Она чувствовала, как грязь покрывает ее, и чувствовала запах мерзости монстра на своей коже. Ее губы были плотно сжаты.

— Это еще не все, — сказал Зеб.

Он знал… он знал, и все равно вынуждал ее сказать это? Гнев вспыхнул, раздробив лед внутри нее. Пузырь боли поднялся, выливаясь в слова.

— Он превратился в человека. Это был мужчина и… он изнасиловал меня. Ему п-понравилась моя кровь. — Она поперхнулась, вспоминая. — Сказал, что вернется.

Тишина. Вздох.

— В твоей крови было достаточно магии, чтобы запутать его. Если бы ты была человеком или оборотнем, ты бы умерла прямо тогда, на месте. — Мышцы Зеба вокруг нее были похожи на железные решетки на окнах. Его объятия были безопасными, но больше не успокаивающими, не нежными, и потеря ранила ее изнутри.

Она была испорчена, и теперь он об этом знал. Брианна оттолкнула его.

— Дай мне встать. Мне нужно… — Куда-нибудь. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Он не отпустил ее. Медленно вздохнув, Зеб притянул ее еще ближе, прижимая к себе, пока между ними не осталось ни дюйма свободного пространства.

— Я бы отдал свою жизнь, чтобы спасти тебя от этого, — прошептал он ей в волосы.

Он не собирался позволять ей сбежать, и она закрыла глаза, чувствуя его дыхание на своем виске. Его твердая рука погладила ее по спине. Когда он наконец отстранился, чтобы посмотреть на нее, она не смогла встретиться с ним взглядом. Его пальцы приподняли ее подбородок.

— Я грязная, — прошептала она, наконец признавшись в самом худшем. — Он сделал меня грязной. От меня пахнет им, и я не могу отмыться.

— Бри. — Зеб закрыл глаза на бесконечно долгую минуту.

Когда он снова посмотрел на нее, темнота закружилась в его взгляде.

— Моего дядю и его сородичей убил адский пес. — Его голос звучал напряженно, как и у нее после той ночи криков. — Мы с моими сородичами совершили налет на холодильник, поэтому дядя в наказание запер нас в хижине. Но нам было по тринадцать, и мы только-только научились трансформироваться. Я тайком выбрался, чтобы потренироваться при свете звезд у озера. Когда я вернулся, вся моя родня была разорвана на части.

— О Боже, Зеб. Мне так жа…

— Мою сестру изнасиловали.

Глаза Бри наполнились слезами. Его сестре должно быть было тринадцать. Такая юная. И Зеб всё видел. Знал.

— Если бы ты встретила ее сейчас, ты бы сказала ей, что она грязная?

— Нет! Конечно, нет.

— Тогда и ты тоже, маленькая самка, — прошептал Зеб, обнимая ее, как котенка. — И ты тоже.

Рыдания застали ее врасплох, сотрясая грудь, вырываясь из нее ужасными уродливыми звуками, которые она не могла остановить. Его сестра. Эшли. Я… так много боли. Ее тело дрожало под натиском, гнев и горе смешались воедино. Бри боролась с его объятиями, нуждаясь в том, чтобы уйти, спрятаться, а он прижал ее ближе, и все, что ей оставалось, это плакать, плакать и плакать.

Когда она выдохлась, едва дыша, Зеб все еще держал ее. Твердый, теплый, безопасный.

— Я сожалею, — прошептала она ему в грудь. Ее голова отяжелела, когда она подняла глаза.

Его губы изогнулись в нежной улыбке, а глаза потеплели от одобрения.

— А я — нет. — Он пальцами вытер влагу с ее щек. — Мою сестру ты тоже оплакивала?

Она кивнула, понимая, что именно это вызвало у нее слезы, открыло ей ее собственное горе.

— Спасибо, кариада. — Зеб придвинулся, и Брианна прижалась к нему, положив голову ему на плечо. — Поспи немного. Сейчас еще рано, а мне хочется задержать тебя на некоторое время. — Она успокоилась, чувствуя, как поднимается и опускается его грудь, внезапно обнаружив, что все еще нуждается в его объятиях.

***

Когда они окончательно проснулись, Зеб потащил Бри в ванную, чтобы принять крайне необходимый душ. У нее не было возможности помыться самой, так как он настоял на том, чтобы вымыть ее самому — настолько тщательно, что они оба возбудились. На этот раз он положил ее руки на стену и взял сзади, жестко и быстро, одной рукой сжав ее бедра, удерживая их на месте, пальцами другой руки на ее клиторе требуя ответа. Она кончила, дрожа и вскрикивая, царапая ногтями кафельную стену.

