Если сравнить меня в девятнадцать и Лизу, то это как небо и земля. У меня никогда не было цели выйти удачно за богатого человека замуж или стать любовницей этой человека, чтобы он решил все мои проблемы, если они есть, осыпал дорогими подарками, которые позже можно продать, если отношения сошли на нет. Я всегда хотела быть самостоятельной личностью и не зависеть от человека, будь то отец, брат, муж. Именно поэтому во многом родню в России не понимала, сестрам пыталась рассказать, каково это быть независимой, но мое мировоззрение и их точка зрения не совпадала. Только Мадина иногда меня поддерживала. Интересно, как она, где и с кем. После того, как я вернулась в Канаду, связь с ней оборвалась. Попытки найти ее в социальных сетях заканчивались ни с чем. Человек где-то есть, но я не знаю где. Надеюсь, ее любовь к Омару сделала того мягче, и они счастливы. Я не допускаю мысли, что три года назад Саид Каюм стер в порошок моего бывшего жениха, ведь по итогу с Саитом все хорошо. Именно этот человек, когда-то заставлял забывать собственное имя.

Поведение Саита злит, хочется в ответ вывести его себя. Его забывчивость раздражает, действует на нервы. Я не верю, что ему незнакомо мое лицо, что не екает в груди, когда мы встречаемся глазами, что чувствует забытое тепло в груди, когда воспоминания накрывают с головой.

После вечеринки, где мы с ним впервые встретились спустя три года, я потратила весь следующий день на интернет, чтобы узнать, как все эти годы жил Саит Каюм. Мне было жутко интересно кем он дышит, кого обнимает, кто согревает его постель по ночам, кому он дарит свое тепло, свои поцелуи, всего себя. Достижения на профессиональном поприще никакого интереса для меня не представляют, я была одержима мыслью о той, кого он мог называть своей спутницей жизни. К моему огромному сожалению, информации оказалось ничтожно мало. Известно, что он работает в семейном бизнесе, занимается инвестициями. Личная жизнь от любопытных глаз общественности закрыта. Ни одной фотографии в компании девушки, ни одной скандальной статьи, ни единой строчки о помолвке или женитьбе. Ощущение, что у человека кроме работы ничего нет.

И в этой закрытости мне мерещится его одиночество. Саит и сейчас выглядит так, словно находится один в гостиной. Толпа незнакомых ему людей как декорации, его совсем не трогают разговоры, смех, шутки на грани пристойности. Он улыбается, поддерживает беседу, но глаза при этом остаются безучастны к происходящему. В них отражается невероятная скука.

— Дева, я рассказывал Саиту, что ты любишь лошадей. Представляешь, у его семьи есть несколько породистых скакунов, которые участвуют в забегах, — Пол оборачивается ко мне, словно почувствовал мое приближение. Я заставляю себя непринужденно улыбнуться жениху и его собеседнику.

— Правда? — показательно удивляюсь, смотрю сначала на Пола, потом перевожу якобы заинтересованный взгляд на Саита. Он снисходительно улыбается, но когда наши глаза встречаются, его неожиданно вспыхивают, как звезды в небе, но тут же гаснут, как перегоревшие лампочки. Первенство вновь отдано скуке. Сохраняя на губах улыбку и пристальное внимание к разговору, прищуриваюсь. Саит меня вспомнил? Или дает понять, что потеря памяти — это игра?

— Я наездник так себе, занимаюсь верховой ездой год. А вы сидите на лошади? — нервно вскидываю руку к вороту рубашку, тереблю его, Саит внимательно следит за моими действиями. От его взгляда у меня возникает ощущение нехватки воздуха, и сердце трепыхается в груди, как птичка в клетке.

— Отец меня посадил в пятилетнем возрасте. Вместо тигра, которого я просил у него, он подарил мне первого скакуна. Сказать, что все члены семьи любят лошадей, будет преувеличением, скорей это один и пунктов воспитания, — взгляд задерживается на моих глазах, потом опускает на губы, что я непроизвольно их облизываю.

— Дорогая, я отойду на минутку, а ты развлеки Саита, чтобы он не скучал, — Пол нежно целует в висок, я не смотрю ему вслед, а следовало, я полностью поглощена нашим гостем, который тут же прищуривает глаза. Мы вдруг остаемся наедине друг с другом, не смотря на то, что вокруг хватает людей, но почему-то их не замечаем.

