— Так у него под рукой не более ста тысяч сейчас, — заметил Андрей Каретин, — остальные разбросаны по гарнизонам. Да и стыдно будет полную мобилизацию объявлять, как и просить помощи у других членов Союза. Всё-таки это Пруссия, а на какой-нибудь Мекленбург.

Действительно, если пруссаки начнут ныть и сканудить, то другие германцы явно посчитают это слабостью. И вернут лидерство Австрии. Впрочем Старко предпочитал не реагировать на выпады противника, а действовать сам. И пока заняться прессингом Гамбурга, заодно переводя полки Пограничной стражи и гвардии к границам Бранденбурга. Пусть выглядит, как нацеленность на блицкриг в сторону Берлина.

Венский конгресс, а точнее его участники, вовсю перемывали косточки новому противостоянию. Всё равно единства в других вопросах у них не проявлялось. А в личном кабинете императора шли толковища с представителями Баварии и Саксонии, пострадавшими в последнее время от прусского беспредела. В общем и целом Англия, Турция, Франция и Австрия ни о чём не смогли договориться, зато саксы и баварцы заключили с австрийцами тайное антипрусское соглашение.

— Николай Иванович, дайте сообщения в газеты, что таможенные пошлины на грузы, проходящие через Альтону, будут заметно снижены.

Вроде дурацкое заявление, но германские государства, пользующийся Эльбой, поняли всё правильно. Гамбург зажрался и теперь возникает возможность сэкономить, если Старко в итоге возьмёт его под свою руку. Мантейфель моментально взбесился, но не смог собрать необходимого большинства в общегерманском парламенте. Теперь ему придётся рассчитывать лишь на прусские войска и прусскую казну.

В августе стодвадцатитысячная армия перекрыла пути в Берлин и заодно приблизилась к границе королевства Старко. Там, куда Олег Первый их и спровоцировал прибыть. Лидеры Гамбурга в недоумении озирались, не понимая почему германское братство не присылает войска, чтобы защитить их интересы. Хотя двадцатипятитысячный отряд собрали, чтобы смело поддержать Пруссию. Поразительно, но наследник престола Вильгельм, обиженный на Отто Мантейфеля, прибыл на войну в качестве одного из обычных штабных генералов группировки. Захотел всем показать, что он един с народом и готов разделить судьбу со своими, какой бы она ни была.

— Олег Саныч, ты-то куда собрался? — пытался урезонить своего короля Каретин, — неужели думаешь, что без тебя не справимся?

— Андрей, моя упёртость привела всех к такому исходу. Извини, друг, но здесь я не могу оставаться. Тем более, что и Вильгельм там тоже.

— Но кто будет править?

— Дружище, в правлении Николай Иванович гораздо лучше меня понимает. Случись что и он станет прекрасным королём или регентом при моём сыне. Я, кстати, уже все бумаги подготовил и заверил.

Понты-понты-понты… Рамон Батлер тоже ушёл добровольцем на войну, когда прекрасно понимал, что она уже проиграна. Да и Иоанн Люксембургский повелел посадить себя на коня, привязать к оруженосцам и принял участие в битве, хотя был стар и слеп. Там он и погиб назло всем адекватным умникам. Время «дон кихотов» давно ушло, но отдельные представители всё-таки живут даже в двадцать первом веке. Их считают лохами, над ними насмехаются, вот только они продолжают появляться среди хомо сапиенсов. Эти люди смешны и нелепы среди практичных и ловких, но почему же их странные деяния вызывают слезу гордости за них?

В один прекрасный день город-крепость Куксхафен окружил полк береговой охраны королевства Старко, с моря его заблокировали стальные корабли с шести и восьмидюймовками. Встали подальше, чтобы противник не особо расчитывал на пушки своих фортов. Полубатарею десятидюймовок дотащили с трудом тракторами. В смысле, колёса вязли в песчаном грунте, а не то, что могло подуматься. По Эльбе, поближе к Гамбургу, поднялись канонерки, выйдя на четырёхкилометровую дистанцию.

Девятнадцатого августа королевство объявило вольному городу войну и начало активные действия, придравшись к тому, что гамбургеры нечаянно утопили рыбацкую лодку из Альтоны, а рыбак чуть не утонул. Ранним утром двадцатого началась бомбардировка Куксхафена и Гамбурга. Белый флаг над крепостью поднялся после первых попаданий десятидюймовых орудий, впечатлив обитателей и защитников. Власти Гамбурга продержались на час дольше.

