— У тебя будут большие трудности с успешной установкой, потому что ты не знакома с нашей анатомией, это правда, но я могу помочь. Я могу руководить, направлять твои руки, вплоть до того момента, когда нужно будет перерезать нервы абасе-три. Ты добьешься успеха, если позволишь мне вести тебя.

Андервуд не сводил глаз с бледного лица Илии. Наконец, после долгого раздумья, переборов себя,  она сказала: 

— Я постараюсь, Дел.

Новости о планируемом эксперименте быстро распространились по кораблю, и  Андервуд  стал восприниматься всеми никак обычный, хорошо знакомый человек, а как мифический герой действующий в туманном мире, где его вполне может ожидать смерть. Через несколько минут после принятия решения ассистенты вкатили в комнату операционные столы для Андервуда и Джандро. Странный покой, своего рода экстаз установился на лице Джандро. Андервуд слышал о смирении перед лицом смерти, но никогда не видел такого спокойствия, которое овладело Джандро. Это подействовало на Андервуда успокаивающе, и он отбросил мысли о собственной возможной смерти или увечьях в результате этой странной операции. Он думал только о миссии, которая ему предстоит, как только он овладеет силами Драгборов. Какое бы смятение ни владело Илией, по ней это было незаметно. Когда она подошла к лежащему на столе Андервуду, он увидел перед собой уверенного профессионала, мастера своего дела, в стерильно белом хирургическом халате. Андервуд ухмыльнулся ей, когда ему ввели анестетик:

— Когда проснусь, я расскажу тебе, каково это — быть драгбором.

За соседним операционным столом Эйкерс проводил предварительную подготовку Джандро к обнажению абасических органов. Затем в головы Илие и Эйкерсу пришла команда Джандро отказаться от своих медицинских знаний и умений. Это был невероятный, неземной опыт, — направляющие импульсы из мозга драгбора хлынули в их собственный.

С возрастающей скоростью Эйкерс и Илия делали электронным скальпелем  надрезы на телах перед ними. Их руки двигались уверенно, как будто Джандро видел их глазами и использовал их руки. Вырез сделан в черепе Андервуда, пульсирующий мозг лежит на виду. В голову Илие от Джандро потекли волны инструкций. Скальпель быстро выполнил нужную работу. Она перешла к соседнему столу и заглянула в рану, которую Эйкерс выполнил в голове Джандро. До нее дошли слова Джандро:

— Я не могу больше двигать твоими руками. Сейчас я тебе перешлю инструкции, следуй им и добьешься успеха.

Мелькающие, непонятные вещи хлынули в ее сознание, производился показ оставшейся части этой операции и той, которая будет выполняться в брюшной полости, Илия знала, что каждое изображение вернется в свое время, чтобы направлять ее руки по незнакомым путям.

— Продолжайте! — внезапно скомандовал Джандро. — Я удаляюсь. Прощайте!

Кино-инструкции прекратились и Илия внезапно почувствовала себя одинокой, как ребенок, заблудившийся в ночном лесу. Теперь не на что было полагаться, кроме ее собственного мастерства и телепатических инструкций.

Эйкерс пристально наблюдал за ней, пока она стояла, уставившись на странный, неземной орган, лежащий в черепной коробке мертвого Драгбора. 

Для Илии же в этом органе не было ничего странного. Она знала его строение, анатомию и сложную нервную систему. Они были так ясны, как будто она изучала их много лет. Волна радости и уверенности наполнила ее. Она была одинока да, но это больше не имело значения. Она была уверена, что обладает способностью провести операцию, результатов которой ждал весь мир.

Ее скальпель вошел в разрез и микроскопическим движением срезал ткань с нежных белых нервных волокон, обслуживающих абазический орган. В течение целого часа, а затем еще одного, Эйкерс с недоверчивым восхищением наблюдал, как Илия перерезала двенадцать отдельных нервных волокон, обслуживающих орган, затем перерезала артерию и наполнила его химическим раствором, который будет питать клетки до тех пор, пока кровь Андервуда не сможет течь через него. Наконец все, что осталось, — это перерезать соединительные ткани, которые удерживали орган на месте. Илья разрезала их и погрузила руки в стерилизующий, защищающий состав, который был приготовлен по указанию Джандро. Она смазала орган и вытащила его, затем быстро засунула его в соответствующую полость в черепной коробке Андервуда. После всего проделанного операция была выполнена только наполовину. Кровеносные сосуды должны были быть подготовлены для обслуживания нового органа в теле Андервуда, и двенадцать нервов должны были соединиться в Великую Симпатическую систему, где раньше ее не было.

