— Что же нам делать? — спросил Шей у Калума. — Мы собирались попросить ее остаться с нами, но я не могу быть ее спутником жизни.

— Шеймус, она уже привязана. Это не настоящая связь — не благословленная Матерью — но ты не можешь этого изменить.

Зеб склонил голову, гнев и горе бурлили в нем.

Он бы держался от нее подальше, если бы знал. Хотя, с другой стороны, как сказал Торсон, возможно, этот выбор был бы еще хуже.

Она жива.

Они с Шеем хотели, чтобы она была с ними. Даже если они не смогут стать ее спутниками жизни, она получит всю их любовь и заботу. Будет ли этого достаточно?

***

Огонь в дровяной печи в спальне радостно потрескивал, распространяя по комнате желанное тепло. Бри еще теснее прижалась к Зебу. Шей прижался к ее спине, его рука тяжело легла ей на бедра. Ее киска припухла, и то другое местечко, ее анус, болело. Она почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Это было потрясающе.

В конце концов, Собрания не так уж и плохи.

После того, как Шей и Зеб привезли ее домой, они снова занялись любовью, на этот раз так нежно, что она заплакала. Как она вообще сможет пережить их отъезд? Бри отогнала эту мысль. Живи сегодняшним днем.

— Брианна, — сказал Шей. — Давай немного поговорим. — Лежа на боку, Шей приподнялся на локте. Справа от нее Зеб откинулся назад и повторил его позу.

Поговорить? Обычно это означало неприятное откровение или очередной странный закон оборотней. Она перевернулась на спину и посмотрела на него.

Когда его глаза не загорелись смехом, страх пробежал холодной рукой по ее спине.

— Подожди.

Она схватила подушку с той стороны кровати, где лежал Зеб, положила ее на свою и немного поерзав, устроилась, пока ее голова не оказалась на одном уровне с их. — Ладно, рассказывайте.

— Я не знаю, как это сказать. — Морщинки возле рта Шея напряглись. — Брианна, ты знаешь, что я связан клятвой. Ты понимаешь, что я не могу быть спутником жизни?

Это было больно. Больно, когда она думала об этом; еще больнее, когда он это говорил.

— Калум сказал мне. — Чтобы он не терзал ее сердце дальше, она сделала это за него. — Я понимаю, что ты уйдешь, когда Херне призовет тебя. — Мне не нравится твой высокомерный Бог. Я уже упоминала об этом? Она думала, что держится хорошо, пока не увидела пристальный взгляд Зеба на своих сжатых пальцах.

— Я не вижу пути, по которому мы должны идти, но мы с Зебом решили, что ты имеешь право знать все. Решай сама. — Шей разжал ее пальцы и обхватил ее руку своей. — Мы лю… — Он запнулся, но тут же продолжил, — Мы будем заботиться о тебе. Мы оба.

От этих слов кровь забурлила в ее жилах, как вода в каменистом русле ручья.

— Правда?

Зеб взял ее за другую руку.

— Да, черт возьми.

Взрыв смеха сотряс ее.

— Так поэтично.

— Мы хотим, чтобы ты осталась с нами. Жила с нами, — сказал Зеб.

Остаться с ними. Ее сердце воспарило, взмыло в небо — да, да, да — а затем рухнуло, как камень. — Но… Но вы не останетесь здесь. — Она с трудом сглотнула. — Вы хотите, чтобы я отправилась с вами? — Оставила Колд-Крик? — И переезжала каждые несколько месяцев. У вас нет дома.

Она переходила от одной приемной семьи в другую, из одной школы в другую, никогда не заводила друзей, никогда не знала людей, с которыми у нее была бы общая история. Чтобы остаться с парнями, ей придется отказаться от своих новых друзей и своего начинающего бизнеса.

Ее горло сжалось.

А если она заведет друзей в другом месте…

— Вы отправитесь туда, где находятся адские псы. Где оборотней убивают. — Даже если она найдет других друзей, их могут убить. Как Нору. Как Эшли.

— Да. — Взгляд Шея был ровным. Он знал, о чем просит.

— Вы будете сражаться с монстрами. — Месяц за месяцем она будет приходить в ужас, ожидая услышать, не убили ли их. Не разорвали ли на части, как Эшли.

