Отправившись в центр управления, Николай занялся разбором ближайших событий. Вопрос номер один — за каким хреном он понадобился Татьяне Курназир? То, что придётся отправляться к ней, было очевидно. Вариантов нет. Штайнер уже знает, что долго не проживёт и сам себя списал. В любом случае его уберут, раньше или позже, а причастных и просто свидетелей, зачистят. Договориться с СКБ нельзя. Остаётся бежать и прятаться. Так сказал ему и командор. Сам Соколов никаких других путей не видел. Он до сих пор ни черта не знает о настоящей «Арахне». И средств для самостоятельного бегства не имеет. Переход во владения Мадам или неизбежная смерть? Конечно переход. Слишком много ещё предстоит понять. И сделать. Ведь теперь Николаю понятно, почему и ради чего погибали люди Штайнера. Ради чего пошла в самоубийственную атаку Катрин. Нужно найти способ узнать, кто на самом деле управляет Альянсом. Происхождение чужаков. Вот только в бесконечный альтруизм Курназир верилось с трудом. Особенно после слов Лючии. И зачем, всё-таки, она просила его назваться для неё «хозяином»?

Входя на мостик, Соколов заметил кардинальное отличие конструкции, на которое при первом своём здесь появлении не обратил внимание. Должно быть слишком устал тогда, да и голова была забита другими вещами. Путь на сам мостик от лифта проходил через массивный бронированный шлюз, как на современных тяжёлых крейсерах или авианосцах. Вокруг самого мостика образовывался защитный броневой кокон. Вся зона командного центра корабля была основательно перестроена. Такую перестройку старого корабля невозможно было осуществить без полновесных ремонтных доков. Стало быть доступ к таким мощностям у командора есть. Вернее был.

Персонал мостика в полном составе, на своих местах. Все заняты положенными по боевому расписанию функциями. И на всём мостике было только одно единственное исключение.

Капитан Ван Клиф сидел в своём капитанском кресле-капсуле, закинув ноги на свой пульт, в руке у него наполовину опустошённый бокал с жидкостью глубоко чайного цвета. Рядом, на дополнительном пульте знакомая бутылка зефирского бренди. Похоже, он решил, что умирать пьяным и весёлым будет намного проще и приятнее, чем трезвым и злым. Заметив Соколова, Ван Клиф поднял бокал в его сторону. От этого жеста, в сочетании с выражением лица капитана, становилось несколько не по себе.

Штайнер же подозвав к себе, указал на тактическую проекцию, демонстрирующую сейчас общее строение системы.

Арахна десять, ослепительный голубой гигант, с системой семи планет и огромным газопылевым кольцом за внешним астероидным поясом. Первая из планет, раскалённый камень, целых четыре газовых гиганта, ледяная глыба, почти на задворках и последняя, странная, отмеченная в каталоге малоизученной, седьмая планета, с характеристиками земного типа. Рассмотрев всё это, Соколов переключил проектор на обзор непосредственно окружающего пространства. Встреча была назначена чуть дальше орбиты седьмой планеты. На максимальном удалении от любых объектов. «Кантабрия» сейчас направлялась именно туда, по дуге пересекая орбиту последней планеты. В точке рандеву находился настолько старинный малый грузовик, что компьютер эсминца не смог опознать его серию. Безоружный, древний транспортник, слишком маленький, чтобы в нём можно было спрятать что-то серьёзное.

— Встречающие? — спросил Николай, обернувшись и посмотрев на Штайнера.

— Проводник, — ответил командор, — как подойдём, он покажет, куда дальше.

Серьёзная конспирация. Курназир настолько никому не доверяет, что соблюдает параноидальную предосторожность даже на встрече, о которой знают всего несколько человек. Тем временем «Кантабрия» приблизилась к точке контакта достаточно, неизвестный транспортник запустил свои системы и стартовал, направляясь в сторону внешнего астероидного кольца системы.

— Что у него за двигатель? — спросил Соколов, увидев знакомые показания приборов, — все эти излучения очень похожи на… на двигатель того «кинжала».

Штайнер спокойно кивнул.

— Именно. Вот такие двигатели и позволяют спокойно действовать в «Арахне». Этому кораблю не требуются маяки.