Закончив, он снова толкнул ее под воду.

На этот раз она шлепнула его по рукам, заработав низкий смешок и согласие.

Несколькими минутами позже, она последовала за ним вниз по лестнице, ее волосы все еще были влажными, а воздух в хижине холодил разгоряченное тело.

Когда они вошли, Шей был на кухне. Он провел пальцем по ее распухшим губам и улыбнулся.

— Ты выглядишь очень довольной. — Она почувствовала, как краска прилила к ее лицу, и оба мужчины улыбнулись.

Затем улыбка Шея исчезла. Его брови сошлись на переносице, когда он наклонил ее голову к свету. — Твои веки такие же красные и опухшие, как и рот. Клянусь Богом, Зеб. — Ярость застыла на его лице.

Бри встала перед Зебом.

— Нет, Шей. Зеб ни при чем.

— Шрамы от адского пса, — прямо сказал Зеб.

Шей замер.

— Адский пес?

— Да. — Зеб провел костяшками пальцев по ее щеке и подтолкнул Бри к брату. — Ее нужно поддержать. Я разожгу огонь. Здесь слишком холодно для нее, — когда он вышел, Бри посмотрела ему вслед. Возникло неприятное чувство пустоты.

Шей обнял ее, крепко прижимая к себе, и прошептал ей в волосы объяснение, которое снова сделало ее мир правильным:

— Он знает, что мне нужно поддержать тебя, линнан, и мой брат не эгоистичный самец.

***

Пообнимав Брианну так долго, как она позволила, Шей оставил ее на кухне готовить что-то сладкое для закусочной Энджи.

Как только он узнал всю историю от Зеба, его гнев был настолько глубок, а желание убивать — настолько сильным, что гостиная окрасилась в ярко-алый цвет.

С кипящей в нем яростью Зеб ничем не мог помочь.

— Мне нужно идти, — сказал Шей. В таком настроении он ничем не поможет маленькой волчице.

Зеб мотнул головой в сторону двери, и Шей согласился.

Проходя мимо более отдаленных хижин, он заметил кучу дров, топор был воткнут в пень. Что-то, с помощью чего можно выпустить пар.

Он положил полено на пень, размахнулся, и дерево раскололось, куски разлетелись в разные стороны. Другое. Расколол пополам.

И продолжил…

На следующее утро, привлеченная запахом бекона, Бри спустилась по лестнице и направилась на кухню, на ходу натягивая тяжелый свитер поверх майки. Утренний воздух был прохладным, хотя кто-то развел огонь в камине. Ее камине. В животе у нее заурчало, и она улыбнулась. К ней возвращался аппетит. Хорошо. Большую часть вчерашнего дня она провела на грани тошноты и слез.

Вопросы Зеба вернули ей все воспоминания, которые она считала побежденными, а ярость Шея довершила эмоциональный вулкан. После того, как Шей вернулся, мужчины потащили ее в лес играть в волчьи пятнашки, бороться, прыгать и вести себя, как щенки. Это помогло. Животные не чувствовали себя грязными.

Сегодня утром она приняла душ, на удивление, не израсходовав всю горячую воду. Она знала, что не полностью исцелилась, но… стало лучше.

И она прекрасно выспалась. Прошлой ночью Шей свернулся вокруг нее в своей большой кровати. Некоторое время спустя к ним присоединился Зеб.

Разве кому-то, зажатому между двумя кахирами, могут сниться кошмары?

Когда она вошла в кухню, Зеб готовил яичницу с беконом. Мне следует почаще спать допоздна.

— Ты готовишь?

— Только завтрак. — Он мгновение изучал ее, а затем, явно удовлетворенный увиденным, провел костяшками пальцев по ее щеке. — Одно блюдо, никаких гарниров, никаких овощей. Слишком просто, чтобы не справиться.

Шей выдвинул для нее стул и нежно погладил Бри по волосам, когда она села.

Она заметила, что они всегда были осторожны с ней, но сегодня они вели себя так, словно она была чем-то хрупким. Ладно, да, их поведение вызывало у нее теплые чувства, но, Боже правый, она не собиралась сдаваться. Бри принялась за еду.