Нервы на пределе, обдумываю, что сказать отцу. Придется ему рассказать, как познакомился с Девой, происхождение своих не сошедших до конца синяков. В чем-то признаюсь, что-то сознательно опущу. Пообещаю ему встать на путь праведный, только бы помог мне найти мою беглянку.

Объявляют регистрацию на рейс Лондон-Дубай. Еще полчаса и приглашают на посадку. В бизнес-классе полно народу, все в деловых костюмах. Совсем не практично, учитывая, что нам лететь семь часов и прибудем мы поздно вечером. Занимаю свое место, отворачиваюсь к иллюминатору. Никогда не думал, что мне захочется побыстрее оказаться дома.

Просят пристегнуться. Рассказывают правила поведения на борту и о безопасности. Достаю наушники, включаю плей-лист у себя на телефоне. Зарядки хватит на весь полет, возможно, мне удастся поспать.

Еле выдерживаю полет. Когда самолет приземляются, разрешают покинуть своим места, я первый оказываюсь на выходе. Не задерживаюсь в здании аэропорта Дубая, ловлю такси.

Я не был дома больше полугода. Все, что вижу за окном машины, изменилось. Город строится, расширяется, обновляется. Моя семья активно принимает участие в стране, она инвестирует различные направления, тратит огромные бюджеты на строительство, здравоохранение, торговлю. Фамилию Каюм стараются не мусолить просто так. Все знаю, что за семья, кто кому приходится родственником.

Домой приезжаю ближе к полуночи. Меня встречает Сауд, домоправительница, хранительница домашнего уюта огромной виллы, которую отец купил несколько лет назад.

— Добро пожаловать, Саит, — женщина по-доброму мне улыбается. — Если бы вы предупредили о своем приезде, я подготовила для вас ужин и комнату.

— Не стоит беспокоиться. Мама спит?

— Час назад отошла ко сну.

— А отец?

— Он в кабинете.

— Отлично, — прохожу мимо Сауд, направляюсь в правое крыло виллы, где расположены библиотека, бильярдная и кабинет отца.

Не даю себе и секунды на размышления, на то, чтобы собраться с духом, распахиваю дверь и захожу в кабинет. Как в детстве, застываю на пороге, смотря на отца, сидящего за столом. Он вскидывает голову, медленно снимает очки, откидывается в кресле. Прищуривается, изучает меня, пока я подхожу к столу и замираю перед ним. От его холодного взгляда не ускользают мои синяки, моя незажившая до конца губа. Усмехается, прикусывает кончик дужки очков, не произносит и слова.

Смотрим друг на друга, такие похожие и одновременно такие разные. Никогда в открытую не конфликтовал с отцом, но подсознательно всегда противился его давлению, его мнению, его авторитету. И если все братья и сестры слушаются или делают вид, что слушаются его, то я откровенно высказываю свое мнение, показываю свою позицию. Отец деспотично любящий человек, ему важно держать свое окружение в узде. Кому-то нравится тотальный контроль, кому-то не по вкусу, изображают довольство, но незаметно проворачивают свои делишки, о которых все равно папе доносят нанятые им люди. И не дай бог твои ожидания не совпадают с ожиданиями отца — ты окажешь в любом случае неправ.

— Мне нужна твоя помощь.

— Для начала, здравствуй сын. Теперь садись, правды в ногах нет, — кивает на кресло рядом со мной. Послушно опускаюсь в него. — Как долетел?

— Пап, давай без формальностей. Мне нужна твоя помощь…

— Я вот отчеты просматриваю за последний квартал, — перебивает, не дослушав меня. Надевает очки, берет документы в руки. — Доллар лихорадит, нефть дешевеет, никакой стабильности.

— Я хочу поговорить не о бизнесе… — подаюсь вперед, но осекаюсь, встретившись со строгим взглядом светлых глаз отца.

— В бизнесе надо иметь холодную голову, уметь прогнозировать будущее. Эмоции мешают вести дела, но без них скучно живется. Хочется постоянно чувствовать приятное возбуждение в крови, — задумчиво смотрит на листы, откладывает их в сторону. — Откуда синяки?

— Да не важно, — отмахиваюсь, очаровательно улыбаюсь, но отец не ведется.

— Чего тебе не хватает, Саит? Ты у меня самый любимый сын, но с тобой больше всех проблем.

