— Нет, Мортегар. — Она сделала шаг ко мне и остановилась. — Это называется сойти с ума. Я слишком много общаюсь с тобой, это как заразная болезнь… Прошу, перестань противиться нитям, иди ко… А что ты делаешь? — совсем другим голосом переспросила она.

— Высыпал все твои колдовские снадобья в твой колдовской огонь и сейчас трясу над ним пустым мешком, чтобы убедиться, что ничего не застряло. А ты что подумала?

Я бросил мешок в сторону и, с прищуром глядя на Клинтиану, обошёл её и вышел наружу.

Когда полог опустился за мной, я едва не заплакал. Весь холод внешнего мира обрушился на меня, и в голове будто волки завыли: «Отверг! Навеки потерял её! Безумец! Безумец!!!».

Ночка выдалась та ещё. Бедных моих петов эксплуатировали в хвост и в гриву. Я долго крепился и бодрился, однако ближе к полуночи тоже вошёл в цикл. Один конь, один дракон, трое человек, которые замерзают на льдине. Мы грелись попеременке, двумя разными способами. Сначала счастливчик/счастливица ложился/ложилась на тёплого Противня. Через пять минут — перемещался на не такого тёплого, но всё-таки живого Половника. А после этого — пять минут стояния на льдине.

Поскольку часы здесь были только у меня в голове, я, разумеется, жульничал. Алмосая лежала на драконе и коне по семь-восемь минут, а стояла — по три. Асзар, кажется, заметил мою хитрость, но ничего не сказал. Алмосая же не заметила ровным счётом ничего. Она стучала зубами даже лёжа на тёплом боку дракона.

— Мортегар, я хочу обратиться к тебе, как к рыцарю, — не выдержал Асзар, когда его очередь была стоять.

Нам я «вахту» стояния, само собой, продлевал. Искренне надеюсь, что делал всё именно так, как сейчас описываю, потому что мои непростые отношения с математикой оставляют простор для сомнений.

— Сразу нет, Асзар, — покачал я головой. — Меча я тебе не дам.

— Но почему? — возопил Асзар, потешно прыгая с одной ноги на другую.

— Потому что тебя ждёт Ден… Мекиарис. Думай о ней.

— И что мне это даст? Продлит агонию?! Не думаю, что она хотела бы, чтобы я замёрз насмерть. Погибнуть в бою — куда привлекательнее и теплее. Я могу увеличить силу при помощи магии…

— А я думаю, что Мекиарис предпочла бы тебя живого, — перебил я. — Кроме того, ты не погибнешь в бою при всём желании. Тебя просто спеленают, как ребёнка, и отдадут обратно нам. Не надо на меня так злобно смотреть! Я тут уже разок на Клинтиану рыпнулся. Не то чтобы прям всерьёз, но… В общем, она пока сильнее меня.

— Да быть того не может! — заорал Асзар, беззастенчиво пользуясь тем, что кроме нас двоих, его никто на льдине не понимал. — Как она может быть сильнее тебя?! Ты — Мортегар, ты саму смерть одолел…

— Тише ты, не ори, — шикнул я на него. — Никакую смерть я не одолел, меня знающие люди вытащили. Ну, хотя ты немного прав. Я, пожалуй, действительно буду посильнее Клинтианы. Но управляться с магией я не умею! Гиптиус пытался мне систему поставить — не успел, да и я тупой. У Юи получилось, но она эту систему постепенно развивает, потому что если мне дать полную волю, я, может, и напобеждаю тут всех, но в придачу и земной шарик напополам раскокаю. Или ещё чего страшного сделаю, не уточнял. Умру, как вариант. Мне-то, может, и не жалко, а вот Юи — против…

Асзар замолчал, обдумывая услышанное. Зато раздался хрипловатый голос Алмосаи:

— Мортегар, я всё-превсё поняла, честно, но у меня только два вопроса: кто такой Гиптиус и кто такая Юи?

Хорошие вопросы. Как бы это объяснить-то, подоступнее?..

— Гиптиус — это жених Сиек-тян.

— Она ведь замужем!

— Бывший жених. Он ушёл с ней из Водных магов, по зову любви и идиотизма.

Честно говоря, поступок этот из разряда тех, которые я до сих пор не понимаю. Даже я бы на его месте так не поступил. Уж как бы ни любил, например, Натсэ, но если бы она ушла с Искаром, я бы вслед за ней верной собачкой уж точно не побежал.

