— Машина ждет возле крыльца, Дева, — кивает мне в сторону выхода из коридора. Я стаскиваю с себя халат, небрежно всучиваю его в руки старшего Каюма, с невероятно прямой спиной прохожу мимо мужчины. Между лопатками возникает легкое жжение, еще больше распрямляю плечи, приподнимаю голову. Когда до двери остается два шага, меня окликают:

— Дева! — медленно оборачиваюсь, устремляю отрешенный взгляд назад. Саид Каюм небрежно откидывает халат на стул, не спеша направляется ко мне. С каждым его шагом в груди разгорается огонь надежды, что меня сейчас попросят остаться, быть рядом с Саитом пока он здесь, поддерживать его, когда он придет в сознание и помогать восстанавливаться. На восстановление потребуется много физических и моральных сил не только больному, но близким людям.

— Мое впечатление о тебе не изменилось, ты хорошая девушка, — Саид Каюм покровительственно улыбается, а я за эту улыбку готова кинуться ему на шею и вернуться в реанимацию. Жду просьбы остаться.

— Я думаю, ты добьешься многого в жизни своим характером. Твой отец может тобой гордится и вводит в курс дела своего бизнеса, твоя поддержка ему будет как раз кстати. Пойдем, провожу тебя до машины, — жестом руки приглашает мне выйти в холл больницы первой, я растеряно на него смотрю, все еще ожидая одобрения нашего с Саитом союза.

— Но…

— В вашей истории поставлена точка, — от холодности тона, от резкости слов я вздрагиваю и вновь чувствую себя уязвленной и беспомощной. Под тяжестью голубых глаз, минуту назад смотревшие на меня с весенней обманчивой теплотой, непроизвольно втягиваю голову в плечи.

— С этой минуты ты и Саит идете разными дорогами, ваши пути никогда не пересекутся… — над чем-то неожиданно задумывается, поджимает губы. — А если и пересекутся, Дева, он пройдет мимо тебя.

— Вы так самоуверенно об этом говорите, словно так и будет! А он любит меня! Понимаете? Любит! — нервы сдают, последнее слово визгом взвивается к потолку. Меня душит безысходность, хочется кричать и все крушить вокруг себя, чтобы хоть как-то изменить положение вещей.

— Машина во дворе, — невозмутимо замечает Саид Каюм. Его совсем не трогают мои слезы в глазах, мое неровное дыхание, мои искусанные губы. Его мое признание совсем не впечатлило. Бездушный человек, лишенный сочувствия и сострадания к ближнему.

— Давид, отвези девушку в отель, — слышу приказ, отданный сухим тоном.

Смотрю потухшим взглядом на водителя, который и привез меня в больницу. Он вышколено стоит в сторонке, не пытается подойти ко мне и потащить к джипу. Первый порыв отказаться от услуги, но эмоционально выжата как лимон, взаимодействовать с людьми нет никаких сил. Не торопясь выхожу на крыльцо, замираю и зажмуриваюсь от яркого солнца.

Присутствие за своей спиной Саида Каюм невозможно игнорировать, его энергетика давит, пришибает к земле. Свободно вдыхаю, только когда задняя дверка автомобиля отрезает меня от внешнего мира. Прислоняюсь лбом к темному окну, непроизвольно устремляя глаза на мужской силуэт, стоящий на крыльце. Думаю, что обещание, которое я пыталась у него взять, будет выполнено. Родители всегда желают своим детям самого лучшего.

Возвращение

— Дева, ты готова? — в спальню заглядывает отец, одобрительным взглядом окидывает меня с ног до головы, улыбается.

— Еще одна минута, я спущусь, — губы привычно растягиваются в улыбку, от которой сводит скулы.

— Жду тебя внизу. Приехал Пол, — упоминание Пола вызывает раздражение в груди, но я киваю папе в знак того, что услышала его слова.

Пол Кар — мой жених, одобренный отцом, хороший человек, вроде меня любит и готов сделать все, чтобы на моем лице не исчезала улыбка. Улыбаться от души я перестала три года назад, вернувшись в Канаду из России с разбитым сердцем, с растоптанными мечтами.