— Да. — Глаза Зеба наполнились болью. — Маленькая самка, мы хотим быть с тобой, — его губы сжались, как будто он старался не сказать лишнего, — но это не самый счастливый образ жизни, особенно для женщины.

— И еще… — Шей поцеловал ее пальцы. — Ты заботишься о нас.

— Да, — прошептала она. Ее сердце разрывалось от боли. — Но я не знаю, смогу ли сделать это. — Эш называла ее домоседкой. Каждый переезд — в детстве и после — отрывал кусочки от ее души и оставлял их позади. Сможет ли она пережить это снова?

Не просите меня об этом.

Но как она могла позволить им уйти, когда могла быть с ними? Слезы навернулись на ее глаза, когда она слезла с кровати. В груди у нее было такое чувство, словно на нее навалился гигантский дуб, раздавив ребра и сердце.

— Я не… — Ее голос дрогнул, и она выбежала из комнаты, как последняя трусиха.

Зеб прислонился спиной к дереву, наблюдая за серебристыми ундинами, кружащимися на мелководье. Горное озеро стало зловеще серым, когда темные тучи затянули небо. Освежающий ветер взбивал крошечные волны в белую пену.

В волчьем обличье Шей лежал на животе, уставившись в воду.

Его мысли были такими же неприятными, как и у Зеба.

Ни один из них не хотел говорить об ужасном окончании той ночи. Он судорожно сглотнул. Какого черта он позволил себе надеяться?

И о чем они только думали? Черт, она только что потеряла свою лучшую подругу из-за адского пса, и они хотели, чтобы она, увидела — а она, несомненно, увидит — как их постигнет та же участь. Он и Шей были самыми глупыми оборотнями из когда-либо рожденных.

Этим утром, после того как Бри отправилась на кухню готовить еду, выглядя так, словно наступил конец света, Зеб потащил Шея к озеру. Каким-то образом они должны были исправить ситуацию ради маленькой самки. Несколько минут назад ему пришла в голову одна идея.

Он легонько толкнул волка ногой.

Не добившись от того никакой реакции, Шей рявкнул на него.

— Оборачивайся брат. Пора поговорить.

Губы волка скривились, ветер взъерошил его мех, но он превратился в человека. Сев, он вздрогнул и посмотрел на облака.

— Мы сейчас промокнем.

— Жизнь сурова. Нам нужно поговорить о Бри.

— Я знаю. — Лицо Шея напряглось. — Клянусь Богом, я больше всего на свете хочу, чтобы она была с нами. Но нам не следовало просить.

Зеб кивнул. Он никогда не видел ее такой несчастной.

— Ты не давал клятву, бхратхайр. Ты можешь остаться — братья не всегда живут вместе. Ты заслуживаешь того, чтобы кто-то любил тебя так же сильно, как она.

Это был удар ниже пояса. Шей не хотел оставаться братьями? И тут Зеб увидел отчаяние в его глазах — глупая, самоотверженная дворняжка.

— В твоей идее так чертовски много неправильного, что я не знаю, с чего начать.

— Например, что?

Зеб поднял палец.

— Она любит нас обоих, а не только меня. — Второй палец. — Мы братья. Только смерть разрушает эту связь. — Третий палец. Он не собирался упоминать об этом, надеясь, что Шей не заметит. — Я не могу быть ее спутником жизни так же, как и ты.

— Номер три — я что-то упустил.

— По-видимому. — Зеб потрогал пальцем знак кахира на правой скуле и новый знак внизу. Поскольку его темный загар делал отметину почти невидимой, он повернул голову и позволил слабому солнечному свету осветить ее.

— Что за…! — Шей схватил его за подбородок и провел пальцами по бледно-голубым отметинам, по рисунку напоминающих рога, связанного клятвой.

— Независимо от того, кто дает клятву, братья делятся, — сказал Зеб. Ужасное чувство вины на лице Шея было именно той причиной, по которой он раньше не упоминал о шраме.

— Зеб. — Шей упал на траву. — Клянусь Богом, Зеб, мне очень жаль. Я не…

— Я не предвидел этого, но я бы не поступил так, если бы знал.

С минуту Шей молчал.

— Я всех подвел. Я бы попросил освободить меня от клятвы, если бы думал, что это принесет какую-то пользу.