Иногда в середине какого-нибудь семейного праздника ловлю себя на мысли, что наша огромная семья вертится вокруг одного человека: отца. Он подобно солнцу во Вселенной, а все остальные планеты со своими спутниками.

— Надеюсь, что решили себе устроить романтический круиз, — подхожу к столу, мама вскидывает на меня глаза. Нагибаюсь, чмокаю ее в щечку, она пытается поймать мои руки и усадить рядом, но успеваю увильнуть. Протягиваю руку для пожатий отцу, он привстает, пожимает, слегка приобнимает и хлопает по плечу.

— Мне кажется или ты немного подрос? — голубые глаза лукаво смеются, я шире улыбаюсь.

— Если только в ширь, в этом отеле отличный ресторан, еда бесподобна, — присаживаюсь между родителями, одариваю улыбающуюся маму сияющей улыбкой. — Ваш визит для меня полная неожиданность!

— Я уговорила твоего отца прихватить меня с собой в деловую поездку, чтобы я могла устроить себе смену обстановку.

— А с кем остались двойняшки?

— Ты думаешь у нас нет нянек? — мы все втроем смеемся. Вопрос с кем оставить детей чисто риторический. Азат и Алия с удовольствием гостя у старших братьев и сестры, больше общаясь со своими племянниками и племянницами, которые им подходят больше по возрасту.

К нам подходит официант и какое-то время все заняты выбором блюда. Я все время ощущаю на себе прищуренный острый взгляд отца, который и не пытается спрятать свое беспокойство.

— Со мной все в порядке! — миролюбиво тяну губы, как только мы остаемся вновь втроем за столом. Отец качает головой, но пожимает губы. Он с моим утверждением не согласен.

— Саит, раз мы затронули тему твоего самочувствия, я узнала, что в Чикаго есть замечательный нейрохирург. Я вчера с ним созвонилась, в следующем месяце есть свободное время для консультации, мы тебя записали, — мама обезоруживает меня одной свой мягкой улыбкой, я злюсь, что лезут ко мне без спроса, но не могу вспылить, встать и уйти. Знаю, что хотят, как лучше.

— Дорогие, мои родители, я понимаю, что вы действуете во благо, но достаточно.

— Саит…

— Нет, мам, — сжимаю ее ладонь, сдержанно улыбаюсь. — Врачи не волшебники, они не могут по щелчку пальцев вернуть мне память. Радуемся тому, что я забыл лишь последние два года, словно их вычеркнули у меня.

— Простите… — мама резко встает и удаляется от стола, я провожаю тяжелым взглядом до тех пор, пока ее фигура не исчезает из поля моего зрения. Поворачиваюсь к молчаливому отцу. Мы встречаемся глазами, он усмехается, тянется к бокалу с водой.

— Почему она не смирится с положением дел?

— Потому что она мать, Саит, и переживает за тебя. Я тоже переживаю

— Я считаю, что мне не стоит пытаться вернуть воспоминания, — задумчиво беру вилку и кручу ее в руке. Чувствую, как щека горит, слегка поворачиваю голову, отец сверлит меня нечитаемым взглядом. Склоняю голову на бок, прищуриваюсь.

— Знаешь, пап, если я все вспомню, то ни к чему хорошему это не приведет, — только дернувшийся уголок губ подсказывает, что отец напряжен и внимательно меня слушает. — Иногда мне снятся странные сны.

— Сны? — хрипло переспрашивает отец. — О чем они? Ты говорил о них со своим психотерапевтом?

— Мне снится девушка. Я не вижу ее лица, но мы вечно с ней куда-то бежим, убегаем от кого-то, но в этом побеге чувствуем себя счастливыми. Думал, что это чувство возможно только во сне, но недавно я его испытал рядом с девушкой, с которой познакомился на одном мероприятие здесь.

— Здесь? — если бы не смотрел на отца, не заметил, как он слегка побледнел и крепче сжал ножку бокала с водой.

— Пап, с тобой все хорошо? Ты побледнел.

— Со мной все в порядке. Ты говоришь, что познакомился девушкой здесь в Канаде? Когда? Как ее звать? Кто ее семья?

— Эй, погоди, не гони лошадей, — смеюсь, отец напряженно улыбается. — я не собираюсь на ней жениться, так… — усмехаюсь, хитро взглянув на родителя, — развлечься.

