– Что вы должны сделать? – Фаго причмокнул, – вы должны делать все, что я скажу. Скажу, подойти и дать по носу тому типу, что сидит на скамье у дверей собора и клянчит милостыню, вы пойдёте и сделаете это. Скажу отрубить голову вот этой собаке, потому что мне не нравится, что она крутится рядом с нами, вы это сделаете. Сейчас вы должны стоять и молча ждать, пока я решу, как нам лучше все устроить.
Фаго нагло оглядел Фили. После чего взгляд его скользнул дальше и встретился с сумрачным взглядом Петра.
Пётр, угрюмый и молчаливый разведчик, был намного старше Фили. Он уже побывал не в одной передряге. Все поручения начальства исполнял быстро и безошибочно. Не раз получал одобрение Его Высокоборства. Но в чем-то действительно важном ему так и не удалось отличиться. И все-таки Аморанок его ценил – это был человек, о котором можно сказать, что его незначительные победы важнее значительных побед других.
Сейчас тон и разговор Фаго заметно выводили Петра из себя. С плохо скрываемым раздражением он произнес:
– Нам не ставили тебя в начальники, Федаль. Наш начальник Его Высокоборство Влас Аморанок, да еще Эрнест. Не надо так с нами говаривать, мы не должны тебе повиноваться… беспрекословия.
– Здесь я старший над вами, – прохрипел Фаго, багровея от бешенства. Он схватил Петра за ворот и резко притянул к себе, – заруби себе на носу, пень сиволапый, если не хочешь проблем.
Фили дернулся на помощь Петру, но тотчас опомнился и отступил назад. Юноша растерялся при виде такого бесцеремонного обращения с товарищем и все, что мог – беспомощно переминаться с ноги на ногу и неодобрительно вздыхать. Фаго и Пётр молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Фаго отпустил разведчика. Он понял, что слишком рано взял подобный тон. У него закружилась голова от обещаний наместника, и он немного увлёкся, играя в начальника и подчинённых. Сладкая игра, которую приходилось прервать в связи с бунтом подчинённых.
– Нам ни к чему ссоры, – пробормотал он, – У нас одно дело. И выполним мы его, только если будем заодно. Возможно я погорячился… Но это непростая работа, а среди вас я гораздо лучше разбираюсь в подобных делах.
Пётр издал нечленораздельное мычание: что-то вроде возражения. Фаго не слушал его.
– Сейчас идите к Родиону Лучину и постарайтесь, чтобы вас никто не видел там. Следите за всеми приходящими к нему и уходящими. И смотрите не упустите его, если он сам куда-то отправится. И… У меня есть ещё одна мысль, но пока рано, так что идите.
Но Фили не хотел так просто сдаваться.
– А что он натворил? Меня до сих пор не посвятили в суть дела. Как я могу быть по-настоящему полезным, если не знаю, что происходит. В чем он обвиняется?
– Это вы и должны узнать, – Фаго слащаво улыбнулся Фили. На Петра, после их стычки он ни разу не взглянул. – Твоя работа и состоит в том, чтобы обвинить его. То, что он враг, не сомневайся. Поверь, вы найдёте ему немало обвинений.
Фили не удовлетворил такой ответ.
– Но какие обвинения мы должны найти? И что если, мы не найдем никаких обвинений? Мы можем ошибаться на его счет.
Фаго сверкнул глазами. Его дружелюбное, как он считал, настроение, стремительно исчезало. Ему хотелось уже сейчас разразиться потоком бранных слов и оскорблений, но все же в последний раз он постарался ответить мирно.
– Слишком много вопросов, это не достойно настоящего мужчины. А ты ведь хотел быть настоящим мужчиной?
Фили вспыхнул и заносчиво выпалил:
– Я и есть настоящий мужчина!
– Отлично, тогда меньше вопросов, больше дела. Ступайте куда сказано.
– Хорошо. Мы пойдём туда.
– Конечно вы пойдёте.
Пётр недовольно шевельнулся, но промолчал. Лицо его стало ещё угрюмее. Фаго продолжал не замечать его. В нем кипела злоба. В голове рисовались картины страшной расправы над неугодными ему. Сейчас таким был Пётр. Пусть попробует ответить ему так, как ответил сегодня, когда он станет начальником над всеми этими бездарями. Тогда он, Фаго, покажет ему, что такое настоящая власть.
– Ну? Чего стоите!? – крикнул он.
Фили и Пётр развернулись и зашагали по мостовой. Скоро они скрылись за каменными постройками улицы Роз. Фаго, спровадив товарищей, вошёл в резиденцию. У него явилась ещё одна интересная мысль, и он хотел поделиться ею с наместником.
