– Начнём очаровывать!

– Кого? – удивлённо воскликнул Мориц. – Дерпт ещё спит.

– У меня привычка, – ответил полковник, – начинать день с очарования дам.

– Так нет же никого!

– Кто-нибудь да появится!

– Желаю удачи! – с улыбкой воскликнул Мориц, помахал полковнику рукой, и упряжка укатила.

Стоявший в кабинете у окна генерал-губернатор проводил взглядом вошедшего в дом полковника и подошёл к столу.

А навстречу Загряжскому по лестнице спускалась одетая в шубку молоденькая девушка. Увидев её, полковник остановился и торжественно произнёс:

– С добрым утром, уважаемая сударыня!

– С добрым утром! – ответила девушка.

– Разрешите представиться! Командир прибывшего в Дерпт полка карабинеров полковник Иван Загряжский.

– Знаю, знаю! – последовал ответ. – Вчера встречала ваш полк! Слышала ваше великолепное приветствие нашему городу!

– А мне ваш восторг запомнился, – сказал Загряжский. – Это же вы кричали нам «гип-гип ура!»?

– Я всего лишь повторила то, что скандировали ваши конники! – ответила девушка. – Это у них получалось просто очаровательно!

– А вы меня своим восторгом очаровали!

– Хорошо, что мы встретились!

– Просто великолепно! Я могу лишь повторить слова, которые мы вчера произносили, обращаясь к солнцу:

Полковник улыбнулся и добавил:

– И я его нашёл! Благодаря нашей встрече!

Девушка рассмеялась и произнесла:

– А я радуюсь тому, что, наконец, встретила человека, который может рассказать мне о памятнике, который собираются открыть в Петербурге!

– Сегодня вечером должен состояться бал, который, как я слышал, называют первым ярмарочным.

– Я буду там непременно!

– Вот там всё и обсудим! – пообещал Загряжский.

– Тогда до встречи?

– До встречи! Как вас звать-величать?

– Наталья Фитингоф.

– О, Наталья! Самое прекрасное женское имя: На-та-ша, На-та-шень-ка! И с фамилией вашей мы уже встречались где-то по пути к вам.

– Значит, будем ждать бала? – спросила Наталья.

– Я уже сейчас готов к нему! – заявил полковник. – До встречи на балу!

– До встречи!

И они разошлись. Каждый по своим делам.

А генерал-губернатор взял со стола колокольчик и позвонил.

В комнату заглянул адъютант.

– Где же полковник? – спросил Юрий Броун. – Вошёл в дом и исчез!

– Сейчас узнаю! – ответил адъютант и закрыл дверь.

Вскоре он вновь заглянул в комнату и доложил:

– Командир Каргопольского карабинерного полка полковник Загряжский Иван сын Александров пробыл!

Губернатор кивнул. Адъютант закрыл дверь, и донёсся его голос:

– Милости прошу!

В комнате появился Иван Загряжский и торжественно произнёс:

– С добрым утром, ваше высокопревосходительство!

– С добрым утром, с добрым утром! – ответил губернатор и, указав на кресло, добавил. – Прошу садиться!

Загряжский сел. Напротив него в таком же кресле расположился Броун, достал из кармана кисет, взял щепотку табака, набил им нос и громко чихнул.

– Будьте здоровы, выше высокопревосходительство! – воскликнул Загряжский.

– Спасибо, господин полковник! – ответил губернатор и, улыбнувшись, добавил. – В России научился табак нюхать. Перед каждым важным разговором. Чтобы он прошёл хорошо. Говорят, что Её Величество императрица тоже любит нюхать табак?

– Я тоже слышал об этом.

– Как вы устроились?

– Прекрасно! – сказал полковник.

– По поводу питания жалоб нет?

– Нет! Всё великолепно!

– А где вы затерялись?

– Я? – удивился полковник.

– Подъехали сани, вы попрощались с Морицем и вошли в дом – я из окна это видел. А потом исчезли.

– Случилась неожиданная встреча, – ответил Загряжский. – С тем, кто был вчера на площади возле ратуши. О монументе говорили, который посвящён Петру.

