Тем временем подошла их очередь на прыжок. Прощай система Вольтара, прощай сектор «Горгона». Николай подсмотрел координаты через плечо лейтенанта. Прыгать она будет в соседний сектор «Тритон», в систему Баарат. Корабль пошёл на разгон, направляясь в зону сверхсветового ускорения. А Николай ухватился за мимолётно мелькнувшую мысль. Странное ощущение посетило его, ведь он никогда в жизни не наблюдал прыжок в качестве пассажира, простого наблюдателя. Он всегда был на боевом посту, следя за показаниями десятков приборов и за оперативной обстановкой.
Прыжок прошёл штатно. Как всегда, все внешние приборы мгновенно ослепли. Броневизоры демонстрировали снаружи чёрное, искрящееся «ничто». Даже звуки внутри корабля глохли, словно уши забивало ватой. Абсолютно слепой и неуправляемый бросок через сверхсветовой коридор, механику которого даже представители науки не могли до конца объяснить. И это отсутствие чёткого объяснения работы механизма, ежедневно используемого для обеспечения жизни всего АНК, всегда ставило Николая в тупик. Зато он прекрасно знал, как это происходит в реальности. Корабли всегда при прыжке целились в точку посреди максимально пустого свободного пространства. Потому, что сфера разброса на финише достигала от двухсот тысяч до миллиона километров, в зависимости от дальности прыжка. Никогда нельзя было предсказать в какой именно точке этой сферы окажется судно.
Десять минут вязкой, осязаемой тишины и прыжок оборвался. Корабль выбросило в обычное пространство. Компьютер корабля сразу же начал поиск ориентиров и маяков.
Глава 3
— До следующего прыжка пятьдесят четыре часа, плюс минус, — сказала Майер, вставая с места и поворачиваясь к Николаю, — следующий ускоритель почти на другой стороне системы. По кораблю не шляться, санузел знаешь где. Кухня там же, напротив.
Лейтенант покинула лётную, оставив корабль на попечение Макса. Соколов проводил её взглядом, в открытую, не скрывая интереса. Да, походка у неё явно не военная.
Николай секунд пять размышлял над строгими распоряжениями Майер. Не шляться по кораблю говорите? Сидеть в лётной, да в сортире? Серьёзно, лейтенант? Он хоть и понижен до самого позорного звания, но всё же не подконвойный. Да и прямым подчинённым Майер он не является. Сомнений не было ни на долю секунды. Сбросив китель и сменив форменный комбинезон на спортивные штаны и толстовку, Николай незамедлительно направился на тактическую разведку местности.
Сразу за дверью своеобразный перекрёсток, две двери, напротив друг друга, тоже герметичных, одинаковых. Николай сунул нос туда исключительно из пунктуальности, он уже прочитал таблички указателей, говорившие, что обе двери ведут к бортовым стыковочным блокам. Убедившись, что всё так и есть, вернулся обратно в коридор. В середине коридора, почти напротив друг друга две запертые на биометрический замок двери. Одна скорее всего ведёт к каютам экипажа, там же должна быть обитель лейтенанта. Вторая же должна быть медицинским отсеком, но точно узнать это Николаю не удалось. По настоящему же Соколов начал свои исследования, конечно, с кухни.
Кухня оказалась настоящей, довольно просторной. Здесь не только стоял стандартный пищевой процессор флотского образа, но и была старомодная электроплита, с духовкой. Отдельно стоял кухонный комбайн и даже холодильник с несколькими отделениями. Усиленная вентиляционная система прилагалась. Николай осмотрел всё это богатство и двинулся дальше. Санузел выглядел стандартным, но только не для кораблей такого размера и назначения. Душ здесь стоял такой же, как в офицерских каютах, на его старом эсминце. В общем и целом, вся палуба для экипажа оказалась перестроена. Дальше Соколов двинулся на нижнюю палубу.
Бортовые грузовые отсеки, на месте прежних баков для гелия, вмещали несколько десятков различных контейнеров, в основном с комплектующими, запчастями и расходниками к разному устаревшему оборудованию. В технические отсеки Соколов пока не стал лезть, оставив это на потом.
