Над моими неловкими попытками загнать шар в лузу можно только посмеяться. Я злюсь, что у меня ничего не получается, Давида же это, кажется, забавляет.

— Ты неправильно держишь кий, поэтому у тебя ничего не получается, — заключает он. — Давай помогу, — предлагает он и становится у меня за спиной.

Давид обхватывает кий вместе со мной и, когда я наклоняюсь, чтобы сделать удар, прижимается ко мне своим телом и повторяет мое движение. Его пах упирается в мои ягодицы, и по телу проходит легкая дрожь. Его тяжелое дыхание обжигает мой затылок, и мысли бегут далеко от игры в бильярд.

— Давай еще раз, — голос у Давида становится совсем низким и сиплым. Обстановка вокруг нас накаляется. Вот теперь все действительно по-взрослому.

Я разгибаюсь, моя спина впечатывается в его грудь, руки дрожат, я неуверенно сжимаю кий.

— Какой из них? — с трудом выдавливаю из себя.

— Попробуй загнать в лузу девятку. — Дыхание Давида щекочет затылок. Я снова наклоняюсь над столом, Давид вместе со мной. В этот раз мне кажется, что я чувствую твердость в области его паха. Или же это просто плод моего воображения?

Я непроизвольно ерзаю бедрами и слышу, как рвано начинает дышать мужчина. Усмехаюсь про себя и сосредотачиваюсь на игре.

Вместе мы ударяем по шару, тот соприкасается с девяткой и загоняет его в лузу.

— Молодец, — выдыхает Давид мне на ухо и распрямляется.

Я опускаю кий на игральный стол, поворачиваюсь лицом к мужчине. Смотрю прямо в его глаза.

— Еще немного, и смогу обыграть тебя, — заключаю я и криво усмехаюсь. А потом смелею, делаю шаг вперед, обвиваю руками его шею и легко целую его в губы.

После игры Давид, кажется, собирается домой, но я не хочу, чтобы этот вечер так быстро заканчивался. Поэтому тяну его в сторону кинотеатра. Мы берем билеты на последний ряд. Одно ведерко попкорна на двоих и две колы. На экране — мистический триллер, но я уже давно не слежу за сюжетом фильма.

Все мое естество сосредоточено на мужчине рядом. Каждый раз, когда наши пальцы соприкасаются случайно, когда мы одновременно тянемся за попкорном, по всему телу проходит дрожь.

Мне хотелось бы взяться за руки, убрать подлокотник, разделяющий наши места, и прижаться к Леонову.

В какой-то момент я смелею. Кладу голову на его плечо, руку — на его колено. Он напрягается, когда я веду ладонью вверх. Останавливает, когда мои пальцы в опасной близости от его паха. Сжимает мою руку, а потом переплетает наши пальцы.

Я боюсь дышать. Все вокруг исчезает. И звуки, и люди. Есть только я и он. Биение наших сердец и тепло тела.

Давид кажется спокойным. В отличие меня. Мы сегодня уже целовались два раза, будет ли наглостью, если я еще раз попробую заполучить его поцелуй?

Тянусь к нему, провожу языком по уголку губ. Давид не отстраняется, лишь ловит мой поцелуй и дарит свой. Короткий, но страстный. Разжигает пламя внутри меня и нетерпение. Жаль, что сегодня наше первое свидание. Ведь, зная Давида, какой он принципиальный и правильный, я уверена: вечер закончится тем, что он отвезет меня домой.

А мне хотелось бы немного ласки. Хотелось бы побывать на грани.

Когда садимся в машину, уже далеко за полночь. Давид открывает для меня дверцу, между нами вновь воцаряется молчание.

Он не сразу садится в машину. Через лобовое стекло наблюдаю за тем, как он прикуривает. Выдыхает струю дыма, подняв голову к небу. Задумчиво смотрит вдаль, курит до самого фильтра. Оборачивается в мою сторону. Стекло тонированное, но он словно может видеть меня сквозь него, потому что смотрит прямо в глаза.

— Ну что, поехали? — Он приносит в салон автомобиля прохладу и свежесть. Это отрезвляет.

— Угу, — киваю я, пристегивая ремень безопасности.

Несколько минут спустя, когда мы выезжаем с парковки торгового центра на дорогу, Давид внезапно спрашивает:

— Не хочешь ко мне на кофе? Я недалеко здесь живу. Или отвезти тебя сразу домой?

