— Каково расстояние до Земли? — резко спросил Андервуд у штурмана. 

— Шестьдесят тысяч километров.

— Принимай командование, Мейсон, — сказал Андервуд. — Я пошел.

Наступление этого момента поразило их всех, хотя они и знали, что это должно произойти. Дело было не в возможной смерти  Андервуда, которая вскоре могла случиться у них на глазах, и не в их собственной, почти неизбежной, от огня этой приближающейся армады. Дело было в том, что этот момент определял дальнейший ход истории человечества. Все зависело от одного-единственного странного оружия, полученного из рук маленького народа, единственным божественным предназначением существования которого, возможно, было пронести это оружие сквозь время до настоящего момента. И только один из них мог владеть этим оружием, в то время как остальные стояли в стороне, не в состоянии помочь.

Андервуд сел в глубокое кресло, в котором будет находиться его физическое тело, в то время как его сущность устремится к Земле, чтобы сокрушить чудовище, которого он вернул к жизни на беду всех цивилизаций. Этот бой — его святая обязанность, он должен загладить свою вину, иначе жить незачем.

Из всех, кто находился в рубке управления, только Илия издала едва слышный крик. Одновременно с криком Илии раздался оглушительный сигнал тревоги и страшное сообщение разнеслось по комнате:

— В нас попали! Четыре генератора силовой оболочки вышли из строя!

В это время Андервуд сидел расслабленный, с закрытыми глазами в кресле рубки управления «Лавуазье», но его сущность уже находилась в шестидесяти тысячах километров отсюда, парила над куполом силовой оболочки, скрывавшим «Музей Карлсона».

Андервуд увидел толпу, которая, как по волшебству, собралась вокруг сияющей оболочки. Как будто зная о битве, которая должна была состояться между их кумиром и дерзким безумцем. Тысячи фанатиков собрались, приветствуя выход боевых флотов в космос. Они наблюдали, чего-то ожидая, каким-то образом чувствуя, что решается их судьба. Затем все это пропало из вида — Андервуда нырнул под защитную оболочку музея, как будто ее не существовало. Темноты внутри оболочки не было. Повсюду сияли огни, музей превратился в роскошный дворец. Охранники и слуги собирались в группы, спрашивали друг друга, что означал этот внезапный старт всего земного военно-космического флота. Было немыслимо, чтобы кто-то мог бросить вызов Великому, но сама вероятность этого наполнила их страшным ужасом.

Огромное множество инструментов и машин, заполнявших главный зал, когда Андервуд был в нем последний раз, теперь исчезло, замененное богатыми картинами и сказочными гобеленами, собранными из лучших сокровищниц Земли. А вот и Демарзул. С невольным потрясением Андервуд снова увидел инопланетное существо, которое он вернул к жизни. Оно сидело в похожем на трон кресле в центре самого большого зала, похожее на бронзовую скульптуру древнего бога зла. Только поразительная белизна его глаз свидетельствовала о жизни в этой огромной туше. Двадцать землян сидели вокруг Демарзула. Царило молчание, затем Демарзул медленно пошевелился и его слова прозвучали в голове Андервуда:

— Итак, ты наконец пришел. Ты бросаешь вызов Демарзулу Великому, слабак. Я знаю тебя, Делмар Андервуд. Мне сказали, что это ты нашел и восстановил меня. Я многим тебе обязан, и я бы предложил тебе высокое место в моем царстве, которое охватит всю Вселенную. А ты настроил себя против меня. Но я милосерден. У тебя все еще может быть место возле меня, если ты захочешь. Мне нужен такой, как ты, точно так же, как мне нужны были мозги и руки Тошмера, который был настолько глуп, что думал, что сможет покорить время вместо меня. Я уверен, ты знаешь о его судьбе.

Услышанное Андервуда поразило, поразило то, что инопланетянин обнаружил его присутствие хотя, если подумать, этого следовало ожидать. Через абасу он почувствовал мощь и силу Демарзула, все возможности, заложенные в его трех органах, которые развила древняя раса, возможности, которых он едва коснулся за короткие недели экспериментов. На мгновение его затошнило от страха почти неминуемого поражения. Затем он ударил, яростно и со всей силой, которая была в нем. Никогда прежде он не метал такую молнию опустошения. С удовлетворением он почувствовал, как силы Демарзула колеблются и увядают под его ударом, но Великий поглотил его и восстановился через мгновение.