А транспорт в это время резво ускорялся, по чёткой разгонной параболе, ясно показывающей направление. «Кантабрия» скорректировала полёт, и поддерживая крейсерскую скорость, начала выгибать дугу своей траектории в сторону противоположную прежнему курсу. Расчётные траектории теперь выстроились почти синхронно, выходя за орбиту седьмой планеты.

Увлечённо изучая показания приборов, Николай не заметил, как на мостике появилась Лючия. На ней снова был бронекостюм. Подойдя к нему, она встала рядом, внимательно за ним наблюдая.

— Соколов, посмотри ка вот на это, — сказал командор и отправил информационный пакет прямо на его уник, — приняли перед самым прыжком.

Это была запись экстренного выпуска новостей с центрального правительственного сетевого канала. Искусственная ведущая в белом деловом жакете говорила на фоне простой трёхмерной заставки, имитирующей земной пейзаж:

«Нашему каналу стало известно, что вчера, в двадцать два ноль пять, неизвестные силы атаковали систему Офир, главную базу ВКС в секторе «Минотавр». Почти сразу после нападения, связь с системой была прервана. Все силы ВКС и КСПС в скоплении «Гермес», подняты по боевой тревоге. Командование скопления никак не комментирует происходящее. Однако, по сообщениям из правительственных источников, Центральное Командование приняло решение направить в зону боевых действий Третий Боевой Флот. Гражданскими властями по сектору «Минотавр» объявлено чрезвычайное положение.»

Николай вопросительно глянул на Штайнера. Тот кивнул.

— Там давно готовили что-то серьёзное, — пояснил командор, — а наши действия просто подтолкнули запуск этих событий. В любом случае, на фоне этого, наши шалости просто затеряются.

Уже больше часа «Кантабрия» следовала за проводником. Впереди, словно горизонт, внешние кольца системы. Серо-голубое, бледное кольцо из пыли и газа, неспешно вращающееся по гигантской внешне орбите. Астероидное кольцо тёмной массой визуально разделяло газопылевое облако ровно надвое.

Сигнал о регистрации прыжка заставил Николая вздрогнуть. Это было совершенно неожиданно. А тем более он не ожидал, что сигнал тут же повторится, потом ещё и ещё. Всего компьютер «Кантабрии» засёк пятнадцать прыжков. Всё-таки Курназир оказалась права в своей параноидальной подозрительности.

В центре тактической проекции красовался новейший тяжёлый крейсер Альянса, принадлежащий к серии «шевалье», официально ещё только проходящей флотские испытания. Кодовый сигнал свой-чужой содержал только приписку к силам СКБ и ведомственный бортовой номер. Остальные корабли также принадлежали к новейшим типам. Шесть рейдовых крейсеров «ландскнехт» и восемь номерных эсминцев сопровождения, последней флотской серии «легионер».

Увидев, какие силы прибыли, Мортимер Ван Клиф громко рассмеялся и выдал забористую матерную скороговорку. Он отставил стакан и бутылку, снял ноги с пульта, усаживаясь поудобнее.

Положение прибывших кораблей, курс и их манёвры говорили Соколову, что они прибыли не только перехватить флагман мятежного командора, но и широким охватом прочесать ближайшие окраины системы. Наверняка и разведывательные зонды у них с собой в достатке.

— Все эти красавцы не только за нами прилетели, — озвучил свои мысли Николай и обернулся на Штайнера.

— Разумеется. Хотят поймать обоих. Как видишь, в итоге, мне не удалось их переиграть. На лицо серьёзная утечка информации. Даже среди всех моих проверенных и перепроверенных людей, — глухо проговорил командор, — да, Татьяна была права. Хотя бы в этом теперь можно быть уверенными. Мне странно только, что я ещё дышу.

— Что делать будем, командор? — спросил не совсем уже трезвый Ван Клиф.

— Драпать. За Татьяну я не волнуюсь, — усмехнулся Штайнер, — а вот мы будем драпать. В кольцо не успеем, на этих курсах они нас догонят. Разворот обратно, в систему. Попробуем планетой прикрыться и уйти. Расчёт прыжка на Арахну Девять, экстренный заряд на автономный скачок, задействовать аварийные реакторы. Траекторию до А-Десять-Семь просчитать, полный форсаж, нужно выиграть время. К бою, сукины дети, к бою! Вы ещё живы!