— Сейчас дам полотенце и плед. Закрой дверцу, не выпускай тепло.

Я иду к багажнику, в спортивной сумке нахожу свою одежду для тренировок и полотенце. Быстро снимаю с себя мокрую одежду, вместо нее надеваю футболку и шорты, обуваю кроссовки.

— Молодой человек, вот возьмите, поможет отогреться немного. — Позади меня появляется женщина с термосом в руках. — Я видела, как вы девушку из воды вытащили. Как же хорошо, что все живы остались.

— Спасибо большое, это то, что сейчас нужно, — улыбаюсь ей, а сам нахожу среди хлама, что вожу с собой, початую бутылку конька, оставшуюся с рыбалки, на которой мы с братом были на прошлой неделе.

— Сейчас разведу, и точно не заболеем, — усмехаюсь я, когда подливаю в чай алкоголь.

— Только за рулем будьте осторожны.

— Конечно. Еще раз спасибо вам.

Я обхожу машину и сажусь на пассажирское сиденье. Лера обхватила коленки руками, дрожит, волосы мокрые. Смотрит в одну точку.

— Вот, вытрись, — протягиваю ей полотенце.

Она смотрит на меня со странным выражением лица, потом переводит взгляд на полотенце.

— Прости, но оно не первой свежести. Уж какое было.

Лера просто кивает, забирает у меня полотенце и быстро обтирает себя. После я укутываю ее в плед. Делаю несколько глотков из термоса и передаю ей.

— Пей, надо отогреться.

Сам же вместе с ней дрожу от холода, словно ненормальный. Ехать в таком состоянии пока не смогу. Надо хотя бы часик, чтобы отойти.

Наблюдаю за тем, как Лера подносит к губам термос, делает глоток, а потом начинает кашлять.

— Там коньяк. Пей. Чем больше, тем лучше. Алкоголь согреет твое тело изнутри, — поясняю я.

— Спасибо, — едва слышно произносит она.

Я откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. С трудом сдерживаю себя, чтобы не наорать на девушку. А если бы меня рядом не было? Не выбралась бы сама, и не помог бы никто. Но решаю, что вбивать в ее мозг такую информацию должен не я, а ее родители.

— Куда тебя отвезти? — спрашиваю, не поворачивая головы.

— Палубная восемь.

— Хорошо. Сейчас немного отогреюсь и поедем.

— Спасибо, — произносит она, и я понимаю, что благодарит она меня вовсе не за бесплатный трансфер «пляж-дом».

— В следующий раз думай головой, прежде чем лезть хрен знает куда. — Все же не могу удержаться, перевожу на нее гневный взгляд. Лера отворачивается к окну.

— Я не специально, — всхлипывает она, и ее наконец-то прорывает. Она закрывает ладонями лицо, ее всю трясет, а из горла вырываются громкие рыдания.

Меня хватает на несколько минут, потом все же я оттаиваю. Девчонка молодая, несмышлёная, испугалась, пережила стресс. Нужно, наверное, поддержать ее, успокоить.

— Иди сюда, не плачь. — Наклоняюсь к ней и притягиваю к себе. В первое мгновенье все ее мышцы замирают под моими руками, а потом она вдруг разворачивается ко мне, обнимает, крепко прижимается, словно все ещё тонет в воде, а я ее спасение, кладет голову на грудь и затихает. Сердце от такого близкого контакта с этой дурехой отчего-то начинает биться гулко и быстро. Надо же.

Плед сползает с неё, оголяя плечи и немного грудь. Ее кожа уже не такая холодная, как полчаса назад. Это хорошо. — Папа убьёт меня, можно к тебе поехать? — внезапно спрашивает она. Замирает, ожидая ответа.

— Нет, отвезу тебя домой.

Не хватало еще тащить ее к себе в квартиру. Хватает тех кошек бездомных, что вечно на улице подбираю, а потом месяц-два они живут у меня, пока я пытаюсь пристроить их куда-нибудь.

— Тогда к подругам. Дашь телефон позвонить?

— Гадство, телефон. — Резко отстраняю от себя девушку и всматриваюсь в даль. Ключи из кармана куртки, что промокла, испортилась и осталась в снегу, забрал, а о телефоне я совсем забыл. — Жди здесь, сейчас приду.

Делаю несколько глотков из термоса и нехотя выхожу на холод. Черт бы побрал эту девчонку.

