— Да идите вы все, — буркнул я. — Тоже мне… Нормальный я!

Утверждение это было спорное. Будь я нормальным, до этого дня бы не дожил. Но эту мысль я поспешил отогнать прочь. Тем более что на берегу появились две фигуры.

Прищурившись, я разглядел Зована с Огневушкой. Они явно что-то кричали мне. Прыгали, размахивали руками. «Натсэ!» — послышалось мне сквозь шум нарождавшейся бури. Сердце ёкнуло.

— Что?! — заорал я и повернулся к берегу ухом, прислушиваясь.

Во внезапно наступившей тишине я чётко расслышал их крики:

— Натсэ рожает!!! Греби к берегу!!!

Блин!

Так страшно мне не было ни разу в жизни. Куда там всем подряд драконам, во главе с Огненным! Дайте мне легион врагов — я глазом не моргну. Но если с Натсэ что-нибудь случится вот так вот…

— Гиптиус! — рявкнул я, обернувшись. — Хорош купаться, вылезай давай!

Гиптиуса будто кит выплюнул на лодку. Он, тяжело дыша, повис, цепляясь за борт. Я шагнул к нему, протягивая руку, но Гиптиус не спешил принимать помощь. Он, прищурившись, посмотрел на меня.

— Давай быстрее! — прорычал я. — Натсэ рожает!

Вопреки ожиданиям, эти слова не произвели на него никакого впечатления. Он вообще улыбнулся. Улыбнулся, гад такой! Этак грустно, мол, «я сделал всё, что мог».

— Сам-то заметил? — спросил он.

— Что заметил?

Мне было не до мудрых тренировок и гениальных загадок сейчас, вот совсем.

Гиптиус неопределённо мотнул головой, как бы приглашая меня оглядеться. Я и огляделся. И присвистнул…

— Это что, я всё сделал?!

Море успокоилось. Волны превратились в незначительную зыбь, а лодка своим ходом летела к берегу. Небо очистилось, на нём не осталось ни облачка. Ясное солнце катилось к горизонту.

— Ты, — ответил Гиптиус, перевалившись через борт. — Вот и разгадка. Ты видишь свою душу, как Натсэ и Авеллу. Такова она и есть: Ненависть и Любовь. Два самых эгоистичных чувства. Вот и вся твоя сила, Мортегар.

Ну па-а-ап!

— Натсэ практически никого не ненавидит! — сказал я.

— Какая разница? Твоя душа видит в ней силу, способную сокрушить любого противника. А в Авелле — видит любовь. Каким ты был самовлюблённым мальчишкой — таким и остался, только разделил свою самовлюблённость на троих. А весь остальной мир готов уничтожить. Научишься рассматривать магию с более отвлечённых позиций — будет толк.

Я бы многое хотел возразить. Я бы хотел даже ему врезать. Скинуть обратно в море и заставить воду затащить его на самое дно… Я бы, наверное, даже это смог устроить. Но понимал, что таким образом не заткну этот голосок, поселившийся в голове.

Побудь дьяволом! Ну пожа-а-алуйста!

Я вышел из дома, не чувствуя под собой ног, и остановился, глядя перед собой невидящим взглядом. Вот серьёзно — вообще ничего не видел. Не слышал. Не чувствовал. Кажется, впервые в жизни понял, что такое «шок».

Вдруг перед глазами что-то мелькнуло. Я моргнул, сфокусировал взгляд… Сигарета. Вернее, самокрутка. Значит, Зован. Больше тут у нас табаком никто не балуется.

— Угу, — сказал я и, взяв самокрутку, сунул её в рот.

Воспламенение.

Ничего. Бли-и-ин, во меня накрыло. Забыл, что кончилась огненная тема, и что магическому сознанию хана. Зован высек сноп искр огнивом, и я жадно затянулся дымом. Тут же закашлялся, снова затянулся. Зован похлопал меня по спине.

— Как там? — тихо спросил он.

— Кошмар, — просипел я. — Ничего страшнее в жизни не видел. Никогда больше не буду заниматься сексом! Категорически. Нет. Всё.

— Дебил, — вздохнул Зован. — Ребёнок в порядке?

— Кричит, — передёрнул плечами я.

В мир потихоньку вернулись звуки, и я начал слышать крик ребёнка. Своего ребёнка.

— Мальчик или девочка?

— А я откуда знаю?! — вытаращился я на Зована.

— А посмотреть не мог?

— Где… посмотреть?..

— Я тебе врежу сейчас, Морти! — взвыл Зован.

