Девушка поселилась в крошечной комнатке без окон на втором этаже, рядом с библиотекой. Смела паутину в углах, отмыла закопчённые стены. Из старого соломенного матраса и пары плащей соорудила постель. Обиталище было сухим и безопасным. Только вот в нём не было почти ничего, чем можно было бы утолить голод и согреться холодными ночами. А это означало, что, как ни боялась Эмили мира за порогом часовни, без вылазок в город прожить не удастся.

Агата уговаривал её не рисковать, передавать просьбы Охотникам — те никогда не отказывают в помощи простым горожанам. Но Эмили, насмотревшись на этих усталых, зачастую покрытых кровью и копотью вооружённых мужчин и женщин, которые с суровыми и отрешёнными лицами проходили сквозь часовню в Соборный округ и обратно, никак не могла решиться обременить их ещё и своими просьбами. Охотники часто появлялись здесь ранеными, едва держащимися на ногах от кровопотери и истощения. Агата делился с ними флаконами с исцеляющей кровью и скудными припасами, но они были не бесконечны. Иногда те, кто отдыхал здесь и залечивал раны, через какое-то время возвращались и с благодарностью оставляли доброму смотрителю часовни добытые съестное, снадобья, масло для лампад. Но чаще Охотники исчезали бесследно, и Эмили уже перестала спрашивать у новоприбывших их имена — всё равно память уже не могла удержать их все, и новые ужасы стирали из воспоминаний предшествующие.

Расчистив от хлама ещё несколько келий, девушка устроила при часовне что-то вроде лазарета. Охотники часто приводили и приносили раненых и больных горожан, исцеляющей крови на всех не хватало, да и не все соглашались на инъекции. Опасались. И Эмили хорошо их понимала.

В своём «лазарете» она лечила раны, лихорадку, простуды и прочие хвори обычными средствами: отварами, настоями и мазями, которые готовила сама из лекарственных трав. Запасы сухих целебных растений, талька и жира в часовне имелись, но всё же и они были не бесконечны. В любом случае рано или поздно придётся покинуть безопасное убежище.

— Тебе нужно хоть какое-то оружие, — тихим дрожащим голосом говорил Агата, держа обеими руками кисть Эмили и поглаживая её подрагивающими ледяными пальцами. — Хоть что-то, что поможет продержаться, пока не подоспеют Охотники. А лучше бы… Лучше бы попросила сопровождать тебя. Они не откажут… Брендон… Альфред… Они — добрые Охотники, они бы защитили…

— Агата, — Эмили мягко высвободила руку и сама погладила узловатые пальцы друга. — Я не хочу быть обузой. У Охотников и без меня забот хватает. А мне всего-навсего надо сходить через две улицы в лавку. И не ночью же я пойду! Ничего со мной не случится.

— Но оружие-то ты можешь взять? — буркнул Агата.

— А что мне с него толку? — горько усмехнулась девушка. — Всё равно я не умею с ним обращаться.

— Так попроси хотя бы, чтобы тебя научили! — встрепенулся хранитель часовни. — Это уж точно никого не обременит чрезмерно!

— Зря ты так думаешь. — Эмили вздохнула. Она сильно сомневалась, что способна выучиться орудовать всеми этими жуткими приспособлениями для Охоты, которые видела в руках приходивших сюда людей. Тяжёлыми мечами, жуткими складывающимися пилами, коварными хлыстами…

А вот это, кстати, неплохая мысль.

— Знаешь, Агата, я тут подумала… — задумчиво протянула девушка. — Я могла бы взять трость-хлыст. Как думаешь? Это всё-таки лучше, чем ничего.

— Вот! — Агата явно обрадовался и даже слегка приподнялся над полом. — Да, да, хотя бы трость возьми! У нас тут есть одна, только её неплохо бы почистить и смазать. Придётся тебе всё-таки попросить помощи у кого-то из Охотников — оружейного масла и инструментов у меня нет. Пусть они возьмут трость к себе в мастерскую да приведут в порядок.

— Да, придётся попросить, — вздохнула Эмили и нахмурилась. Она очень не любила кого-то о чём-то просить, но в этом случае другого выхода и вправду не было. Ради того, чтобы Агата не волновался так, не стискивал в отчаянии костлявые руки, ради того, чтобы разгладились эти горестные складочки вокруг рта её единственного друга… Так нужно. Она это сделает.

Вот только к кому обратиться с просьбой? Охотники редко задерживались в часовне подолгу, кроме тех, кого Эмили приходилось лечить в лазарете. Да и с теми, кому она бинтовала раны и ставила уколы, она говорила почти исключительно о лечении. Не хотела навязываться с пустой болтовнёй, да и занята была постоянно — и помощь прибывающим раненым надо оказать, и еду на всех обитателей приготовить, и порядок навести, и масла в лампады долить… Тут не до разговоров. И выходило так, что ни к кому из Охотников Эмили не могла обратиться как к знакомому — легко и без стеснения. Глупо… Но пересилить себя будет очень непросто.

Однако время шло, припасы заканчивались, выйти из часовни было необходимо, а Агата так нервничал, так переживал, что Эмили всё-таки улизнёт, не вооружившись, что девушка наконец набралась решимости и как-то раз поутру, потупившись, отчаянно покраснев и глядя в пол, обратилась к первому же вошедшему в часовню Охотнику:

— Доброго дня вам, сэр… Не могли бы вы мне помочь?..

— С радостью, мисс Лейтер, — отозвался Охотник. Таким знакомым голосом… Эмили испуганно вскинула взгляд — и резко вдохнула. Её словно обдало горячим паром и колкой изморозью одновременно.

Те самые зелёные глаза, тот самый острый взгляд из-под густых бровей…

На пороге часовни стоял Охотник, который спас её десяток дней назад. Ферн.

Он стянул с лица матерчатую повязку, снял шляпу и поклонился.

— Рад видеть вас в добром здравии. Я так понимаю, вы остались жить в часовне? Это очень хорошо, Агате тут скучно одному. Так чем я могу помочь?

— Я т-тоже рада видеть вас в добром здравии, господин Ферн, — запинаясь, пролепетала девушка. — Я… Мне… Не могли бы вы помочь мне с оружием? — выпалила она и снова опустила взгляд в пол, отчаянно ругая себя за косноязычие и глупость.

— С каким оружием? — удивился Ферн. — И чем я могу помочь?

— Мне нужно хотя бы какое-то оружие, чтобы выходить на улицу, — зачастила Эмили, не поднимая взгляда и мучительно преодолевая стеснение. — Агата сказал, что у нас тут есть трость-хлыст, но… Скорее всего она заржавела, и мы сами её…

— Трость-хлыст? — перебил её Ферн. — Для вас?.. Хм-м… А впрочем, почему бы и нет? Вы ведь умеете с ней обращаться?

— Нет… Откуда мне…

— А зачем она вам тогда вообще? Вы разве не знаете, что это оружие требует изрядной ловкости и мастерства в обращении, иначе вы скорее сами себя пораните, чем отобьётесь от чудовища?

— Ну вот… — прошептала Эмили, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. Зачем он говорит с ней так насмешливо? Она ведь не виновата, что родилась дочерью владельца мануфактуры, а не кейнхёрстского рыцаря-аристократа… — Я Агате то же самое говорила, а он… — Её голос предательски задрожал, и она замолчала, сжав губы и часто моргая.

— Ну что вы, не расстраивайтесь так, — Охотник неожиданно шагнул ближе и дотронулся до предплечья Эмили. Всего на мгновение коснулся и снова отступил. — Я научу вас с ней обращаться. Хотя бы в форме трости, в этом нет ничего сложного. Да и не тяжёлая она, вполне будет вам по руке. А без оружия и вправду в наше время лучше не ходить на улицу. Прекрасно понимаю Агату — я бы и сам вас никуда так не выпустил.

— Ох, — Эмили с коротким вздохом подняла голову и заставила себя посмотреть в лицо собеседнику. — Я так вам благодарна, сэр, но… Я не хотела бы обременять…

— Да не обремените вы меня. — Ферн тряхнул головой, отбрасывая падающие на лоб тёмные волосы, и улыбнулся. Эмили заворожённо уставилась в его блеснувшие чистыми изумрудами глаза — какой всё-таки необычный цвет! — Я буду рад немного отдохнуть от Охоты. Позанимаюсь с вами да пойду дальше, по своим делам. Вы пока сами потренируетесь. Потом я вернусь и покажу ещё пару приёмов, так и обучитесь постепенно. А если меня всё-таки кто-нибудь сожрёт, — при этих словах он улыбнулся чуть шире, — то с вами ещё кто-нибудь из наших поработает. Я поговорю с ребятами в мастерской, они не откажут. Так где ваша ржавая трость?