— Но куда я пойду? — Эмили вскинулась и уставилась в незрячие глаза друга. — Во всём Ярнаме негде больше укрыться…
— Я не знаю, что тебе посоветовать, моя милая, — печально сказал Агата. — Есть только одна мысль: если Древняя Кровь так опасна, иди туда, где она не в почёте.
— О чём ты?
— Бюргенверт, — словно бы через силу выговорил смотритель. — Ты ведь знаешь, что мастер Виллем предостерегал Лоуренса: «Бойся Древней Крови!» И эта поговорка, по слухам, стала паролем для пропуска церковников на закрытую территорию вокруг университета. Запретный лес… Там, конечно, тоже опасно, ох, да… Но с чудовищами ты справишься, моя маленькая Охотница, я в тебя верю. За своего ребёнка ты будешь сражаться как сто настоящих Охотников.
— Ты предлагаешь мне… — Эмили отшатнулась и с ужасом уставилась на Агату. — Ты предлагаешь мне пойти в Бюргенверт? Но там же…
— Там никого нет, — мягко прервал её Агата. — В самом университете сейчас нет ни чудовищ, ни Охотников. По слухам, там обитает в одиночестве старый мастер Виллем, но он, думаю, для тебя не угроза. Если я правильно понимаю происходящее, тебе нужно укрытие не столько от чудовищ, сколько от Охотников… — Агата многозначительно «глянул» в сторону прохода к кладбищу Идона. — Бедняжка Арианна… Она, похоже, тоже ждала ребёнка. Ты ведь слышала об этом пророчестве? «Когда снизойдёт Великий, в чреве появится дитя». Дитя Крови ищут многие. И они не будут разбираться, беременна ты от простого Охотника или…
— Ох, Агата… Что-то мне дурно, — прошептала Эмили, цепляясь за руку друга. В ушах запищало, перед глазами заклубился серно-жёлтый туман…
И всё исчезло.
***
— Во всём городе не слышно и звука… Сомневаюсь, что там есть ещё хоть кто-то… Боги, спасите нас… Ярнам обречён…
— Агата! — Ферн бросился к стенающему и всхлипывающему смотрителю часовни. — Что случилось? Где все? Где Эмили?!
— Что?.. — Агата будто бы очнулся, жалобно засопел и поднял мокрое от слёз лицо. — Все? Кто все, добрый Охотник? Тут никого не было… А кто такая Эмили?
Ферн похолодел.
— Агата… — Он пытался что-то сказать, но не мог подобрать слов. Неужели несчастный смотритель сошел с ума?.. Как это выяснить? И, если так и есть — что с ним тогда делать?
— Что, добрый Охотник? — Агата жалобно улыбнулся сквозь слёзы.
— Ты… С тобой всё в порядке? — Ничего умнее в голову так и не пришло. Как же, сумасшедший должен сам признать, что с ним что-то не в порядке, конечно…
— Ох, о чём ты… С кем сейчас в Ярнаме «всё в порядке»? Это плохая шутка… — Агата горестно вздохнул. — Уже давно я не слышу ни шагов, ни голосов. Кровавая Луна взошла, ведь верно? Боюсь, никто не выжил. Ярнаму конец…
— Где моя жена? — не сдержавшись, рявкнул Ферн.
Агата вздрогнул.
— Добрый Охотник… — пробормотал он испуганно. — Ты… Ты в своём уме? Какая у Охотника может быть жена? Вы снова и снова являетесь сюда из крови, огня и ужаса — и туда же возвращаетесь. У вас, Охотников, не бывает семей, жён, детей… Тебе приснился сон о старых добрых временах, бедный мой друг?..
— Агата!.. — в отчаянии закричал Ферн, хватая смотрителя за плечи и чувствительно встряхивая. Тот жалобно вскрикнул и втянул голову в плечи. Ферну мгновенно стало стыдно. — Ох, прости, прости, пожалуйста, — забормотал он, отпуская несчастного калеку. — Я просто… Нервы… Я беспокоюсь об Эмили, я давно её не видел…
— Если у тебя и есть жена, Охотник, — печально сказал Агата, — то я с ней не знаком. Здесь её нет и никогда не было. Если ты уверен, что она тебе не приснилась, то ищи её, — дрожащая костлявая рука высунулась из-под ветхого покрывала и указала в сторону выхода в Соборный Округ, — где-то там. На улицах города.