— Давайте я посмотрю! — подскочила к крыльцу Огневушка. Глаза её, как обычно, пылали жаждой бурной деятельности. — Я знаю, где смотреть!

Я затянулся в третий раз, и тут меня начало потихоньку отпускать. Руки задрожали. Значит, стресс наружу выходит, это хорошо. Откуда я это знаю? Не знаю, может, и ниоткуда, сам только что придумал.

— Не надо, — сказал я и заступил дорогу Огневушке. — Мальчик.

— Точно? — саркастически спросил Зован. — А то, может, сходишь ещё посмотришь?

— Фигу! — Я на всякий случай спустился с крыльца и отошёл на пару шагов. — Я туда больше не войду. Никогда. Я новый дом построю, а это пусть будет медпункт. Нам же нужен медпункт?

— Вообще — не особо. — Это подключился Гиптиус, выйдя откуда-то из теней. — Но не помешает. Чего ты так всполошился? Это просто роды.

— Просто роды?! — заорал я на него. — Просто?! Ты бы сам попробовал! Знаешь, какая это боль, какой это ужас?!

— Только не говори, что вы с Натсэ поменялись телами, — вдруг изменившимся голосом попросил Зован. — Пожалуйста. Не надо. А то я уйду. Навсегда уйду.

— Не скажу, — буркнул я. — Богиня…

Раньше я не мог произносить привычных слов, типа «Господи», потому что знал только один язык — местный — и в нём тупо не было аналогов. Теперь здесь появилась богиня, и она то и дело срывалась у меня с языка. Я уже привык, да и остальные приспособились. От кого-то я даже слышал уже такое. Похоже, я стал законодателем новой моды.

— Мальчик, — сказал я больше самому себе. — Мальчик! Это кошмар. Чему я могу научить мальчика? Как я буду его воспитывать? А если его будут обижать другие дети? Я ведь не могу бить других детей, это ужасно. А если он сам не сможет их побить? А он не сможет…

— Эй-эй, Морт, дай, я тебе помогу, — сказал Зован. — Смотри на меня, вот так, прямо на меня, ага.

И он с размаху влепил мне пощёчину, аж в голове зазвенело. Когда же я пришёл в себя, то Зована не увидел. Огневушка с криком прыгала под деревом, которое росло посреди посёлка («На счастье», — сказал Гиптиус, когда решался вопрос, и никак не стал это комментировать). Зован висел наверху, в ветвях. Выглядело всё так, будто дерево схватило его и подняло.

— Эм… — Я потёр руку. — Зован? Ты там как?

— О, не извольте волноваться! — прокряхтел он.

— Спусти его. Быстро, — велел Гиптиус.

— Без понятия, как это сделать, — сказал я.

— Как поднял, так и опусти!

— Может, его вообще не я поднял, а дерево само! Я древесной магии не учился.

— Да ты вообще ничему не учился, ты к обучению неспособен, дурья твоя голова! Маг-интуит! — Гиптиус будто плевался словами, и я в этот момент понял, что он меня действительно ненавидит. Без дураков. — Ищи, в каком состоянии ты управляешь своей силой, и действуй!

— Зовви! — рыдала Огневушка.

— Я тебе сколько раз говорил, не называть меня так на людях! — взревел Зован.

— Простите, господин Зован, я согрешила!

— Ой, ду-у-ура!

Я закрыл глаза, представил Натсэ и Авеллу, стоящих посреди тёмной комнаты. Ну нет у меня другого инструмента! что поделать?

— Чего ты хочешь? — спросили они у меня хором.

— Чтобы дерево опустило Зована на землю.

Девчонки переглянулись. Как всегда, с таким выражением, будто я рассказал пошлый анекдот на похоронах священника. Закатили глаза — это уже что-то новенькое. Потом воображаемая Натсэ вдруг повела себя нестандартно.

— Нет, это уже чересчур, — сказала она. — Вот, возьми это. Когда потребуется магия — направь её на объект и сформулируй намерение.

Я открыл глаза и с удивлением уставился на прутик у себя в руке. Недлинный такой, невзрачный. Мне его дала Натсэ. Но в реале-то он у меня откуда появился? Я хотел, чтобы дерево опустило Зована, а не чтобы Натсэ дала мне прутик.

— Я жду! — сказал Гиптиус и сложил руки на груди.

— Заткнись, — отмахнулся я от него прутиком.

— М-м-м! — гневно промычал Гиптиус, а потом добавил: — М! М-м-м-м-м, м-м-м, м-м!