Его вопрос выбивает весь воздух из моей груди. Потому что все мы знаем, чем заканчиваются приглашения взрослого мужчины попить кофе у него дома.

— Да, я только за, — выдавливаю из себя дрожащим голосом. Воспоминания о крепком теле Давида все еще мелькают перед глазами. Как и о его большом горячем члене, к которому я прикасалась в бане.

До его дома на самом деле оказывается очень близко. Я покидаю салон автомобиля и на негнущихся ногах следую за Леоновым. Не могу поверить, что я делаю это. Иду на первом свидании к мужчине. Хотя мы столько знакомы, что это можно и не считать первым свиданием.

Я жутко нервничаю. Не представляю, как это будет. Мы попьем кофе, а потом Давид поцелует меня и начнет раздевать? Понравится ли мне? Что, если я сделаю что-то не так и он больше не захочет меня видеть?

Лифта в его доме нет. Это обычная пятиэтажка. Старенькая, советская. У нас весь город усыпан такими же. Мы медленно поднимаемся по ступеням, и чем ближе четвертый этаж, тем сильнее бьет по ребрам мое сердце.

Давид звякает ключами, открывает сначала один замок, потом второй.

— Проходи, — пропускает меня вперед, щелкает выключателем и закрывает дверь.

Мне становится неуютно, но уходить я уж точно не собираюсь. С интересом осматриваю небольшую прихожую и тяну молнию на куртке вниз.

Мы с Давидом синхронно снимаем обувь, я несмело переступаю с ноги на ногу, ожидая, что будет дальше, и не решаясь без хозяина квартиры идти на поиски кухни.

Поворачиваюсь к Давиду и застываю. Он пожирает меня глазами. И я не знаю, чего в них больше — желания или гнева. Мгновенье — и он надвигается на меня. Стискивает руками мою талию, вжимает в стену. Дышит громко и прерывисто, обжигая своим горячим дыханием мое лицо. А потом жестко впивается поцелуем в мои губы.

Из моего горла вырывается стон. Такого я точно не ожидала. Чтоб вот так, прямо с порога. Но меня радует желание Давида. Значит, я ему все же небезразлична. Он просто сдерживал себя все это время.

Ладони Давида пробираются к моей груди, сладкая истома проходит по всему телу. Я зарываюсь пальцами в короткий ежик его волос, притягиваю его к себе, желая быть еще ближе.

Теперь все по-взрослому.

О таком я и мечтать не смела.

Несколько минут жарких поцелуев, и Давид внезапно отстраняется от меня. Смотрит прищуренным взглядом, обхватывает пальцами подбородок, дышит через нос часто и рвано. Хочет что-то сказать, но молчит.

Его ладони перемещаются на мои плечи, он надавливает на них.

— Опустись на колени, — приказывает он, и мои глаза расширяются от удивления и легкого страха.

— Что? — севшим голосом переспрашиваю я.

— На колени. — Он дергает пряжку своего ремня, расстегивает пуговицу. Вжикает молния на его джинсах.

Я сглатываю собравшуюся во рту слюну. Меня бьет крупная дрожь, но я подчиняюсь. Опускаюсь на колени перед Давидом, не разрывая с ним зрительного контакта.

Если бы Лера сопротивлялась, конечно же, я отпустил бы ее. Сразу. Но Лера послушно опускается передо мной на колени, чем безумно злит меня.

На первом свидании припереться домой к малознакомому мужику с готовностью раздвигать ноги — чем она вообще думает? А вдруг бы ей псих попался? Хотя я ничем не лучше. Привел ведь ее к себе, чтобы проучить и отвадить от себя.

— Сними свитер, освободи грудь. Хочу видеть тебя, — приказываю ей, давая последний шанс одуматься.

Она смотрит на меня огромными пронзительными глазищами снизу вверх. Несмело оголяет живот, тянет вверх свитер, снимает и отбрасывает его в сторону. Ее кожа в мгновение покрывается мурашками, тело бьет крупная дрожь.

Боится?

Лера смущенно отводит от меня взгляд. На мой вставший член не смотрит. Ее щеки горят румянцем, губы приоткрыты, и от этого зрелища член твердеет ещё больше, а я теряю ход мыслей.