Смотрю на свое отражение, лицемерить самой себе нет нужды. Девушка в зеркале слишком красива, серьезная и амбициозна. За три года в компании отца я дошла до начальника отдела рекламы. Чтобы не утонуть в депрессии, заставила себя возобновить обучение в сфере рекламы, вгрызться зубами не только в гранит науки, но и в работу. За короткий промежуток времени сумела доказать папе, его акционерам, своим коллегам, что я не просто дочка генерального директора, у меня есть потенциал, желание покорять вершины, личная жизнь не сказывается на качестве моей работы, потому что ее нет. Точнее не было до появления Пола. Кар напомнил мне, что я прежде всего девушка, а не бездушный робот. Он с благословлением моего отца активно принялся вытаскивать меня из ледяного плена, в который я себя добровольно загнала. Не зря в отделе за мной закрепилась слава Снежной королевы. Мало кому удавалось вывести меня на эмоции, вызвать переживания. Той безумной девчонки, которой была три года назад, нет. И я по ней безумно скучаю.

Слегка трясу головой, отворачиваюсь от зеркала и выхожу из своей спальни. Спускаясь по лестнице, вижу на первом этаже отца и Пола мирно беседующих. Они словно чувствуют мое приближение, одновременно замолкают и поднимают головы. Оба смотрят восхищенно, но их восхищение меня не трогает, не заставляет глупо улыбнуться.

— Дева, ты выглядишь просто потрясающе! — отмирает Пол и кидается ко мне, хватает за руки и смачно целует мои пальцы. Желание их выдернуть из его рук очень сильно, но глушу раздражение и ответно пожимаю его пальцы.

— Спасибо.

— Машина нас уже ждет, — папа поворачивается к входной двери, выходит первым, я под руку с Полом идут следом.

Сегодня важный вечер для Пола Кар, его компании исполняется пять лет. За эти годы многие дома, торговые центры были построены его строительной компанией. Инвесторы не боялись сотрудничать с Каром, он зарекомендовал себя как надеждный управляющий, чутко следящий за любыми изменениями в экономике. Люди с большими инвестициями вливали миллионы, чтобы компания с каждым годом все больше и больше росла. Когда Пол появился на пороге отцовского дома, папа просил обратить внимание на то, что этот человек принесет в мою жизнь финансовую и душевную стабильность. Он оказался прав, с Полом у меня стабильно ровно, не так волнительно, нервно и больно как было с Саитом.

Шампанское рекой, официанты, лавирующие с подносами между гостьями. Слышит повсюду смех, люди расслаблены и приятно проводят время. После появления меня, отца и Пола через полчаса мне хочется где-то спрятаться и в одиночестве выпить бокал игристого. Большинство присутствующих мне знакомы, нет нужды изображать заинтересованность и поддерживать разговор.

Мне удается ускользнуть от удушающего внимания Пола и отца, выйти на террасу. Прохладный ветерок летнего вечера приятно ласкает лицо. Ставлю бокал на перила, берусь за них двумя руками, прикрываю глаза. Пустота внутри не вызывает панику, как было в первые дни по возращению домой. Со временем я сумела криво-косо залатать брешь в душе, но иногда сквозь неплотные стежки проникают воспоминания. Как, например, горько-сладкий запах никотина. Именно так пахли сигареты Саита. Он не был заядлым курильщиком, но иногда позволял себе за день выкурить несколько сигарет.

Возникает желание закурить, ощутить на кончике языка знакомый до спазма в груди вкус. Открываю глаза, хмурюсь. Я не одна, запах сигарет вполне реален. Поворачиваю голову, щурюсь. Вижу в полумраке на другом конце террасы мужской силуэт, окутанный вечерней темнотой. Свет сквозь стеклянные двери падает ему на спину, лицо можно рассмотреть лишь подойдя вплотную. И я решаюсь подойти.

— Извините, не найдется лишней сигареты? — в голосе ноль кокетства, флиртовать с незнакомым мужчиной мне нет нужды, я просто хочу почувствовать давно забытый запах. Задерживаю дыхание, когда мне почти выдыхают сигаретный дым в лицо. Кончик сигареты ярко тлеет в темноте.

— Сигарета не красит девушку.

Я застываю на месте, широко распахнув глаза в темноту. Трясу легонько головой, борясь со слуховыми галлюцинациями. Сердце екает, а потом ускоряется в своем биение, оглушая меня. Нет… Этого не может быть! Это просто жестокий розыгрыш моего воображения. Слышу, как распахиваются двери, смех приглашенных гостей врывается в тишину террасы. Поворачиваю голову, но все мое внимание сконцентрировано на человеке, который стоит рядом с сигаретой.