«Кантабрия» повернула на сто двадцать градусов относительно курса и пустив двигатель буквально вразнос, начала экстренное торможение с одновременным входом в самый крутой вираж, на какой была способна. В работу включились даже маневровые, вспомогательные и аварийные двигатели. Палуба задрожала, взвыли сигналы, предупреждающие о критических перегрузках систем маршевого двигателя. Противно заголосила система слежения, предупреждая о ракетной атаке. Атакующие корабли СКБ сумели захватить цель на дистанции, обычно считающейся запредельной. Ван Клиф тут же распорядился:

— Зенитки на заградительный. Малышки разделяющиеся нули, заградительный алгоритм по объёму.

«Шевалье», с пятью «ландскнехтами» и в сопровождении всех восьми эсминцев, выступил в направлении, указанном встречавшим транспортом, который как ни в чём ни бывало продолжал свой полёт. Они собирались искать скрывающийся в облаке корабль Курназир, одновременно широким строем отсекая путь туда старому «сарацину». Только один рейдовый крейсер отделился от эскадры и начал преследовать «Кантабрию» на форсаже. Показания приборов говорили, что именно этот крейсер сильно отличался от остальных. В бортовом номере присутствовала дополнительная литера С и его системы наведения выдавали необычные показания — наводящие сканеры ракетной БЧ дополнялись широкополосным сканером с удивительно точной настройкой угловой калибровки.

Пока Николай изучал характеристики идущего на «Кантабрию» корабля, Ван Клиф командовал кораблём уверенно и чётко, будто и не пил вовсе.

— Арсенальная! «Красотки» потоковые разделяющиеся, минный сброс подготовить. Максимальное покрытие. Системы подавления на полную мощность, активация в момент пуска по нам.

Соколов не поверив ушам, полез в список оружейных систем эсминца. Минный сброс не использовали со времён войны, уже тогда подобное оружие считалось неэффективным. Чего хотел добиться капитан? И зачем, на кой ляд здесь это? Пробежав глазами номенклатуру минного отсека, Николай сразу понял смысл затеи. На «Кантабрии» не снимали старые системы постановки мин по простой, но весьма необычной причине — механизмы хранения и подачи боекомплекта оказались подходящими для размещения средних ракет Консорциума. Они были гораздо компактнее альянсовских и спокойно могли быть использованы в качестве активных мин. Фактически этим можно было устроить запуск сразу шестидесяти «малышек» в добавок к стандартным пусковым шахтам. А главное — сброс через катапульты, в отличие от пуска ракет стандартно, из пусковых шахт, не регистрировался на больших расстояниях.

Сигнал о ракетной тревоге резко сменился воем сирены — «ландскнехт» выпустил все свои сорок четыре крейсерские ракеты. Компьютер «Кантабрии мгновенно задействовал контр меры, включив системы подавления наводящих сканеров. Но эффекта не было. Ракеты плотно держали цель.

— Капитан! — заговорил молчавший до сих пор тактик, — движение в кольце!

На экране дальнего сканера номер три появилось изображение верхней кромки кольцевого газопылевого облака, являющегося внешней границей системы. Что-то двигалось внутри, к самому краю видимого в свете звезды скопления газа и космической пыли. Через несколько секунд стало понятно, что это крупный военный корабль. Он вырвался из разреженной газовой пелены и выдавая по настоящему запредельное ускорение, ложился на курс внутрь системы. Все данные о работе его двигателя совпадали с показаниями от грузовика, за исключением гораздо большей мощности.

«Красотки» с «ландскнехта» приближались, компьютер отсчитывал секунды до запуска «малышек» и приведения в действие противоракетных мер. А Соколов снова не мог найти себе места, не мог участвовать в бою, хоть чем-то помочь экипажу. Он сосредоточился на оценке обстановки и изучении действующих сил, надеясь нащупать какие-то варианты.

Основная эскадра СКБ пошла наперехват идущего в систему большого военного корабля. И корабль этот показался Николаю подозрительно знакомым.

— Эта посудина очень похожа на «сюзерен» Консорциума, — сказал он повернувшись к Штайнеру.

— Да, это и есть «сюзерен». Правда сильно модернизированный. И это личный корабль Татьяны. Думаю, она надеется привлечь их внимание.