Погодите-ка… Но ведь когда она чуть не вышла замуж за Искара, я был рядом! Хотя нет, у меня уважительная причина была, я тогда женился на Авелле. И вообще, я первым тогда попал на Летающий Материк, а Натсэ за мной пришла. Да, всё нормально, я — мачо.

— Короче, он меня ещё с тех пор ненавидит, когда я чуть не сделал Сиек-тян ребёнка, — закончил я.

Асзар глухо закашлялся — не то на новость так отреагировал, не то простужаться начал. Я предположил худшее и нехотя свалился с Половника. Тем более что четыре минуты уже прошло.

— Перемена мест, — сказал я, шмыгнув носом.

Алмосая переползла с дракона на коня, который устало фыркнул. Асзар улёгся на дракона.

— А Юи? — спросила Алмосая.

— Это не важно, — буркнул я, обнимая сам себя за плечи. — Есть такие вещи, о которых не расскажешь… Ну… вообще никому.

— Понимаю…

Я покосился на Алмосаю. Выглядела она так себе. Взгляд потускнел, будто всякая надежда ушла. Да и как бы она не ушла? Мы уже тут околеваем, а с каждым часом будет холоднее и холоднее.

В принципе, у меня был ещё один вариант с обогревом… Поцелуй Лета ведь не обязательно было использовать для расплавления льда руками. Юи сказала, что нагреть можно любую часть тела, даже всё тело. И температуру можно регулировать — это я сам постиг. Но предложить такое Алмосае… Не знаю. Плохо закончится. При всём моём уважении к памяти Лореотиса, я всё-таки не до такой степени рыцарь. Или, вернее, как раз до такой. Правда, по отношению к Асзару это будет несправедливо.

К тому же расход магии на этот «поцелуй» всё-таки был немалым. Закончится магия — и дальше что? Юи не просто так сказала, что толковых магических путей спасения не видит.

— Мортегар, — позвала Алмосая. — А как ты думаешь, зачем мы плывём на полюс?

— Чтобы вынудить меня лечь с Клинтианой, — без запинки ответил я на вопрос. — Чтобы я посмотрел-посмотрел на ваши страдания и, дождавшись, пока вы уснёте, прокрался в её шатёр…

— Думать забудь, — хрипло каркнул Асзар с дракона.

Забудь… Не могу я забыть. Чёртово зелье до сих пор действует, меня туда так и тянет. Вот понимаю, что это — правильно, и хоть ты тресни. Как если видишь криво висящую картину — ты просто должен подойти и поправить её, просто обязан, или сойдёшь с ума…

— Мне кажется, здесь что-то другое, — сказала Алмосая.

— Да ну, именно это и есть, — отмахнулся я.

— Нет, Мортегар, посуди сам. Такое огромное воинство, готовое уничтожить всех магов, тратит столько времени и сил, чтобы добраться до полюса, и всё ради того, чтобы нас помучить? Я тебя умоляю! Отправили бы малую часть, а то и вовсе обошлись без этого. Нас можно было бы просто пытать по дороге к материку — резать, например. Или насиловать.

— Зачем ты подаёшь им такие идеи, женщина?! — крикнул Асзар, видимо, от холода позабыв, что нашего языка тут никто не понимает.

Я огляделся. Н-да, кругом — кентавры. Чуть поодаль — люди. Коон ко мне больше не подпускают, вон она, бродит печальной тенью в свете луны. Никто больше нам не поверит… И что же, выходит, я зря всё это замутил? Зря позорился перед Клинтианой, зря рисковал, крал порошочки, делал зелье? Ничего мы толком обсудить не успели и уже не успеем…

Стоп!

Было и без того холодно, но от стукнувшейся мне в голову идеи я ещё больше похолодел. Так и замер, вытаращив глаза и раскрыв рот. Вот деби-и-ил… Ларчик-то просто открывается, а я тут мёрзну без всякого толку.

— Мне кажется, — продолжала Алмосая, — что им там что-то нужно.

— Что, например? — спросил я.

— Этого я не знаю, конечно… — У неё как-то странно дрогнул голос. — Но, судя по тому, что они тебе не говорят об этом ничего, там что-то крайне важное. И… плохое. Для магов.

— Ясно, — подытожил я. — Что ничего не ясно. Ладно. Давайте поиграем сейчас с вами в игру. Я буду громко говорить на непонятном вам языке, а вы отвечайте всё, что в голову придёт, как будто мы разговариваем. Договорились?

— Всё, что скажешь, Мортегар, — вяло откликнулась Алмосая. — Надеюсь, это нам поможет. Или хотя бы развеселит.