами. Но он всего лишь выяснил границы… вернее, потенциальные границы моих резервов. И заметив, что я клюю носом, сразу отстал.

Я переглянулся с Изей, посоветовался с Ули, но, обдумав полученные сведения, решил, что пока нет повода злиться на этого человека. Я для него никто. Поэтому он, вероятно, захотел выяснить, что же я такое. Ну а после того, как некко странно повели себя при первой встрече, сам бог велел ему засомневаться.

«Ладно, – проворчал я, возвращаясь в реальный мир. – Хватит на сегодня».

– Ур-р, – тихонько раздалось из темноты, и узенький мостик, переброшенный через песчаную защиту, жалобно скрипнул.

– Привет, малышня, – улыбнулся я, когда повзрослевший и заматеревший улишш подошел и ткнулся носом мне в грудь, а его хвосты радостно обслюнявили мне щеки. – Вы уж простите, что пришлось так долго ждать. Но с такой пограничной полосой даже мне стоит быть осторожным. Пойдемте, кстати, я вас покормлю. Ну а потом вы поспите, а мне нужно будет поработать с бумагами.

Ближе к ночи у нас случилась небольшая радость – Пакость наконец-то пришла в себя и перестала походить на смертельно больную крысу.

– Значит, все-таки обожралась, – с неудовольствием заключил я, когда нурра первым же делом вскарабкалась мне на колени и довольно заворковала, принявшись ластиться, как обычная кошка. – Кто ж фэйтал в таком количестве в себя запихивает, морда? А если бы у тебя пузо лопнуло? А если бы я отравился, пока ты тут сонно дрыгала лапами и сопела мне в подмышку?

Пакость заволновалась, засуетилась, подпрыгнула, пытаясь по привычке забраться на плечо. Однако поскольку брюхо у нее, хоть и сдулось, все еще не пришло к нормальным размерам, то фокус не удался, и растолстевшая зверюга беспомощно повисла у меня на груди, тщетно дрыгая задними лапами и всеми силами пытаясь подтянуться.

– Вот, – наставительно заметил я, когда она шлепнулась обратно и вскинула на меня обиженную донельзя морду. – Вот до чего доводит жадность. Такими темпами ты скоро будешь дома сидеть, пока я обследую местные подземелья и уничтожаю некко в одиночку. Или мне прикажешь в зубах тебя таскать? А может, возить за собой на тележке?

Справедливый упрек заставил нурру тяжело вздохнуть и опустить голову.

– Давай, – помягчел я и погладил свое расстроенное чудище по непропорционально маленькой голове. – Приходи уже в форму. А то мы порядком перенервничали, не зная, чем тебе помочь.

– Мя? – недоверчиво пискнула кошка, снова вскинув на меня удивленный взгляд.

– Конечно. Ты же своя, родная. Как тут не переживать? Я вон даже к тварям сегодня не полез. Исключительно из-за тебя.

Ну насчет некко слегка преувеличил – в подземелья я не полез сугубо потому, что еще не придумал способа с ними справиться. Но нурра все равно обрадовалась и, пустив от счастья сопли, тут же полезла обниматься. А когда я поспешил отвернуться и отправился на боковую, пристроилась рядом, завозилась, засопела. Да так и уснула, притулившись мне под бочок и вцепившись одной лапой в мою руку, а другой – в монету Олерона Аввима.