Их разбудил звонок сотового телефона. Злата долго не могла понять, что за музыка играет. Илья попытался вслепую нащупать рядом с собой мобильник. Наконец, понял, что находится не дома и рывком сел на кровати. Она прогнулась под его весом, и Злата скатилась к Илье под бок. Он придержал ее, чтобы не упала, подхватил джинсы и выудил из кармана разбушевавшийся телефон. Обнял свободной рукой Злату и сказал в мобильник:

— Да, мама, слушаю. Что? Опять сосед буянит? — в его голосе зазвучал металл. — Ничего не предпринимай, я сейчас приеду.

Скрипнули пружины, Илья нехотя поднялся и стал торопливо одеваться. Злата включила торшер и села на краю кровати, сонно моргая. Свет осветил мебель и Илью. Злата с удовольствием разглядывала широкие плечи и тугие сплетения мышц. Илья ухватил ее взгляд и усмехнулся:

— Спасибо за гостеприимство, но мне пора.

— Тебя довезти?

— Не надо. Вызову такси, а ты отдыхай.

Злата вышла проводить в коридор. Она молчаливо наблюдала, как он быстро надел и зашнуровал кроссовки. Он уже открывал дверь, когда она произнесла:

— Сегодня я потушу кролика со сметаной и грибами. Приходи, моя очередь угощать.

Грэсси стояла рядом, приветливо махая хвостом. Он потрепал ее за ушами и улыбнулся.

— Я смогу только вечером.

— Приходи вечером.

— Договорились. Спокойной ночи.

Он притянул ее к себе, легонько поцеловал и сам закрыл за собой дверь. Злата вернулась в спальню. Ей вдруг остро захотелось, чтобы Илья остался. «Да что же это такое со мной? — изумленно подумала она. — Пустила в квартиру, оставила ночевать, да еще сама назначила свидание!».

— Грэсси, как тебе новый знакомый? — спросила Злата. В ответ Грэсси подошла к хозяйке, положила голову на колени и шумно вдохнула. — Понравился, да?

Питомица махнула хвостом. Злата задумчиво погладила ее, затем потянулась и выключила торшер, удивляясь, почему ее вдруг так сильно привлек малознакомый парень. «Повстречаюсь с ним немного, а потом брошу», — решила она и легла спать.

Рапису не хотелось встречаться со старой ведьмой Атропой. Он всерьез опасался, что однажды она выйдет из подчинения хозяину и превратит Раписа в жабу или крысу. Его невольно передернуло, когда вспомнились ее безумные глаза. Обычно таким взглядом смотрели сумасшедшие люди, для которых не существовало преград и ограничений, принятых среди нормальных людей.

Рапис помотал головой, стряхивая с себя наваждение. Он все равно пойдет к ней, как бы не боялся. Ослушаться хозяина было еще страшнее. Атропа могла и не превратить в жабу, но хозяин обязательно накажет за неисполнение приказа. По счастью, Рапису удавалось избегать наказаний, но он видел, как корчились в муках ослушавшиеся Вещего Дисмарха слуги. Тело советника покрылось липким потом. С хозяином шутки плохи.

Советник подтянул подпругу у невысокого, но мощного рыжего коня с широкой спиной. Тот спокойно стоял, повернув уши в сторону соседнего денника. В нем огромный вороной конь по кличке Смерч возмущенно бил копытами по стенкам — ему тоже хотелось на волю. Рапис покачал головой — он мог брать в конюшне любого коня, кроме Смерча. На нем ездил только хозяин.

Рапис сел верхом на рыжего и надавил шенкелями. Конь строптиво вскинул задом — видимо, почувствовал страх наездника. Рапис постарался успокоиться, вспомнив что-нибудь приятное. Он представил старичка Лея, мужа Атропы, и страх уменьшился. В видении Лей приветливо улыбался бесхитростной улыбкой. Рапис улыбнулся в ответ и дернул поводьями. Конь послушно потрусил к открытым воротам, а затем поскакал по запыленной дороге.

Атропа жила в стороне от деревни. Ее дом стоял за поворотом дороги, напротив огромного ясеня. Дважды в год листья на ясене полностью опадали, а через лунный месяц-другой отрастали вновь. Жители шептались, что на дереве сказывались колдовские штучки Атропы.

В этот раз ясень шелестел сочной зеленью.