Несмотря на протесты Леры, я везу ее домой. Она злится, но мне все равно. Ей сейчас нужно принять ванну, выпить горячего чаю, лечь в кровать и дождаться, пока родители вызовут врача. Ни о каких подругах речи идти не может.

Пока веду автомобиль, все поглядываю в сторону девушки. Она отвернулась от меня. Смотрит в окно, полностью игнорируя мое присутствие.

“Эй, детка, я, вообще-то, жизнь тебе спас! — хочется выкрикнуть мне. — А ты ведёшь себя так, словно это я тебя в воду столкнул”.

Все же не зря я с малолетками не связываюсь, предпочитая женщин постарше. Никакого детского поведения и капризов. Они точно знают, чего хотят от жизни и что нужно мужчине.

— Это твой дом? — спрашиваю я и хмурюсь, потому что по адресу, который она мне назвала, находится скорее дворец, чем жилье среднестатистической семьи.

— Ага, — вздыхает она и недовольно смотрит перед собой.

— Нехило так. Твой папа не наркобарон, случайно? — шучу я, рассматривая трехэтажный особняк, что виднеется через кованую высокую ограду.

— Он скорее разворовывает госбюджет, чем торгует наркотиками, — безразлично произносит она. — Посигналь несколько раз: Богдан, похоже, уснул.

Я жму на клаксон, и через несколько минут перед воротами появляется охрана. Лера открывает окно и высовывает голову на улицу.

— Это я, открой, пожалуйста.

Глаза Богдана расширяются при виде мокрых волос Леры и полуголого вида. Он недобрым взглядом сканирует машину — видать, запоминает номера на всякий случай. Хотя камеры наблюдения и так все зафиксировали.

Ворота разъезжаются в разные стороны, и я въезжаю во двор. Машину оставляю у фонтана, так как дальше проезда нет.

Оглядываюсь по сторонам. А ничего так люди живут. А по Лере и не скажешь, что мажорка.

— Зевернись хорошо в плед, я отнесу тебя в дом, — глушу мотор я.

— Может, пойдешь попросишь у домработницы мою одежду? — с надеждой спрашивает она, поджав от досады губы и кутаясь в плед почти с головой.

Я качаю головой, давая понять, что не собираюсь расхаживать по чужому дому в поисках ее трусиков и домашних тапочек.

Я выхожу из салона и обхожу машину, открываю дверцу пассажирского сиденья, встречаясь с голубыми глазами девушки. По цвету намного насыщенней, чем мои. Красивые.

Она потерянно смотрит на меня. Чувствует себя неуютно. Пальцами крепко ухватывается за края пледа, чтобы тот не сполз, оголяя ее полностью.

— Повезло, что ты такая худышка. — Беру ее на руки и резко выдыхаю, когда Лера одной рукой обхватывает меня за шею и прижимается так близко, что ее дыхание щекочет мою кожу. — Идем, девочка-беда.

На ее щеках алеет румянец. Я усмехаюсь, не отвожу от неё взгляда, чем смущаю ее ещё больше.

На улице минусовая температура и ветер. Я в одной футболке и спортивках. Лера вообще полуголая. Я быстрым шагом пересекаю расстояние до входной двери. Боюсь, что девчонка может окончательно замерзнуть и заболеть.

Дверь открывается прямо перед моим носом, и я от удивления чуть не спотыкаюсь вместе с Лерой на руках. Потому что прямо передо мной, в домашнем халате и тапочках, сейчас стоит заместитель министра обороны, мать его. Обознаться почти невозможно.

— Лера? Что произошло? Почему ты в таком виде? — взволнованно спрашивает он, а сам недобрым взглядом смотрит на меня. Челюсти напряжённо сжаты, максимально сосредоточен. В любой момент готов броситься на меня, чтобы защитить дочь.

Надеюсь, Смоленский выслушает версию случившегося до того, как распорядится разжаловать меня до рядового.

Я не знаю, что сейчас испытываю. Панический страх перед произошедшим. Вину, за то, что из-за меня Давиду пришлось нырять в ледяную воду и спасать мою задницу. Или же трепет и ликование, потому что человек, к которому я, кажется, испытываю любовь, сейчас рядом со мной. Бережно держит меня на руках. Прижимает к своей груди. Разрешает обнять себя за шею.