— Кто она? — дотошный интерес отца к Деве Скок, о которой я сейчас ему намекал, настораживает. Отец секунду изучает мое лицо и сразу же расслабляется и как ни в чем улыбается. — Если вдруг что-то серьезное, не забудь для начала познакомить нас.

— Я пока не планирую долго и счастливо.

— А стоит! — замечает подошедшая мама. Я и отец внимательно рассматриваем ее спокойное лицо. Раньше она не стеснялась плакать из-за потери моей памяти, но позже мама поняла, что слезы никому не нужны, мне в первую очередь.

Напряжение за столом слегка ослабевает, когда официанты приносят наш заказ. За едой разговор крутится в основном вокруг семьи, обсуждаем всякую ерунду, которая не носит никакой смысловой нагрузки. Когда нам подают десерт, шутим с мамой по поводу того, у кого вкуснее окажется кусок бисквитного торта, отец в это время лениво рассматривает присутствующих в зале. В отличие от меня и мамы ему ровно до сладкого. Вдруг он резко ставит чашку с чаем, отодвигает стул и встает. Недоуменно вскидываю на него глаза, запихиваю ложку с кусочком торта в рот. Отец ни на кого не смотрит, его взгляд устремлен поверх моей головы. Без объяснений идет к выходу ресторана, я оглядываюсь через плечо и замечаю, как он хватает какую-то темноволосую девушку и уводит ее подальше от дверей ресторана. Кто это? Почему эта незнакомка заставила моего отца вдруг оставить семейную трапезу?

Когда я увидела шедшего прямо на меня мужчину, первое желание было развернуться и бежать что есть сил, но пересилила детское желание смыться. Я взрослая, уже не так наивная, местами экспрессивная Дева, ничего не боюсь и грозные дяди меня не страшат. Однако, как бы глубоко не дышала, не отводила глаза в сторону, коленки, как у труса, подгибаются. Меня довольно грубо и бесцеремонно хватают за локоть и утаскивают подальше от ресторана, в котором я издалека уже увидела спину Саита. Он сидел с какой-то женщиной, скорей всего этого его мать, раз его отец сейчас меня тащит куда-то.

— Мы уже достаточно далеко ушли, чтобы нас не увидел Саит и ваша жена, — тихо замечаю, выдергиваю руку из цепких пальцев Саида Каюма. Он сердито сверкает глазами, но не позволяет себе вновь меня схватить грубо за локоть.

— В этом отеле есть кофейня, зайдем, — кивает головой по направлению указателя, ведущего действительно в кофейню.

— Меньше всего я хотела бы пить с вами кофе.

— Я не спрашиваю твоего мнения, у меня к тебе есть разговор, и ты выслушаешь меня от начала до конца. Пошли! — проходит мимо, я закатываю глаза, но разворачиваюсь и иду следом.

В кофейне мы занимаем столик подальше от входа и не на виду у посетителей. Саид Каюм заказывает кофе, я латте. Несколько секунд пристально рассматривает друг друга, никто из нас двоих не спешит начинать разговор. Я так точно. Нам приносят нам заказ, беру чашку, делаю маленький глоток.

— Он тебя узнал?

— Что? — хмурюсь, не совсем понимая смысл вопроса.

— Вы, когда увиделись впервые после разлуки, он тебя узнал? — тон такой, словно я туповатый ребенок, а Саиду Каюму непривычно проговаривать каждое слово с расстановкой.

— Я не понимаю. Вы можете объяснить? — вопросительно изгибаю бровь, мужчина тяжело вздыхает, берет свою чашку и задумчиво смотри на ее содержимое.

— Саит потерял память. Точнее он не помнит последние два года до операции, когда ему удаляли гематому в России. Я надеюсь, ты помнишь ваши приключения? — приподнимает иронично бровь, сверлит своими ледяными глазами во мне дырку.

— Помню, — сухо отвечаю, чем вызываю подобие удивления у этого монстра. — Значит ранение, которое спровоцировало падение, не прошло бесследно… Саит не помнит меня, не помнит события нашего двухнедельного сумасшествия. Что вы хотите от меня? — прищуриваюсь, а Саид Каюм усмехается, пьет кофе и молчит. Тихо смеюсь, качаю головой.

— Вы знали о сделке Саита и Пола… Более того, вы прекрасно знали, что я в отношениях с Каром, — мужчина неопределенно пожимает плечами. — Вы хотели, чтобы, увидев меня, Саит вспомнил все. Хотели воздействовать шоком на его память. Но он меня не вспомнил.