12
То и дело оглядываясь на дверь, Эмили связывала вещи в узелок. Смахивала слёзы, катящиеся из глаз, шмыгала носом — сердито и жалобно. С какой-то непонятной злостью скручивала в тугие валики пару платьев, лёгкий плащ, бельё… Переодеться в охотничий костюм, взять шляпу, повязку на лицо… Трость, пистолет. Патроны. Несколько пузырьков с кровью, пару флаконов противоядия… Что ещё? Как же трудно сосредоточиться…
За дверью послышался какой-то шорох. Эмили вскинулась, оглянулась и замерла, неудобно вывернув шею. Несколько долгих мгновений она со страхом и надеждой смотрела на дверь, ожидая, что в неё войдёт Ферн — и то ли нападёт на неё, то ли развеет страхи.
Ни того, ни другого не произошло. Шум за дверью стих, и девушка вернулась к сборам. Плотно уложив вещи в заплечный мешок, она осторожно поднялась на ноги, чтобы не свалиться от головокружения, и огляделась по сторонам.
Слёзы снова хлынули из глаз. Эта комната… Сколько счастливых часов они с Кори провели здесь! Они были настолько безрассудны и храбры, так сильно любили друг друга и так хотели сберечь эту любовь и друг друга, что осмелились создать островок счастья в самом сердце кошмара — в Соборном округе умирающего Ярнама.
А теперь ужас и безумие внешнего мира проникли сюда, и больше не живёт здесь счастье, и больше не будет покоя…
Всё закончилось. Время, украденное у проклятия Чумы Зверя, у бесконечной Охоты, у кровавой Луны, закончилось…
Давясь слезами, Эмили выбежала за дверь.
Прощание с Агатой будто зазубренными клинками вспороло сердце. Смотритель часовни плакал, тихонько охал и стонал, как больной ребёнок, и Эмили никак не могла заставить себя разомкнуть объятия, оставить старого друга одного, покинуть свой настоящий дом… Здесь она снова обрела жизнь. Здесь она почувствовала себя нужной — и это помогло вновь ощутить себя живой.
И вот пришла пора покидать дом… Снова.
— Ты справишься, девочка моя, — всхлипывая, бормотал Агата, поглаживая Эмили по спине костлявой рукой. — А потом… Ночь Охоты закончится, Красная Луна зайдёт, настанет рассвет… И ты вернёшься к нам. И всё станет как прежде. И даже лучше…
— Да, да, Агата, обязательно… — сдерживая слёзы, шептала девушка. — Всё так и будет. И даже лучше.
Странности начались уже с самого входа в Запретный лес. Ворота оказались открыты, пароль никто не спрашивал, за тяжёлыми створками обнаружился только сидящий в кресле давно иссохший мертвец. Эмили боязливо обошла его и двинулась по винтовой лестнице вниз — туда, откуда тянуло запахами сырой почвы и травы.
Дальше странности продолжились. Вопреки ожиданиям, лес не кишел чудовищами и обезумевшими людьми. Спускаясь по тропинке, идущей по краю обрыва, Эмили вслушивалась в звуки ночного леса — и не слышала ничего страшнее тихого шипения. Она знала, что в Запретном лесу полно змей, и шагала осторожно, внимательно глядя под ноги и по сторонам, высматривая движение в траве.
Лес рассекало несколько глубоких оврагов, через которые были переброшены мостики. Дорога вилась между глинистыми обрывами, из которых торчали извивающиеся корни деревьев, и Эмили опасливо вглядывалась в их переплетения, боясь не заметить змею.
Сжимая рукояти трости и пистолета, Эмили шла по давно не езженной, заросшей травой дороге. Сердце колотилось так, что, казалось, она не размеренно шагает, а бежит со всех ног, задыхаясь и судорожно хватая ртом воздух. Руки вспотели, привычная трость вдруг стала казаться тяжёлой и громоздкой.
Дорога привела к разрушенным воротам, за которыми виднелись лачуги заброшенной, вымершей деревни. Эмили, двигаясь перебежками от дома к дому, почти миновала улицу… Как вдруг из заколоченного окна одной из лачуг, казалось, такой же заброшенной, как и остальные, раздался негромкий голос:
— О, ты — Охотница на чудовищ? Хвала небесам. Ты не осознаешь своей ценности. Но тем хуже… Ночь долгая, а чудовищам нет числа.
Эмили отскочила, подняв трость и пистолет и приготовившись защищаться.
— Не бойся, храбрая Охотница, — проговорил невидимый обитатель заброшенного дома с добродушной иронией. — Я — не чудовище, я не собираюсь нападать. Наоборот, я хотел бы помочь тебе. Что ты ищешь в этом погибельном лесу? Уж не дорогу ли в ещё более погибельный университет?
