В течение всех этих пяти месяцев «Лавуазье» медленно вращался по орбите вокруг Земли, чтобы сохранить контейнер с протоплазмой, помещенный в его трюм, при температуре космоса до тех пор, пока не наступит время для переноса протоплазмы в питательную ванну.

Теперь, когда в музее все было закончено, Андервуд отправился на «Лавуазье», чтобы руководить подготовкой контейнера с протоплазмой к перевозке, оставив Терри Бернарда ответственным за музей. Операторы и техники были готовы приступить к своим обязанностям. Перенос протоплазмы на Землю был критически важной операцией.

 Температура ванны в «Карлсоне» была доведена до абсолютного нуля. Бордер и другие директора Института не разделяли нежелания Андервуда огласки, поскольку большую часть доходов Институт получал от рекламы, и о прибытии «Лавуазье» было широко объявлено. Толпа в десять тысяч человек собралась, чтобы понаблюдать за прибытием протоплазмы, которая когда-то была великим и чуждым существом.

«Лавуазье» вошел глубоко в атмосферу Земли. Андервуд, стоя в рубке корабля, наблюдал за происходящим по приборам, — что это за черное пятно вокруг белокаменного здания, которое сверкает, как греческий храм? О, Боже:

— Коллинз! Посмотри на эту толпу! Свяжись с базой, пусть очистят поле! Весь город, должно быть, вышел встречать нашего гостя. Если они не уберутся с посадочной площадки, дело будет плохо.

Офицер связи сделал вызов. Лабораторный корабль лениво кружил, в то время как толпа медленно отступала, чтобы позволить кораблю приземлиться рядом со зданием.

Андервуд выбежал из корабля и бросился в здание, чтобы своими глазами убедиться все ли приготовлено должным образом. Затем он перезвонил на корабль и приказал приступить к перевозке. Сразу же открылся массивный грузовой отсек и из него выкатили контейнер с толстыми стенками, в котором находился куб с протоплазмой. Толпа заметила его. Кто-то в дальних рядах издал крик. «Приветствую Великого! Добро пожаловать на Землю.»

Крик был подхвачен сотнями, затем тысячами глоток, море звуков захлестнуло уши всех находящихся в здании. Андервуд остановился и повернулся на крик. Слабый холодок пробежал по его телу.

— Дураки, — сердито сказал он Терри. — Они доведут себя до истерики, если будут продолжать в том же духе. Почему директора не замяли все это дело? Они должны были знать, как это повлияет на толпу зевак.

Илия и Дрейер молча наблюдали за происходящим. Андервуд помотал головой и занялся делами. Контейнер подкатили вплотную к ванне, состыковали с ней, образовался специальный желоб, по нему на стерильных предметных стеклах замороженная протоплазма скользнула в ванну и наконец остановилась внутри машины, которую она ждала полмиллиона лет. Видимой реакции это окончательное размещение массы не произвело. И все же те, кто наблюдал, знали, что великий эксперимент начался. Через шесть месяцев они узнают, добились ли они успеха.

 Андервуд отправил членов экипажа, которые прикатили контейнер, обратно на корабль и «Лавуазье», поднявшись в воздух, направился в космопорт Института. Затем вошел Бордер в сопровождении десятка фотографов и репортеров. Они сфотографировали оборудование и техников, а также протоплазму, неподвижно лежащую в ванне, в которую будут помещены питательные жидкости после достижения соответствующей температуры. У Андервуда не было времени обращать на репортеров никакого внимания. Он старался быть везде одновременно, проверяя счетчики и датчики, убеждаясь, что все работает хорошо. Каждый элемент оборудования был трижды продублирован для обеспечения безопасности в случае поломки. Инструкции предупреждали, что, начавшись, процесс восстановления не должен прерываться, иначе это приведет к смерти Великого. Закончив осмотр, Андервуд внезапно почувствовал полный упадок сил. Он постарался найти укромный уголок, чтобы избежать встречи с журналистами, которым Бордер сейчас читал лекцию о странном хранилище в космосе и его еще более странном обитателе. Зайдя в нишу между двумя панелями, Андервуд обнаружил там Файфа. Когда Андервуд приблизился к нему старый археолог медленно заговорил:

— Это началось. И это никогда не может быть отменено.