За дверью у кабинета Аморанка, Фаго услышал несколько голосов о чем-то споривших. Но кому они принадлежат и о чем идёт речь разобрать не мог. Он огляделся. В коридоре пусто. Приблизившись вплотную к двери, он присел и заглянул в замочную скважину. Сердце учащенно билось. Если кто-нибудь увидит его в таком положении, можно попрощаться со службой у наместника и головокружительной карьерой, где он видел себя чуть ли не наследником Аморанка. А может быть и с жизнью, если Аморанок сильно разгневается. Но любопытство взяло верх над страхом. Фаго пригляделся. В кабинете, кроме наместника находился Данил и кто-то третий, кого он никак не мог увидеть. Фаго для большего спокойствия снова осмотрелся по сторонам и только после этого приложил к скважине ухо. Говорили приглушенными голосами, но разборчиво.
– Нет Данил, ты зря тревожишься. Парочку подозрительных типов мы уже взяли под контроль.
– У императора не все гладко, вероятно большую часть армии придётся отправить в Даль. Он думает, что на данный момент в Авиране не нужно такое количество воинов.
Аморанок что-то прохрипел в ответ. Все замолчали. Фаго старательно пытался вспомнить, где слышал этот голос.
– А император в курсе, что у нас тут чертовщина творится? – спросил Данил, – и кто знает, может и нам понадобится защита.
– С чертовщиной вы справитесь своими силами, как справлялись до сих пор.
– До этого было все иначе! – воскликнул Данил- неужели вы не понимаете, что здесь происходит!
Снова все замолчали. Что-то их тревожило, но о чем шла речь? Неужели армия императора покинет город? А как же Лев Шанталов? Фаго даже перестал дышать, охваченный интересом. Но больше никто ничего не сказал. Неожиданно, двумя большими шагами Данил пересёк кабинет и оказался у двери. Он взялся за ручку и надавил на нее. Дверь шаркнула, царапнув ухо подслушнику. Фаго, как перепуганная кошка, отскочил к противоположной стене. Сердце отчаянно заколотилось у него в груди. В голове зашумело так, что он даже перестал понимать, что происходит. Все размылось и завертелось. Он оперся о стену и постарался успокоить сердцебиение. Данил не выходил. Они опять о чем-то заговорили.
– Черт бы побрал этого монашка, – прошипел Фаго, – в опасном я находился положении.
На трясущихся ногах он отошёл подальше от кабинета и больше приблизиться к нему не посмел. Спустя ещё пятнадцать минут дверь открылась, и появился Данил. Он понесся к лестнице и разведчика даже не заметил. Следом из кабинета вышел Эрнест Брая. Начальник разведки. Фаго хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Он много раз встречался с ним и никогда не любил его. Вид начальника раздражал Фаго. Особенно его широкие плечи не нравились худосочному Фаго. Эрнеста перевели из Дали, столицы империи, на место предыдущего начальника, которого император приказал казнить из-за его жестокости и неугомонности. От его рук гибли тысячи людей. С молчаливого согласия Аморанка он перешёл все дозволенные границы. В городе начались беспорядки, которые жестоко подавлялись разведчиками. Императору стали поступать жалобы на наместника и главу разведки. Один за другим из Авирана в Даль выезжали всадники, и загоняя лошадей, неслись к императору за защитой. От него требовали срочного вмешательства. Но император больше беспокоился о внешних угрозах, и на то, что происходит внутри империи обращал мало внимания. Все же и его чаша терпения переполнилась, когда очередной гонец, едва стоявший на ногах, вошёл в залу и, упав на колени, сообщил: «Ваше Императорское Высочество, ваш двоюродный племянник Виктор Ланин повешен сегодня в Авиране на Главной площади». Император понимал, что казнили Виктора от лица начальника разведки, но стоял за этим жестокий наместник Влас Аморанок. Но сколько бы император не метался в бессильной злобе по своим покоям, он ничего не мог предпринять. Аморанок крепко сидел в своём кресле. Немалая часть людей в министерстве были его приверженцами. И поторопись он с расправой над наместником, дело могло обернуться большими проблемами для него самого. Было опасно. Над страной постоянно нависала угроза из вне. Такой раскол в империи сыграл бы на руку его врагам. Он принял единственно возможное решение – казнить того, кто этого заслуживал не меньше Аморанка, а именно, начальника разведки Перша. Так и поступил. На место главы отправился Эрнест Брая. Император ценил и уважал этого человека. В нем он видел силу, если не способную противостоять Аморанку (вряд ли такая сила нашлась бы), то способную хотя бы не подчиниться ему беспрекословно. Он знал, как Эрнест ненавидит неоправданное насилие, и мог надеяться, что он не превратится в такое же животное, как его предшественник. Эрнест, по мере сил, старался оправдать возложенное на него доверие, но в важных вопросах он не мог воспрепятствовать Аморанку. Мало того, он должен был ему повиноваться. Не так уж часто ему доводилось действовать самостоятельно. И он никак не хотел примириться с этим.