Уже решив возвращаться в лётную, Николай заметил подозрительную деталь. На нижней палубе, под лестницей, ниша, занавешенная чем-то похожим на военную маскировочную сеть. А лампы освещения рядом были вынуты из гнёзд. Соколов, разумеется, решил проверить, не показалось ли ему. На ощупь, в темноте под лестницей обнаружился самый настоящий маскировочный полог. К самой сети, рассеивающей большинство сканирующих лучей под случайным углом, полосками крепилась многослойная, модульная ткань. Пронизанная биметаллической нитью и сверхпроводящими волокнами, она чередовалась со слоями асимметрично раскроенных отражающих плёнок. Эта маскировка не позволяла просветить приборами, что под ней. А скрывалась за маскирующим пологом двустворчатая автоматическая дверь. Неплохо придумано. На глаз в темноте не разберёшь, что тут висит армейская маскировка, а приборы без тонкой настройки покажут обычную, плотную ткань.
Дверь, как ни странно, оказалась не заперта. Свет включился автоматически. Николай осмотрелся и быстро понял — тут же самая настоящая корабельная оружейка. Это он удачно зашёл. Вдоль левой стены стояли знакомые по службе флотские оружейные сейфы. Их содержимое Соколова не слишком интересовало, стандартные ячейки для стандартных тайзеров и универсальных карабинов выживания. Как будто они когда-то, кому-то помогли выжить. На военном корабле.
Справа свёртки полевых спальных комплектов, тюки надувных герметичных палаток, коробки с комплектами выживания и штабеля каких-то патронных ящиков.
А вот напротив двери стояли уже гораздо более интересные ящики. Их было четыре, одинаковые, массивные параллелепипеды, стандартного, грязно-зелёного армейского цвета. Стояли они друг на друге и загораживали ещё какой-то высокий, тёмно-серый контейнер. Прочитав маркировку армейских ящиков, Николай сначала не поверил. Откуда это здесь может взяться? Конечно, копаться в тайнике с оружием на чужом корабле чревато. Только что, собственно, он теряет? А если лейтенант его застукает, что же, будет хотя бы повод выяснить отношения. С этими мыслями, стащил самый верхний ящик на пол и открыл.
С каким же удовольствием Соколов взял в руки увесистую чёрную красавицу под названием АДА-4, Аэромагнитный Диреватор Автоматический, модель четыре. Или как его звали на флоте — Автоматический Дырокол Армейский. Николай почему-то с детства любил всё стреляющее и особенно такое мощное. Ничего, совершенно ничего не мог с собой поделать. Универсальная рукоять, с регулировкой под любую ладонь или перчатку. Всепогодный, трёхдиапазонный прицел синхронизируемый с боевым компьютером. Магазин на сорок диревационных зарядов, разумеется пустой. Дульный компенсатор, в сечении характерный, приплюснутый с боков шестиугольник. Николай, вспоминая учебный курс на десантного офицера второго эшелона, прижал приклад к плечу и примерился к прицелу. Перебросил оружие из правой руки в левую и снова примерился. Отличная игрушка, вот только на кораблях и станциях стрелять из такой не стоит. Слишком велика пробивная способность диревационного заряда пятидесятого калибра. Какой-то из принципов магнитно контролируемой кумуляции, насколько Николай помнил. Чтобы отразить такой выстрел, требовалась броневая пластина из легированной стали, упрочнённой электромагнитным полем особого типа. Или по простому — из структурированной стали. За каким хреном эти пушки здесь? Они же только для планетарных операций годятся. Вон и ящики с диревационными капсулами, у стеночки. В голове немедленно нарисовался другой вопрос, а где это лейтенант Майер увела восемь армейских диреваторов? Да ещё и с патронами в таком количестве?
Подняв ящик над собой и собираясь поставить обратно на штабель, Николай обратил внимание на маркировку контейнера, стоящего позади. Мало того, что надписи были выбиты на старом, ещё до колониальном языке, так ещё наверху торчала круглая плашка с эмблемой Консорциума. Что этот контейнер здесь делает? И что гораздо интереснее, чего же хранится в нём? Николай отставил все зелёные ящики в сторону. Лейтенанту Майер он конечно ничего не скажет, но взглянуть просто обязан, хоть одним глазком.