Андервуд снова почувствовал холодок дурного предчувствия и пристально посмотрел на Файфа, но тот головы не повернул, продолжая смотреть на ванну с протоплазмой

Файф попросил освободить его от обязанностей руководителя экспедиции, все еще находящейся в полевых условиях, чтобы посвятить все свое время изучению существующих в настоящее время текстов Строидов. Терри Бернард отказался от полевых работ, чтобы помогать Файфу и чтобы быть рядом с местом эксперимента. Тем же занимался и Дрейер, лихорадочно атакуя язык, который так долго не поддавался ему. Андервуд был озабочен самим воскрешением. Он чувствовал, что в работе, которую он делал, была заключена самая сокровенная тайна жизни. Однако книга инструкций, оставленная Строидами, имела характер руководства по эксплуатации, а не теоретического текста, и теперь, когда эксперимент шел полным ходом, Андервуд сосредоточил все усилия  пытаясь изучить происходящие процессы.

Ученые были так заняты своими собственными исследованиями, что реакция общественности на существо, которое они пытались восстановить, оставалась им неизвестной. Первым внешним признаком этой реакции был тот дикий приветственный крик в день, когда протоплазма была доставлена на Землю. Следующим была воскресная проповедь, произнесенная одним из множества малоизвестных религиозных лидеров на малопосещаемом собрании в роскошной церкви города.

Проповедник Уильям Б. Хеннесси в первые годы своей жизни был рекламным агентом и хорошо понимал ее важность. Вполне вероятно, что в то воскресенье были и другие проповедники, которые говорили на ту же тему, но именно Хеннесси позаботился о том, чтобы его выступление и имя получили огласку в новостях.

Силу его речи придало то, что он наполовину верил в то, что говорил:

— Сколько из вас, находящихся сегодня утром здесь, тех, кто сдался в гонке жизни, кто разочаровался в ценностях и стандартах, за которые можно цепляться, кто не признает никаких руководителей? Возможно, вы принадлежите к миллионам тех, кто оставил всякую надежду на решение своих жизненных проблем. Если да, то я хочу спросить, были ли вы среди тех, кто был свидетелем чудесного прихода Дара из глубины Веков. Были ли вы среди тех, кто видел прибытие Великого?

 Уильям Б. Хеннесси сделал паузу, затем продолжил:

— На протяжении веков мы искали лидера в своей среде и не находили его. В конце концов, мы выбирали всего лишь из людей. Но теперь, в руки наших благородных ученых Провидением была передана великая задача пробуждения спящего Великого, и когда они завершат свою работу, Золотой век Земли настанет для нас. Я призываю вас сбросить оковы отчаяния. Выйдите из тюрьмы своего разочарования. Приготовьтесь приветствовать Великого в день его восхода. Пусть ваши сердца и умы будут готовы принять послание, которое он даст, и повиноваться словам совета, который вам, несомненно, будет дан, ибо воистину из более великого мира и более светлой земли, чем наша, пришел Великий, чтобы сохранить нас!

В течение часа слова Хеннесси облетели весь мир. Терри был единственным из ученых, участвовавших в проекте, кто услышал об этом. Днем он отправился в музей, нашел Андервуда и Дрейера и сообщил им новость:

— Какой-то сумасшедший проповедник сегодня утром произнес проповедь о нашем Оскаре. — Терри ткнул большим пальцем в сторону ванны. — Проповедник заявляет, что у нас есть решение всех мировых проблем. Он призывает людей поклоняться Оскару.

Дрейер выпустил взрывной клуб сигарного дыма:

— Можно было предвидеть, что произойдет какая-нибудь глупость, подобная этой.  — Религиозный культ, основанный на этом инопланетном разуме. Я удивляюсь, почему это для вас оказалось неожиданностью.

— Я думаю, что это опасно, — сказал Терри. — Это может иметь серьезные последствия.