Порочные огоньки вспыхивают в голубых глазах, зрачки расширяются и полностью меня поглощают. Что-то демоническое вспыхивает в груди, толкает меня на скользкую дорожку, по которой ранее я уже ходила. Забытое чувство драйва наполняет мою кровь, будоражит и щекочет нервишки. Ощущение словно проснулся от летаргического сна, пытаешься вдохнуть полной грудь, надышаться как никогда ранее. Непроизвольно подаюсь в сторону мужчины, сделав маленький робкий шаг. Его глаза еще ярче вспыхивают, пристально за мной следя. Саит незаметно крутит головой, будто расстегнутый воротник светлой рубашки душит его, кончиком языка смачивает уголки своих губ.

— Дева, — Пол обнимает сзади. — Сходи в погреб и принеси оттуда пару бутылок вина. Саит поможешь? У нас оказывается выпивка на исходе, а я прослежу за тем, чтобы накрывали на стол, — чмокает под сузившим взглядом Саита в щеку и срывается с места метеором, скрываясь в стороне кухни. Логично было бы мне пойти на кухню и проконтролировать поваров, а мужчинам принести вина.

— Пойдем и принесем вина, пока гости не умерли от жажды, — иронизирует Саит, а я не сразу отмираю, потому он вдруг улыбается мне той самой улыбкой, которая всегда предназначалась мне.

— Следуй за мной! — голос звучит хрипло и низко. Отворачиваюсь, дабы совсем не сдать себя с потрохами, но думаю мои чувства уже не являются секретом для Каюма. Нужно собраться, нужно взять себя в руки и выяснить мотивы странного поведения Саита. В погребе само то расставить точки над i, никто нам не помешает поговорить.

Мы выходим из гостиной, проходим по коридору, сворачиваем в сторону подсобных помещений. Все это время спиной чувствую, как в области затылка слегка печет, как эти ощущения иглоукалывания спускаются к шее, потом ниже, замирают на моих лопатках. Открываю дверь погреба, щелкаю выключателем и осторожно спускаюсь вниз.

— Думаю взять пару бутылок белого и красного. Сладкое, полусладкое, сухое… Пол любитель сухого, а мне нравится ощущать сладость во рту, — замираю перед специальным стеллажом для бутылок, чувствуя, как нервы вдоль позвоночника натягиваются, как струны гитары.

Мне кажется, что чужое-родное дыхание касается моей кожи на шее, жар тела рядом стоящего человека греет меня. Гул нарастающего сердцебиения шумит в ушах, едва слышу собственное дыхание. Я вся в звуках, ощущениях за спиной. Прикрываю глаза, медленно оборачиваюсь, морально готовлюсь увидеть прежнего Саита, который не раз признавался мне в любви.

— Ты боишься замкнутого пространства?

— Что? — дергаюсь так, словно меня ошпарили кипятком. Хмурюсь, разглядываю Саита, который стоит напротив, засунув руки в карманы брюк. — Что происходит, Саит? Почему ты себя так ведешь?

Саит подходит ко мне вплотную, пристально разглядывает мое лицо. Я чувствую, как возникает тепло от его взгляда на щеках, как это тепло устремляется к шее, опаляет кожу ключицы. Дыхание сбивается от его столь близкого нахождения от меня. Как наркоман, который завязал с дурью, осторожно вдыхаю его запах смешанный с нотками тяжелого парфюма. Мало, мне мало этого вдоха, я вообще хочу большего. Хочу то, что так манит и так запретно: поцелуя.

Он сокращает между нами расстояние, его в моем личном пространстве становится много, так много, что поджимаются пальцы на ногах, а кожа покрывается мурашками, волосы на затылке немного шевелятся от напряжения. С усилием воли не закрываю глаза, но губы приоткрываются, когда горячий воздух от его тяжелого дыхания касается сначала моей щеки, потом моих губ. Он вдруг вскидывает руки и упирается ими в стеллаж по обе стороны моей головы, его грудь почти упирается в мою, между нами еще может протиснуться альбомный лист.

— С самой первой встречи меня к тебе тянет, — шепотом обжигает губы, склоняет голову на бок, гипнотизирует мой рот. — Ты мне снишься, Дева, в самых непристойных снах. Если бы только знала, как мне хочется дотронуться до тебя…