Жители старались не появляться без нужды в этом месте. Поговаривали, что ночью, особенно в полнолуние, там творились необъяснимые вещи — бродили полупрозрачные белые фигуры, летали в воздухе предметы — косы, топоры, пилы.

Те смельчаки, что решались пройтись мимо, говорили противоречиво. Одни отмечали, что там властвует тишина: не свистели птицы, не жужжали мухи; ни шевелились травы и листья на ясене. «Словно все застыло», — шептали они. Другие, напротив, утверждали, что там дул сильный ветер, качая ветвями дерева; летали тучи черных воронов, садились на землю и что-то клевали.

Рапис тоже держался в стороне от жилища Атропы и от нее самой, лишь по необходимости встречаясь с ней в пределах замка Вещего Дисмарха. Впрочем, и сама Атропа, похоже, не жаждала общаться с советником, стараясь прошмыгнуть мимо как можно скорее. Они вели себя так, будто заключили негласный договор не разговаривать и не смотреть друг на друга.

Договор не касался ее мужа Лея, ему Рапис всегда был рад. Иногда советник колдуна удивлялся, как могли стать мужем и женой таких два абсолютно противоположных существа. Насколько Атропа была угрюма, настолько Лей — добрым и приветливым. Наверное, если бы Рапис решил жениться, то подобрал бы себе жену с характером, похожим на его.

Рапис подошел к дому Атропы, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Ничего необычного он не заметил. Не летали возле дома стаи ворон; рядом с ними не свистели топоры, и не звенели, порхая над крышей, пилы. Дом выглядел, как обычное жилище — построен из толстых бревен и крыт красной черепицей. Советник открыл узкую калитку и прошел по протоптанной дорожке к входной двери. Толкнул ее, и дверь отворилась с тихим скрипом.

Одетая в черную кофту и тоже черную длинную юбку Атропа что-то варила, суетясь у покрытой сажей печи. Пахло очень даже аппетитно — вареным мясом с овощами и специями. Рапис невольно сглотнул слюну, хоть и признался себе, что вряд ли отважился бы отведать угощения в этом доме.

Заметив гостя, Атропа выпрямилась и обтерла руки об фартук. Рапис стоял в дверях, ожидая приглашения, но она молчала. Скрипнула половица, и из комнатной двери, прикрытой занавеской, выглянул Лей. Он посмотрел на советника, и глаза его по-доброму засветились.

— Жена, почему не приглашаешь гостя в дом? — спросил он.

Атропа недовольно кивнула, смахнула полотенцем пыль с табуретки и пододвинула к Рапису. Он сделал пару шагов вперед и остался стоять, надеясь быстро выполнить поручение и убраться отсюда, как можно скорее. Очень не нравились ему сушеные лягушечьи шкурки на стене и вороньи перья с клювами, развешанные пучками; да и вся обстановка в доме, включая массивный стол и грубо сколоченные стулья, выглядела мрачно. Рапис решил обойтись без принятых приветствий и сообщил сразу, зачем пришел:

— Вещий Дисмарх наказал мне передать вам его слова. Вы оба должны отправиться в мир людей. Узнайте, не случилось ли в нем чего-либо нового.

Атропа выслушала Раписа молча, не выразив удивления или смущения. Рапис даже был уверен, что она ждала его прихода. Скорее всего, с помощью колдовства она уже знала, что должна отправиться с мужем в мир людей. Ее муж выглядел озадаченным.

— Как мы узнаем, что в мире людей что-то произошло? — спросил он.

— Положись в этом на жену, уж она-то мастер угадывать необычное. — ответил Рапис.

Как только Рапис озвучил причину визита, Атропа отвернулась от него. Возле печки стояли три ухвата: для маленького чугунка, для среднего и для большого чугуна. Она выбрала самый большой ухват, с тремя набалдашниками на конце деревянной рукоятки. Просунула его в пылающее жерло печи и с грохотом вытянула наружу объемный, размером с десятилитровое ведро чугун. Сбила ухватом с него плоскую крышку. Она свалилась на кирпичи, возмущенно гремя. Из чугуна взметнулось густое облако пара. Часть его поднялась к потолку, а часть раздулась юбкой возле чугуна. Атропа нахмурилась. Ее рука потянулась к висящей на деревянной перегородке толстой прихватке.