— Делмар Андервуд — достойный противник, — сказал Демарзул. — Ты многого добился за столь короткое время, но, боюсь, недостаточно. Еще раз я предлагаю присоединиться ко мне в качестве моего лейтенанта, ты мог бы стать губернатором многих Галактик.

Андервуд хранил молчание, сохраняя силы для еще одного удара, который Демарзул, конечно же, не смог бы вынести. Он швырнул его и почувствовал, как энергия вытекает из него разрушающим жизнь потоком. Бронзовое лицо Демарзула только сардонически улыбалось, когда он встретил эту атаку — и принял ее:

— Когда ты устанешь будь внимателен, — сказал он, — я продемонстрирую свои собственные силы — но медленно, чтобы смерть не была для тебя слишком быстрой.

Создание волн такой силы было изнурительным для Андервуда, но он знал, что поглощающий орган Демарзула скоро достигнет предела, переполнится, просто ему нужно не давать времени восстанавливаться. И он поторопился выстрелить в третий раз. Затем к нему пришло внезапное, ужасное осознание того, что его удары до Демарзула не доходят. Энергия уходила куда-то в сторону. Охваченный чем-то, близким к панике, Андервуд направил свои чувства на поиск того куда же она утекает. И обнаружил, что энергия его ударов  воспринимается  двадцатью землянами, неподвижно сидящими вокруг Демарзула, и в каждого из них была вживлена дор-абаса, причем энергия распределяется поровну между ними. Демарзул понял, что Андервуд осознал сложившуюся ситуацию.

— Да, — сказал он, — я продублировал абасу. Раковые опухоли распространены среди вас. Еще через пять тысяч лет вы бы перестали с ними бороться и научились бы ими пользоваться. Их двадцать штук. Ты бы не пришел сюда, если бы знал о моей придумке, не так ли? Но теперь уже слишком поздно для тебя, что-то менять!

После этих слов Андервуд ощутил волну парализующей, разрушающей силы, — медленно, постепенно жизнь утекала из него, Демарзул выполнял свое обещание, что смерть Андервуда не будет слишком быстрой

Нужно делать отсюда ноги. — Андервуд напрягся и бросил свою сущность обратно на корабль — и потерпел неудачу! Внезапно металлического блеска губы Демарзула приоткрылись в реве демонического смеха, это был миг его триумфа:

— Нет, мой храбрый землянин, ты не можешь отступить. Ты этого не знал? Для тех, кто бросит вызов Великому, отступления нет. Твоя участь решена, ты умрешь, — но только тогда, когда я захочу, и твои земляне найдут развлечение в том, чтобы поиграть с тобой, как кошка с мышью, прежде чем я нанесу последний удар, который уничтожит твое опрометчивое, нетерпеливое эго.

Отнимающий жизнь огонь атаки Демарзула продолжался, а Андервуд яростно и тщетно пытался отступить. Как его удерживали, несмотря на его попытки отступить? Он не знал, что абаса обладает такой функцией, и не знал, как ей пользоваться. Он сдался и повернул назад, позволяя силе течь в поглощающие клетки дор-абасы, но это не могло продолжаться долго, так как орган скоро должен был переполниться. Затем, словно в соответствии с его обещанием продлить агонию, Демарзул позволил ему отдохнуть. — Атака прекратилась

— Ты был дерзок, не так ли? — насмехался Демарзул. — Как ты мог осмелиться выступить против величайшей силы Вселенной, величайшего разума, когда-либо созданного, и атаковать своими ничтожными силами? Ты богохульствуешь над Великим своей самонадеянностью!

— Однажды, давным-давно, — сказал Андервуд, — силы Сирены были разбиты Драгборой. И снова ты сталкиваешься с Драгборой, Демарзул. Помни об этом и защищайся!

Андервуд был поражен. Невероятно, но он не произносил этих слов, он узнал голос Джандро. Внезапно сущность Андервуда наполнилась новыми умениями. И он набросился, но не на Демарзула. Он быстро нанес удар по ближайшему землянину. Почти мгновенно несчастный вздрогнул и упал на пол мертвым. В быстрой последовательности Андервуд нанес удар по нервным клеткам следующих пяти, и они умерли без звука. В рычащей ярости возмездия, Демарзул нанес страшный удар. Андервуд поймал — и невероятно быстро отбросил удар назад, приемом, которым раньше не обладал. Он не знал, что можно было отразить разрушающую нервы силу своей собственной дор-абасой и отбросить ее назад на нападающего, как теннисная ракетка отбивает летящий мяч.