Прошло еще два часа, прежде чем последние швы закрыли рану на голове Андервуда. Когда это было сделано, Илии внезапно задрожала от изнеможения всем телом.

— Давай отложим на некоторое время вживление двух других органов. — Предложил Эйкерс. — У тебя же сил нет.

— Я боюсь, что ткани слишком сильно дегенерируют, если мы будем медлить. Если бы я была так же быстра, как эти драгборанские хирурги. Какими людьми они должны быть! Сделай мне укол  и взбодрись сам. Мы продолжим.

Эйкерс не верил, что Илия сможет выдержать еще несколько часов сложной операции. Однако после минутного отдыха и укола стимулирующего препарата они вернулась к операционным столам, чтобы закончить начатое, и Эйкерс сделал предварительные надрезы.

В рубке управления руководители групп ждали новостей. Все нервничали. Терри Бернард расхаживал взад и вперед, его рыжие растрепанные волосы метались по комнате. Файф стоял, наблюдая по приборам за неумолимым приближением флота Демарзула. Доусон сидел на своем капитанском месте, перебирая пальцами неактивные переключатели на панели перед ним. Самый спокойный из всех, Дрейер просто сидел в кресле навигатора  и курил сигары одну за другой с такой интенсивностью, что вентиляционная система едва справлялась. Терри с тревогой взглянул на часы и перестал расхаживать:

— Прошло более тринадцати часов с тех пор, как Андервуд вошел туда. Вам не кажется, что мы должны узнать…

— Есть только две альтернативы, — сказал Дрейер. — Успех или неудача. Наши расспросы помощи не окажут. Нам лучше не мешать.

Мейсон с тревогой следил за продвижением флота. Никто не знал, что произойдет, когда линкоры прибудут и окружат «Лавуазье», но им не пришлось долго ждать. Корабли находились едва ли более чем в нескольких минутах от планеты. Корабли медленно поворачивались в черном небе, затем их навигаторы и наблюдатели заметили и взяли курс на светящийся пузырь, силовой оболочки «Лавуазье». Для членов экипажа, наблюдавших изнутри, было страшным зрелищем наблюдать за внезапным стремительным полетом этих двадцати могучих кораблей. На пузырь обрушилось множество страшных «Потоков Атомов», конечно, не надеясь прожечь защиту, а для того, чтобы уничтожить мельчайшие сенсорные зонды, размещенные в крошечных отверстиях оболочки, и помешать кораблю удалиться от планеты. В пространственном бою, где корабль мог свободно вращаться, поворачиваться и защищаться, уничтожить зонды было бы не так просто. Но когда корабль неподвижно стоял на поверхности планеты, потоки огня омывали каждый квадратный миллиметр поверхности оболочки, разрушая и отключая множество реле внутри «Лавуазье». Мейсон отодвинулся от приборов, — внешний мир стал невидим, и повернувшись к остальным, указал на мертвые приборы:

— Вот и все.

Установившаяся тишина отчаяния была нарушены резким голосом Илии по интерфону:

— Операция завершена.

Сознание пришло к Андервуду, как будто он откликнулся на настойчивый голос какого-то оратора. Это вызвало его из глубин вечного существования в царство конфликта и реальности. Любопытно, что это было похоже на то, когда невидимый  Джандро выходил с ним на связь. Он открыл глаза, увидел белое, напряженное лицо Илии. Увидев, что он очнулся, она к нему наклонилась, ее голубые глаза заблестели:

— Дел! О, Дел!…

Терри, Файф, Мейсон и Эйкерс стояли у кровати с озабоченными лицами. Сумев преодолеть боль, Андервуд улыбнулся окружающим: