«Поднимись на Астральную часовую башню и убей леди Марию», — сказал ему Саймон в одном из снов. Или это было наяву? Что здесь сон, а что — сон во сне?

Впрочем, для Ферна это сейчас было совершенно не важно. Он точно знал, что должен сделать: любой ценой освободить от Кошмара леди Марию, любимую ученицу мастера Германа. Он видел её портрет на столе у старого учителя; он видел отражение боли в глазах Германа, когда тот смотрел на этот выцветший картонный прямоугольник.

«Леди Мария, вы не заслужили такой участи».

Огромный зал был пуст, лишь вдоль стен были расставлены пыльные стеллажи, да в дальнем конце, под самым Астральным часовым механизмом, навеки остановившимся в месте, где время для узников Кошмара не течёт, виднелось кресло с высокой прямой спинкой. А на нём, бессильно свесившись через подлокотник, сидела она. На круглом столике рядом стоял бокал с остатками красной жидкости и лежал картонный прямоугольник вроде того, который Ферн видел на столе у Германа, только здесь разглядеть изображение ему не удалось. Впрочем, он и так знал, чей портрет Мария взяла с собой даже в посмертие, в Кошмар…

Мария выглядела мёртвой, и Ферн с надеждой, затаив дыхание, прикоснулся к её запястью: а вдруг она, как та безымянная Охотница в камере в подвале, нашла способ вырваться из Кошмара?.. Но тут же на его собственном запястье сомкнулись ледяные пальцы.

— Не стоит тревожить мёртвые тела, — шепчет леди Мария прямо в ухо Ферна, и от её спокойного голоса всё тело будто бы покрывается инеем. Дыхания на щеке Охотник не ощущает. — О, я-то знаю, как сладостно манят тайны… Ты ведь за тайнами сюда пришёл, Охотник?..

Она поднимается с кресла, гибкая и грациозная. Прекрасная, как сон, и опасная, как Кошмар. Щелчок трансформируемого оружия — и лучшая ученица мастера Германа готова сразиться с тем, кто намерен посягнуть на тайну, когда-то погубившую её саму.

Ферн каменеет, не в силах отвести взгляд от бледного лица, от сверкающих холодной наточенной сталью глаз. Это ведь она…

Это девушка из его сна. Это Кукла!

Но взгляд Куклы всегда немного печален и отрешён. Здесь же — сразу и ярость, и хладнокровный оценивающий прищур опытного бойца; весёлая злость, боевой азарт — и глухая тоска и безмолвный плач о чём-то безвозвратно потерянном.

— Теперь только честная смерть принесёт тебе исцеление…

Ферн отступает на шаг и кланяется, как принято в мастерской приветствовать старших по званию Охотников.

«Я подарю вам честную смерть, леди Мария. Обещаю».

— Главное — не бойся, — напутствовала Юри испуганную Эмили, которая, судорожно вцепившись в рукоять трости, выглядывала из-за угла часовни Идона. Заходить внутрь она не рискнула, хотя ей до слёз хотелось увидеть Агату, обнять, успокоить… Но что толку успокаивать друга и говорить, что с ней всё в порядке, если прямо сейчас она собирается по собственной воле погрузиться в Кошмар?..

Жуткого божества сновидений, которое, как утверждала Юри, облюбовало в качестве «сторожевой башни» часовню Идона, Эмили не видела, да и была этому только рада. Ей и так было страшно до тошноты и звона в ушах, а если бы она ещё и увидела, что именно схватит её и утащит в мир снов, — она боялась, что сердце не выдержит. Боялась, конечно, не за себя, а за ребёнка.

Юри приблизительно описала ей, как выглядит Амигдала, и видеть такое существо воочию в мире яви Эмили решительно не хотелось. Поэтому, глотнув успокоительного, она с замирающим сердцем последовала за новой напарницей к ограде площади, возле которой воздух будто бы немного дрожал, как над огнём.

— Дыши медленно, ровно и глубоко, — негромко сказала Юри, не оборачиваясь. — Запомни главное: он не сделает тебе ничего плохого. Будет неприятно, но и только. Он не убьёт и не покалечит.

— Так ты уже переносилась в Кошмар? — дрожащим шёпотом спросила Эмили.

