Он хватает меня за плечо, больно его сжимается, и тут же отшвыривает в сторону, как какую-то куклу, бьет Омара в лицо кулаком. Тот в шоке, что кто-то помешал его планам, поэтому не среагировал, но через секунду вскакивает на ноги. Завязывается драка.

Смотреть как дерутся двое мужчин, не жалея ни себя, ни соперников — зрелище не для слабонервных. От их агрессии воздух в комнате становится удушливым и тяжелым. Желание спрятаться крепнет во мне еще сильнее, увидев, как Омар валит Саита на пол и начинает его душить. Я не лезу между мужчинами. Не рискую собой, потому что кулак, предназначенный противнику, достается мне. Никто здесь не контроирует силу удара.

Когда была маленькой, я смотрела передачи о дикой природе. Иногда показывали, как двое самцов сходились в схватке за самку, кто проигрывал, тот позорно сбегал. Сейчас передо мной двое самцов с переизбытком тестостерона в крови, с огромной жаждой растоптать, уничтожить своего соперника. Только один будет уничтожен, без шанса сбежать.

Если бы мне предложили сделать ставки на победителя в этом бою, я не решилась. Омар крупнее Саита, шире в плечах, больше весом, имеет навыки борьбы. Саит гибче, ловко уворачивается от ударов, сам бьет точно в цель, а не просто так. У него тоже есть подготовка. Они в разной категории, но ярость у них одна, безумие в глазах одинаковое. Я ползу в сторону угла возле окна, подальше от места драки. Не оглядываюсь через плечо, не хочу знать, кто сейчас ведет, кто уже проиграл.

— Вечно малину портишь, сопляк! — слышу рычание Омара. — Какого хрена тебя сюда принесло! — он бьет Саит, я слышу стон и зажмуриваюсь, чувствуя чужую боль, как свою.

— Не хер руки тянуть к чужим бабам! — зло хрипит Саит.

Вновь возникает возня, я по-прежнему не желаю знать, кто лидер в этой борьбы. Доползаю до угла, забиваюсь, поджав ноги, и осмеливаюсь взглянуть на мужчин. Вскидываю руки и зажимаю рот, чтобы не завизжать от ужаса. У Саита разбита бровь, губы все в крови, краснота на скулах. Омар выглядит не лучше. Оба кружатся по комнате, не спуская друг с друга цепкого взгляда. В руках бывшего жениха откуда-то взялся нож с коротким лезвием.

Зажмуриться бы, не видеть всего этого, но не получается закрыть глаза. Каждый раз, когда Омар кидается на Саита, я задерживаю дыхание. Несколько секунд превращаются в вечность. Вскрикиваю, увидев, как Саит перехватывает руку противника с ножом и выкручивает ее. Омар рычит, впечатывает соперника в стену, несколько раз хорошо прикладывает, но Саит не отпускает его руку.

Омар хрипит, словно ему становится тяжело дышать. Я вижу, как он напрягается и вдруг начинает оседать в руках Саита, пока не оказывается у его ног. Не понимаю, что с ним. Вопросительно смотрю на застывшего Саита, сглатываю. Тот смотрит на поверженного соперника, держа в руке окровавленный нож. Вся его одежда пропитана кровью, его руки тоже в крови. Темноволосая голова опущена, шумно дышит, не шевелится.

— Он живой?

Бросив нож на пол, Саит качающей походкой, как пьяный, добредает до дивана и падает на него, закрыв глаза. Мой взгляд мечется между ним и неподвижным Омаром. Пытаюсь сообразить, что произошло, что делать, но в голове полная сумятица. Минуту разглядываю лежачего бывшего жениха на полу, стараясь понять, жив он или нет, но никаких признаков жизни нет, лишь лужица крови под ним становится все больше и больше.

— Саит! — сиплю, а хочется кричать от ужаса, от увиденного ддо сорванного голоса.

Ползу на четвереньках к дивану, подбирая разбросанную свою одежду по полу. Присев на край, дрожащими руками одеваюсь, поглядывая на мужчину, который все так же неподвижно рядом сидит с закрытыми глазами.

— Саит! — трогаю руку, лежащую на колене, пачкая свои пальцы чужой кровью. Саит вздрагивает, бессмысленно на меня смотрит. Моргает, постепенно его взгляд становится серьезным и сосредоточенным.

— Надо от трупа избавиться, — тихо замечает.

— В смысле?