– О монументе говорили, который посвящён Петру! – нараспев повторил Броун. – Звучит как стихотворная строчка. Мне тоже хочется поговорить о поэзии, вспоминая ваше вчерашнее приветствие.

– Давайте поговорим!

– Ко мне поступили мнения. Весьма разные. Есть среди них и такие, что уличают вас в неточности!

– В какой? – с удивлением спросил Загряжский.

Юрий Броун взял со стола листок бумаги и, взглянув на него, произнёс:

– Вы сказали о солнце: «Мне твой приносит луч и красота твоя…»

– «…прекрасный самый день для жизни моея!» – завершил полковник.

– А у Сумарокова, пишут мне, сказано совсем иначе: «лютейший самый день, злой части моея».

Загряжский улыбнулся и сказал:

– Здесь мы с Сумароковым во мнениях разошлись: он писал о чём-то печальном, а мы говорили о солнце, освещавшем Дерпт.

– Есть жалоба и о Дерпте! – сказал генерал-губернатор. – Вы произнесли: «Скажи, как в Дерпте нам найти кумира…»

– «…чтоб был его достоин красоты!» – завершил полковник.

– А у Сумарокова сказано, – продолжил Броун и заглянул в листок, – «О, если бы взыграть могла моя мне лира твои достойно красоты».

– Пиит обращался только к солнцу, – ответил Загряжский, – а перед нами были дерптчане и Дерпт. Поэтому стих пришлось слегка перекроить, чтобы воспеть город и его жителей, которые, как оказалось, так прекрасно знакомы с поэзией Сумарокова.

– У нас и пьесы его разыгрывают, – сказал губернатор и взял со стола ещё один листок. – Вот! Вас и ваших сослуживцев приглашают посетить театральное представление. Пьеса Сумарокова называется «Вышеслав».

Броун протянул листок Загряжскому. Тот взял его, просмотрел и сказал:

– Несколько лет назад я видел это представление. Но театр посетим непременно!

– Вы правильно поступили, приветствуя нас стихами. Её Величество считает, что у меня слишком горячий нрав, поэтому прислала к нам целый полк – для охраны ярмарки от всевозможных казусов. А вы своими стихами всех настолько ошеломили, что никто уже не говорит про охранные дела. Славят вас и Сумарокова.

– Хотели Дерпт возвеличить и дерптчан немного повеселить, – ответил полковник.

– Правильно сделали! – похвалил губернатор. – Надо продолжить разыгрывать эту роль.

– Стихами славить Дерпт?

– Стихи свою роль уже сыграли. А вам стоит продолжить свои развлечения.

– Что вы имеете в виду, господин губернатор?

Броун улыбнулся и сказал:

– Ухаживайте за дамами, развлекая их поэзией, устраивайте карточные сражения, обыгрывая местных богатеев или проигрывая им, участвуйте в спорах, убеждая других спорщиков в каких-то самых невероятных своих затеях. Но сохраняйте при этом боевой армейский дух! И почаще веселите Дерпт духовой музыкой, выводя своих музыкантов на улицы и площади города! Говорят, что Её Величество императрица тоже любит военную музыку.

– Очень любит, ваше высокопревосходительство! Попросила нас покинуть Санкт-Петербург под какой-нибудь бодрый марш. Мы и тут будем стараться, – произнёс Загряжский и тоже улыбнулся. – Мои карабинеры покажут себя во всей красе! Тем более, что и вы встретили нас замечательно – такой фейерверк устроили!

– Тут барона фон Поссе благодарить надо: фейерверк – это его огненное дело. Вам оно понравилось?

– Затея великолепная, а её воплощение прекрасно!

– У меня возникла мысль: завтра повторить это огненное представление, и в Риге такой же фейерверк устроить.

– Мысль дельная!

– А не стоит ли Санкт-Петербургу, – спросил губернатор, – открытие монумента «Петро прима Катарина секунда» отметить таким же фейерверком?

– Желание просто замечательное!

– Будем думать! – Юрий Броун немного помолчал, а потом сказал. – А теперь нам надо поговорить о том, что вашему полку предстоит сделать на самом деле!

– Слушаю вас с глубочайшим вниманием! – ответил Загряжский.