— Наверное, потому что я на тебя похож, — пожимаю плечами. Давить на нашу схожесть раньше срабатывало, сейчас не прокатывает. Отец приподнимает бровь, постукивая безымянным пальцем по столу, на котором в тусклом свете поблескивает обручальное кольцо.

— Да нет со мной проблем. Кто по молодости не глупил.

— Мне кажется, ты немного не догоняешь смысл моих вопросов, Саит. Я долгое время закрывал на многое глаза, даже на твою странную дружбу с наркоманом Люсьеном, — от спокойного тона родителя напрягаюсь. — Я не позволил английским копам засадить твою золотую задницу в тюрьму. Мои адвокаты убедили их, что ты возьмешься за ум, больше не встанешь на кривую дорожку. Что делаешь ты? А? Ты сбегаешь из Сингапура, вновь участвуешь в деятельности этого отброса, подставляя себя под удар! Ты чем думаешь? — вздрагиваю, когда отцовский кулак с грохотом опускается на стол. Сжимаю зубы, чтобы сейчас ничего лишнего не ляпнуть. Он сейчас поорет на меня, выпустит пар, потому выслушает и поможет.

Отец вздыхает, откидывается на кресле, снимает очки. Сжимает переносицу и молчит. Я рассматриваю пуговицы на его рубашке, терпеливо жду, когда буря стихнет.

— Тебе повезло, что люди, которые тебя избивали, исполняли свою работу в пол силу. Обычно они превращают человека в мясо, ломая каждую кость. Люди из службы безопасности были начеку, — улыбается, я слышу, как тихо посмеивается. — Дева, конечно, меня удивила. Храбрая девушка, не оставила тебя в беде.

— То есть… — хмурюсь, пытаясь осмыслить услышанное. — Ты нанял людей, чтобы разыграли спектакль?

— Нет, но я тебе говорил, не думай, что умнее всех. Я знал, кто должен Люсьену деньги, его предупредили о последствиях, если хоть одна трещина появится у тебя на костях. Все бы обошлась без крови, но вмешалась Дева со своей бутылкой. Малышка тебя зацепила? — усмехается, кладет руки на стол, внимательно на меня смотрит. И чем дольше он меня гипнотизирует взглядом, тем отчетливее понимаю, что он знает в какой стороне искать Деву.

— Я хочу ее найти.

— Зачем? Жениться ты на ней собираешься, а играть с такой девушкой — низко. Для несерьезных отношений, я даже напрягаться не буду.

— Но ты же знаешь, где ее искать? — давлю на отца твердым тоном, тяжелым взглядом, он усмехается, приподнимая один уголок губ. Мы сейчас как два хищника, старый наблюдает за молодым, прощупывает мысленно его.

— Либо женись на ней, либо забудь ее. Другого варианта у тебя нет.

Смотрю перед собой, прижимаю к груди подушку и не шевелюсь. Настроение дерьмо. Если его оценивать по десятибалльной шкале, то будет минус десять. Ничего не хочу, у меня хроническая апатия, даже не представляю, как себя собрать по кусочкам, чтобы жить прежней жизнью. Идея поддаться двухнедельному безумия оказалась не очень хорошей, потому что… Потому что я влюбилась. Влюбилась в Саита. Влюбилась не просто в красивую внешность, а в самого человека, который подобен хамелеону, загадке, у которой нет отгадки. Сложно с таким, знаю, но без него еще сложнее.

Состояние уныния меня преследует с той самой минуты, когда я заявилась в отель с красными от слез глазами. Мадина меня поняла без слов. Она не расспрашивала, как прошли мои две недели личного безрассудности, всучила в руки солнцезащитные очки, дабы скрыть от внимательного взгляда Омара мое состояние. Его другу Хазану на меня было плевать.

Вся поездка из Лондона до самого Сочи прошла для меня, как тумане. Я старалась не думать о Саите, о том с каким тяжелым сердцем оставляла его спящим в кровати. Меня мучила совесть, что не разбудила, не заглянула последний раз в его голубые глаза. Я позволила себе маленькую слабость: сделать несколько фотографий на телефон спящего мужчину, чтобы потом вдалеке от него рвать свое сердца в клочья. Сейчас бы отдала все на свете, чтобы оказаться рядом с ним. Хоть чуть-чуть, хоть немного. Человеку нужен человек, мне нужен Саит.