Фатьма Султан помолчала, отвернувшись в сторону и пытаясь погасить в себе негодование, а после выдавила:

– У меня все хорошо.

Они некоторое время сидели молча, а когда шехзаде Ахмед собрался было уйти, Фатьма Султан не выдержала и резко схватила его за руку.

– Не позволяй им убедить себя, что ты чем-то хуже! – горячо заговорила она. – Ты такой же наследник с теми же правами на трон. И пусть этот Орхан родился раньше. Никто не знает, как Аллах распорядится нашими судьбами, Ахмед. Возможно, однажды ты будешь насмехаться над ними, как они сейчас над тобой, и тогда они узнают, что все эти годы мы были вынуждены терпеть. Всевышний все видит. Он заставит их поплатиться за содеянное!

Выдохнув, шехзаде Ахмед не ответил и, поцеловав руку матери, ушел. Но когда он стремительно шел по коридору к себе, в груди у него все неистово полыхало.

Покои Бахарназ Султан.

Она недвижимо стояла у окна, обхватив себя руками за плечи, и угрюмо смотрела в окно. Пламя в камине отбрасывало оранжевые блики на ее черные волосы, которые также танцевали на рубиновой короне. Дильназ Султан, зная, что в таком ее настроении мать лучше не трогать, со скучающим лицом сидела на тахте, вальяжно откинувшись на спинку, а Айше Султан вышивала рядом, склонившись над своей работой.

– Хороший муж достанется Махфируз, – тишину нарушил голос Дильназ Султан, полный скрытого недовольства и толики зависти. – Сын самой Хюма Шах Султан – значит, дальний родственник султана. И сам ничего, и богат. Ясмин вне себя, ведь ей достался старик, как она говорит, без гроша, но зато сидящий в стратегически важном, по мнению отца, санджаке.

– Хотя бы кому-то из нас повезло… – откликнулась Айше Султан печальным голосом. – Возможно, Махфируз и этот бей полюбят друг друга и создадут крепкую семью.

– И будут жить долго и счастливо, – съязвила Дильназ Султан и хмыкнула. – Наслушалась сказочных рассказов нашей сестрицы Мелек? Она любит выставлять себя безмерно счастливой, лишь бы ей все завидовали.

– Мелек не такая, – мягко возразила Айше Султан, но, наткнувшись на насмешливо-злобный взгляд сестры, вернулась к вышивке и тихонько вздохнула, сетуя на ее нрав.

– Валиде, а вы что думаете? – резко изменившимся уважительно-мягким тоном спросила Дильназ Султан, повернувшись к той, все еще стоящей у окна к ним спиной.

– А как у тебя самой обстоит семейная жизнь, Дильназ? – обернувшись и неспешно направившись к тахте, спросила Бахарназ Султан с намеком. Ее дочери тут же напряглись. – Как и ее мать, я не жалую Мелек, но в одном она права – годы идут, а у тебя все нет детей. Все твои сестры, кроме младших Ясмин и Махфируз, которые только выходят замуж, успели родить. Эсмехан, правда, потеряла ребенка. И что же ты на это скажешь?

– Я обязана отчитываться? – несмело, но все же возмутилась Дильназ Султан. – Рожу в свой срок.

– Я разговаривала с твоим мужем, – оставшись стоять перед сидящими дочерьми, Бахарназ Султан возвышалась над ними, делая это будто бы даже намеренно. – Он сказал мне, что ты к нему относишься ужасно холодно и велела не переступать порог твоих покоев на утро после первой брачной ночи. С тех пор прошло три года.

Дильназ Султан смутилась, а Айше Султан, стрельнув на нее глазами, тут же вернула их обратно к вышивке и покраснела.

– Валиде, вы что же?..

– Если бы я об этом знала, немедленно бы приехала и привела тебя в чувство! – перебив дочь, гневно воскликнула Бахарназ Султан. – Ты уже не ребенок, Дильназ, и должна понимать, что брак подразумевает под собой обязательства, которые ты должна выполнять вне зависимости от своего желания! Или ты хочешь, чтобы Онур Бей развелся с тобой?!

– Он не посмеет! – надменно возразила девушка.

– Посмеет, если на то будут весомые причины, а нежелание жены исполнять свой долг таковым является! – повысила голос Бахарназ Султан. – Тебя выдали замуж не для того, чтобы ты предавалась радостям любви. Все ваши браки – политика, а от нее, к вашему сведению, зависят жизни всех нас! Если Онур Бей решит развестись с тобой, он это сделает, пусть и со скандалом. Твой отец никогда его не простит, и тогда мы потеряем поддержку соседней провинции. Ты понимаешь, что это значит, моя дорогая? Онур Бей предаст нас и сообщит в столицу о том, что в Трабзоне готовится восстание и прячется трехтысячное войско! Думаю, мне не стоит продолжать. Вы и так знаете, что за этим последует.