— Да, — так же шёпотом ответила Юри. — Один раз было. Я пыталась разыскать там Эдгара. Но… Я попала не в тот Кошмар, судя по всему. И меня очень быстро выбросило назад, в явь. Ох! — Бывшая служительница Хора вдруг прижала руки к бокам и странно запрокинула голову, а потом… Взлетела в воздух и исчезла.

Эмили невольно попятилась — она поняла, что Юри схватила невидимая огромная рука и перенесла в мир снов. Теперь её очередь…

«Ну же! Ты ведь любишь Кори, ты хочешь его найти!»

Глубоко вдохнув, девушка шагнула вперёд и зажмурилась.

— Да будут прокляты изверги истинные. Да будут прокляты их дети и дети их детей. Во веки веков.

«Что они сделали вам? Почему вы их проклинаете?»

Этот голос — женский, полный горечи и тоски, голос матери, уже давно оплакавшей своё потерянное дитя, — звучал в сознании так явственно, будто кто-то говорил девушке прямо в ухо. Жуткие интонации наполнили сердце такими тоской и сопереживанием, что Эмили даже не успела испугаться того, что невидимая рука обхватила её поперёк туловища и подняла в воздух. А через несколько мгновений над ней развернулось свинцовое небо Кошмара.

Что это не мир яви, она догадалась мгновенно. Здесь ничем не пахло, воздух был абсолютно неподвижен, не слышалось ни единого звука. Смертный сон мёртвого существа. Только вот что это за существо?..

Дождавшись, пока пройдёт головокружение, Эмили открыла глаза и огляделась по сторонам. Она стояла на ступенях часовни Идона, только эта часовня Идона и в самом деле будто бы вынырнула из её кошмаров. Эмили точно знала: в этой часовне никогда не укрывались выжившие семьи ярнамитов, не было в ней хранителя Агаты, и их с Ферном счастливых дней там тоже не было — и быть не могло.

— Идём. — Юри, бледная и какая-то потерянная, взяла Эмили за руку. — Поторопимся. Кошмар… Нестабилен. Мы можем заблудиться и остаться тут навсегда, если задержимся надолго.

— Ох, погоди… — Девушка покачнулась и села-упала на ступеньку, обхватив себя руками. — Что-то мне нехорошо… Тут всё… Как будто постоянно качается, как волны, понимаешь? — Она махнула рукой в сторону вросших в наплывы камня построек. — Они как будто… Колышутся, они будто бы мягкие, а я при этом знаю, что они каменные, твёрдые… Ох, как же противно!

— Понимаю. — Юри наклонилась и бережно подхватила Эмили под мышки. — И тем более давай поторапливаться. Вот так, вставай, я тебе помогу. А ведь нам наверняка придётся драться с местными обитателями. И ты нужна мне в хорошей форме. Ну же, взбодрись! — Она легонько хлопнула Эмили по спине. — Ты ведь Охотница. Хоть и не принадлежала к мастерской. Ты справишься.

— Хорошо, сейчас… — Эмили поднялась на ноги и сжала рукоять трости-хлыста. Да, она Охотница, хотя стала ею не по доброй воле, а по воле случая. Но сути это не меняет. Охотник должен охотиться…

Заметив, как выпрямилась спина и развернулись плечи Эмили, как сверкнул её взгляд, обращённый на шпили Соборного Округа, пронзающие свинцовое небо, Юри одобрительно кивнула и отпустила руку девушки.

— Это очень опасные враги, — шепнула Юри, торопливо хватая Эмили за руку и буквально втаскивая обратно под арку входа в церковь Кошмара. — Они и в мире яви были известны жестокостью и буйным нравом. А уж здесь… Это палачи Церкви Исцеления.

— Палачи? — удивилась Эмили. — Но зачем Церкви были нужны…

— Ты уверена, что хочешь это знать? — Юри снисходительно покосилась на младшую напарницу.

Эмили решительно помотала головой и отступила ещё дальше от дверного проёма.

— Что будем делать? — жалобно спросила она. По дороге к этой церкви им не раз приходилось пускать в ход оружие, но и трости, и Розмарин, и даже Зов Вовне вряд ли могли помочь справиться с двумя палачами-гигантами, вооружёнными переносными церковными пушками.

— Просто подождём, когда они отвернутся, и пробежим у них за спинами, — пожала плечами Юри. — Нам надо попасть вон туда, — она махнула рукой в сторону небольшого возвышения, на котором стояло вросшее в скалу частично обвалившееся здание. — Там мы сможем спрятаться, если я правильно понимаю, что это за место.