Противостояние на границе Люнебурга и Бранденбурга растянулось по времени. Всё-таки шестидесятитысячному прусскому корпусу, сконцентрированному к северу от озера Аренд в направлении Эльбы пришлось столкнуться с длиннющей линией окопов. Пять бригад национальной гвардии — это тридцать пять тысяч одних только винтовочных стволов и им по-барабану какие-то там игольчатые ружья Дрейзе. На всю прусскую артиллерию имелась лишь одна пешая стальная пушка Круппа, да и ту на войну не взяли. Отказав в своё время в заказе — пруссы остались без своего будущего преимущества. А подарок не задействовали потому, что для неё тупо не было снарядов.

/Это не описание вооружения племени мумбо-юмбо, это Пруссия 1857 года, когда ни Вильгельм Первый, ни Отто Бисмарк ещё не у власти/.

Левый фланг гвардейцев прикрывала бригада пограничников (кстати, ничем не отличимая от армейской, разве что камуфляж в более тёмных тонах), а на правом точно такая же. И ещё одна в ближнем тылу в качестве резерва. Немцы имели броню, а точнее кирасы, лишь для тяжёлой кавалерии. И более двухсот различных пушек, которые аккуратненько устанавливали повсюду, пользуясь тем, что война ещё официально не объявлена. Даже мешочки с порохом разносили для первых выстрелов поближе к орудиям, чтобы лишний раз не бегать туда-сюда.

Диверсанты, во главе со Старко, пробежались по ночам по вражеской территории и собрали кое-какую информацию, но не шалили с диверсиями. Главное, выявили местонахождение штаба армии. Двухэтажное здание в одной деревушке в четырёх верстах от линии будущего фронта. Заодно выяснили расположение базовых и временных складов, а также выпытали у одного бедолаги чего следует ожидать в ближайшие недели. Очень удивились, что на подходе речной деревянный флот с лёгкими орудиями и даже десантниками. Будет на ком проверить ракетные установки канонерок и слаженность действий канониров.

Странно, но боязни почему-то в войсках не было. Пруссы понимали, что являются лучшей армией в мире (по крайней мере верили в это) и что у них есть тайная вундевафля — винтовка Дрейзе (тоже лучшая в мире). Ещё их смешило, что противник нарыл канав поперёк и собирается в них отсидеться. Сами себя, как крысы, в щель засунули, где никакого манёвра не смогут осуществить. Правда у Старко есть хорошие пушки, но мало. Всего сотня стволов. Ясно же, что одновременный залп уступит прусскому, если сравнить. Наши тоже не трусили почему-то. То ли потому что ветераны прошли Крым, то ли пока не принимали всерьёз силу противника. То ли Пруссии ещё рановато воевать в новых условиях.

Датский король Фредерик готов был поддержать Старко, но Вересов его убедил в обратном.

— Ваше величество, в обороне мы устоим без проблем, это давно проверено. А в атаку переходить не собираемся. Пруссии нужна двухсоттысячная армия, чтобы добиться преимущества.

— А если им кто-нибудь придёт на помощь?

— По нашим данным Австрия, Бавария и Саксония готовы помочь нам, а больше в германских землях вроде нет сильных соперников.

Действительно нет, как оказалось. Пруссия слишком сильно расползлась территориально и теперь могла рассчитывать лишь на себя саму.

Двадцать восьмого августа дипломатический представитель королевства Пруссия барон Зальберг вручил Николаю Ивановичу Вересову ноту ультимативного характера. Королевство Старко обязано вывести свои войска из Гамбурга и Куксхафена, признать поражение и тогда всё завершится миром. Старко лишь передаст Старкоград в пользование Пруссии, оплатит репарации в размере расходов прусской армии за последний период и вступит в Германский союз. Если за три дня это не будет принято к исполнению — начнётся война. Вересов сослался на то, что король находится в армии и попросил день отсрочки. На следующее утро дипломату сообщили, что ответ будет подан сигнальными ракетами на линии потенциального боестолкновения: три зелёных подряд означает, что ультиматум принят, три красные — война!