Сбивчиво дыша, Дильназ Султан с обиженно-высокомерным видом смотрела на свои руки, лежащие на коленях, а Айше Султан боялась поднять глаза. Но она сделала это, когда ее сестра вдруг поднялась с тахты и резво подошла к их разгневанной матери.

– То есть от того, делю ли я ложе со своим мужем, зависят и исход восстания, и жизни всей моей семьи? – с горькой усмешкой произнесла Дильназ Султан. – Знаете, что? Я бы все отдала, чтобы родиться в другой семье, которая не стала бы продавать меня какому-то старику ради проклятой жажды власти! – ее отчаянный голос сорвался на последнем слове и, подхватив в руки подол своего черно-золотого платья, юная султанша бросилась к дверям.

Айше Султан вздрогнула от раздавшегося грохота, когда сестра с силой захлопнула за собой двери, а после перевела напряженный взгляд на мать. Та, явно с большим трудом сдерживая себя, злобно смотрела в пространство перед собой.

– Валиде, не слушайте ее, – осторожно проговорила девушка. – Вы же знаете Дильназ. Она устроит скандал, но сделает, как вы сказали.

– Да, я ее знаю, – мрачно отозвалась Бахарназ Султан и, выдохнув, села на тахту, где еще недавно сидела ее дочь. – Я благодарна, что хотя бы ты, Айше, все понимаешь.

Айше Султан ласково ей улыбнулась, и ее душу наполнила любовь к матери. Она отложила вышивку, пересела к ней и, взяв материнскую руку, поцеловала ее. Бахарназ Султан чуть улыбнулась и приобняла дочь, прижав ее к себе. Между ними подобное проявление чувств было редкостью, и обе боялись нарушить момент. Но его бесцеремонно нарушил приход шехзаде Орхана.

Конечно же, Бахарназ Султан тут же отстранилась от дочери и озарилась улыбкой. Айше Султан грустно улыбнулась и поглядела на брата, который, лениво усмехнувшись, подошел к ним и поцеловал руку матери.

– Лев мой, наконец-то! – любовно смотря на сына, облегченно воскликнула Бахарназ Султан. Она вся как-то сразу расцвела – ее чудесным образом преобразила материнская любовь. – Я все ждала, когда ты ко мне зайдешь.

– И вот я здесь, – обворожительно улыбнулся шехзаде Орхан, а после повернулся к сестре. – Айше, красавица, ты, как всегда, прекрасно выглядишь.

– А ты, как всегда, умеешь вскружить женщинам голову, – с улыбкой ответила польщенная Айше Султан.

– Ну, как прошла охота? – жадно поинтересовалась Бахарназ Султан, когда шехзаде развалился на тахте между нею и сестрой. Она хотела знать все, чтобы было хотя бы как-то связано с ее обожаемым сыном. – Отец доволен тобой?

Покои Элиф Султан.

Шехзаде Мустафа любил бывать в покоях матери: здесь всегда было уютно и тепло, всегда раздавался детский смех и здесь его всегда встречали радостными улыбками и любовью. Не успел он переступить порог, как младшие братья, которые прежде сидели на подушках вокруг матери, читающей им перед сном, гурьбой бросились к нему и с шумом стали обнимать его со всех сторон, что-то говорить и скакать. Элиф Султан, прижав к себе книгу, улыбалась, наблюдая за своими детьми.

– Валиде, добрый вечер, – вырвавшись из объятий братьев, шехзаде Мустафа подошел к матери и, наклонившись, поцеловал ее руку, а Элиф Султан нежно коснулась другой рукой его светлых, как и у нее, волос. – Уже поздно. Я не потревожил вас?

– Нет, конечно! – жизнерадостно ответила султанша. – Проходи. Ибрагим, оставь брата в покое, – велела она, заметив, что младшие сыновья борются за право сесть рядом со старшим. – Онур, помоги Баязиду сесть.

Оказавшись в окружении всех своих пятерых сыновей, Элиф Султан наслаждалась материнством, разговаривала со всеми и не переставала лучезарно смеяться, потому счастье переполняло ее до краев. Не все рожденные ею дети остались в живых – она потеряла родившуюся после Мустафы дочь, а после двух своих мальчиков, но тех детей, которых Всевышний ей оставил, она любила всем сердцем.