— В прямом, — обводит помещение изучающим взглядом, а я никак не уложу в своей голове его слова.

— Может полицию вызовем? — робко подаю идею, на меня насмешливо смотрят.

— Чтобы я сел в тюрьму на двадцать лет? Уж увольте.

— Я буду свидетелем и скажу, что это была самооборона. Твой отец наймет самого крутого адвоката. Уверена, что выход есть и не надо…

— Дева! Нет тела — нет проблем! — резко перебивает Саит, вставая с дивана.

Он подходит к Омару, нагибается к нему, проверяет пульс. Странное чувство парализованности охватывает меня с ног до головы, выключаются эмоции. Я поднимаюсь с дивана, нахожу ведро и наливаю в него воду. Вымываю пол, особенно усердствую возле Омара, тщательно собирая вытекшую из него кровь. Саит в это время выходит на улицу, возвращается с канистрой. Увидев, как я ползаю на карчачках, рыкнул:

— Прекрати!

— А что мне делать? — вскидываю на него глаза.

— Вымой руки и иди в мою машину.

— Но…

— Я сказал: вымой руки и иди в машину! — тихо, с расстановкой повторяет Саит, и от этого спокойного голоса мне становится не по себе. Если бы орал, рвал на себе волосы, я бы поняла его истерику, а вот это равнодушие и понимание, что делать с трупом человека — пугает. Но не спорю, слушаюсь.

Оказавшись в машине, судорожно вздыхаю и смотрю по сторонам. Омар выбрал странное место. Вокруг ни души, ощущение, что дом, куда он меня привез, стоит на отшибе. Возможно, это так, но если будет пожар, вряд ли его не заметят. Я жду, что вот сейчас вспыхнет заревом крыша, увижу выходящего Саита из дома. Ничего такого не происходит.

Сижу в одиночестве очень долго. Смотрю на приборную панель. С момента, как вышла из дома, прошло полтора часа. Мне холодно, я замерзла, хочется спать и есть, а Саита все еще нет, пожара тоже нет. Только сейчас обращаю внимание, что из трубы на крыше идет дым. Странно. Саит решил протопить помещение? Зачем? Я не останусь здесь ночевать. Ни за что. Там же покойник.

Проходит еще полчаса, наконец-то, замечаю Саита. Он твердой походкой направляется к машине, в руках у него мои вещи и прогулочная сумка. Все это закидывает на заднее сиденье, садится за руль и несколько секунд смотрит перед собой. Не решаюсь задавать ему вопросы, потому что понимаю, что не хочу знать, чем он занимался все эти два часа.

— Переночуем в отеле ближе к Лондону, утром поедем за Ричардом в полицейский участок, — поворачивает голову в мою сторону. Я вздрагиваю от его холодного взгляда, пробирающегося до мурашек. Он вроде тот же Саит, которого я знала, любила, но в то же время — это другой человек. И хочу ли я быть с ним, большой вопрос. Мне бы переваривать случившиеся в тишине.

— Хорошо, — послушно киваю головой, натягивая ремень безопасности.

День назад Саит бы улыбнулся, сказал что-то для поддержания духа, сейчас лишь на секунду задерживает свой отрешенный взгляд на моем лице и отворачивается. Между нами возникает напряженное молчание, странная недосказанность. Поговорить откровенно о том, что сейчас мы пережили для дальнейшей совместной жизни необходимо. Но мне страшно, а Саит похоже считает, что нечего прошлое ворошить. И все же я не выдерживаю.

— Я думаю…

— Потом, — обрывает Саит, даже не посмотрев в мою сторону. Хорошо. Потом, так потом.

Подъезжаем к городу, останавливаемся возле отеля. Неподалеку расположена заправка с круглосуточным магазином. Можно купить еды и воды, может найдется одежда для Саита.

Я украдкой бросаю в сторону мужчины напряженный взгляд. Одежда у него все еще в крови, взгляд глубоко в себя, отрешенный вид. Мне сложно представить, о чем он думает, какие мысли бродят в его голове. Помню, три года назад он неплохо дрался, но убивал ли раньше, этого не знаю. Судя по тому, как грузится, смерть Омара — это его первое убийство. Спрашивать, что он делал два часа в доме — страшно и не нужно. Не хочу знать подробностей.

— Саит! — тихо его зову. Он вздрагивает, пустым взглядом смотрит на меня, и от этого мне становится неуютно находиться с ним наедине глубокой ночью.