Соколов повернулся к монитору дальнего сканирования и увидел, как «сюзерен» выпустил полный ракетный залп. Восемьдесят «красоток» одновременно понеслись к своей цели — идущему на «Кантабрию» рейдовому крейсеру. Тяжёлый крейсер Курназир стрелял с расстояния предельной дальности сканирования. Николай проверил местоположение встречавшего грузовичка — расстояние от него до «ландскнехта» подходящее, значит наводчиком был он.

— Минный сброс! — скомандовал Ван Клиф. Барабанные катапульты заработали, «Кантабрия» рассыпала вокруг себя четыре веера опасных гостинцев, — «малышки» пошли!

Десяток средних ракет стартовали навстречу вражескому залпу. Почти сразу же командой боевого компьютера активировались наводящие системы сброшенных ракет. Все семьдесят боеголовок устремились не к вражескому кораблю, а навстречу атакующей волне «красоток». В чёрной пустоте расцвели гроздья разрывов нуль-зарядов, огненная буря заградительного залпа проглотила почти половину ракет противника. Пошёл отсчёт секунд до подхода оставшихся «красоток» на рубеж разделения боеголовок и в зону действия зениток. Теперь всё решала надёжность противоракетной обороны. «Кантабрия» к этому моменту успела набрать максимальную скорость и пыталась уйти. Дистанция до «ландскнехта» перестала сокращаться, а ракеты «сюзерена» всё ещё неслись к своей цели, пока не слишком помогая.

— Капитан! Капитан?! — услышал Соколов голос первого помощника. Тот выскочил из своего кресла-капсулы и уже подбежал к месту капитана. Николай оттолкнулся руками от консоли тактика и тоже кинулся туда.

Ван Клиф сидел неподвижно, уронив голову на грудь. Соколов тут же бросился к флагманскому креслу. Генрих Штайнер тоже был неподвижен, он сидел откинувшись в кресле-капсуле. Лицо его побледнело и открытые, невидящие глаза по прежнему смотрят в тактическую проекцию. Николай проверил монитор жизненных показателей на палубном скафандре командора — всё на нуле, даже остаточные нервные импульсы полностью отсутствовали.

Заработали зенитки и противоракетные системы. Всего одна потоковая боеголовка полоснула по щиту корабля. Тут же с дробным гулом отдачи в пространство вырвались крейсерские ракеты «Кантабрии». А через мгновение поступил вызов с «сюзерена».

— Связь, — не своим голосом выкрикнул Соколов.

В проекторе системы связи появилось изображение Татьяны Курназир в командном кресле-капсуле. На ней защитный палубный скафандр незнакомого образца.

— Мсье Соколов? Я хотела видеть командора.

Николай покачал головой.

— Это невозможно. Командор Штайнер мёртв. Они использовали систему ликвидации.

Женщина на том конце линии связи едва заметно вздохнула. Выражение её лица нисколько не изменилось, только в зелёных глазах вспыхнула буря огня.

— Жаль, я не успела с ним проститься. Что же, я не позволю пропасть его стараниям. Корабль, что за вами гонится, не обычный крейсер. Ни в коем случае не сближайтесь с ним, не вступайте в бой. Я попытаюсь его перехватить. Уводите ваш эсминец куда угодно, после прыжка я с вами свяжусь.

Николай неожиданно почувствовал, что кто-то обхватил его правую ногу. На полу, обнимая обеими руками его ногу и глядя то на него снизу вверх, то на проекцию хозяйки, сидела Лючия. Курназир замолчала, её взгляд упал на бывшую помощницу, та сжалась под взором пылающих зелёных глаз и ещё крепче вцепилась в ногу Николая.

— Да, мсье Соколов, я вижу, вы уже приручили эту сучку, — и переведя взгляд на него самого, продолжила, — будьте с ней по строже, держите на поводке и не позволяйте ей лишнего. Тогда она сможет быть очень полезна.

Курназир наклонила голову вперёд, отчего её взгляд стал хищным и угрожающим.

— И не вздумайте умереть, Николай Викторович. Вы мне нужны живым. Я вас с того света достану. Увидимся.