– Чистого места? Да я маску снять не могу, потому что сразу задыхаюсь от вони! Это чистота, наверное, так воняет? – снова съязвила я.

– Ты очень молода и не понимаешь, что это мелочи! Эта вонь ничто по сравнению с той вонью! – сказал он и махнул рукой куда-то, видимо, в сторону нашего далёкого дома.

– Болтология. Ни одного примера, ни одного аргумента – общие фразы, – ответила я.

Мы замолчали. Зачем нам была нужна эта перебранка? Два совершенно чужих человека, спорящих ни о чём. Сотрясение воздуха для заполнения пустоты.

Я взяла вторую порцию компота. Не хотелось уходить из столовой, потому что в ней так сильно пахло котлетами, что иные запахи сюда не проникали. Котлеты победили гарь, и я могла тут находиться без надоедливой маски.

Антуан демонстративно достал из кармана телефон и начал в нём что-то искать. Как так? Почему ему можно быть с телефоном, а мне нельзя? Он что-то читал, чему-то улыбался. После перебранки спросить, как он его заполучил, значило бы унизиться и признать мою последнюю фразу никчёмной. Нет уж, лучше потерплю, пусть думает, что мне всё равно.

Он, словно решив подразнить меня, тоже взял второй компот.

– Надеюсь, у остальных жителей всё в порядке после прививок? – спросила я у девушки на раздаче.

– Я новенькая и ничего не знаю, простите, – пролепетала она, опустив глаза, как делают те, кто боится сказать лишнего.

Вот и пообедали. Я допила компот, надела маску и пошла бродить по коридору. В конце его оказался тренажёрный зал, окно которого очень удачно выходило на просвет между корпусами. Вдали виднелись улицы, за ними гора, над горой поднимались столбики дыма. Мне показалось, что это со мной навсегда: этот коридор, эти некрасивые столы, запах котлет и привязанная к небу ниточками дыма куча мусора – всё, что теперь у меня осталось. «Великокучный период развития человечества» привёл его к вершине – созданию этой кучищи. Дальше всё, апогей, высшая точка. Чтобы избавиться от этого дурацкого ощущения, я встряхнула плечами и быстро пошла к себе в комнату. Лучше учиться, чем фантазировать!

Я снова устроилась под одеялом в своём кроватном кинотеатре, но дверь неожиданно открылась. Вчерашняя врач пришла со своим неизменным детским чемоданчиком.

– Как вы сегодня? Укол нужен или справляетесь? – спросила она.

– Справляюсь. А как остальные, те, что с прививками? – поинтересовалась я.

– Прекрасно. Завтра вам станет веселее. Ждём новеньких, да и ребята после прививок восстановятся, – пообещала врач.

– А что это за прививки? У меня тоже будут? – спросила я.

– Да, обязательно. Всех тех старых болезней, которых давно нет за стеной, и здесь у людей нет, не бойтесь. Но насекомые, грызуны всё равно разносят. Вернее, могут разнести. Нам положено перестраховываться. Привьём от всего, на всякий случай, – успокоила она.

– Мне кажется, что тот, кто побывал в директории, становится потом сверхчеловеком: вони не чувствует, болезни его не берут, он знает какую-то истину про чистоту этого места, – сказала я.

– Ну, насчёт истины не могу вам сказать, а вот про болезни и вонь – это точно. Люди становятся сильнее, выносливее. С медицинской точки зрения это легко объяснить: нахождение человека в экстремальных условиях мобилизует организм для выживания, – подтвердила она.

– Антуан с таким видом мне говорил про «чистоту этого места», словно каждый об этом знает, одна я не в курсе, – пожаловалась я.

Врач пожала плечами в ответ и, убедившись, что все показатели моего несчастного организма в норме, оставила мазь от зудящей потёртости на носу, которая образовалась от маски, велела ежедневно её менять, а лучше два раза в день, и ушла. Пора мне было возвращаться в свой маленький кинозал.

До ужина я посмотрела, до какого состояния довели планету после изобретения неразлагающихся пластиков. Как мучились люди, когда мегаполисы расползлись границами до мусорных свалок, которые когда-то были организованы далеко за городом. Эти свалки превратились в настоящие мусорные горы, полные в том числе ядовитых отходов. Как страдали от запаха дети (совсем как я), как начались массовые отравления из-за загрязнения воды и напичканных нитратами пищевых продуктов. Как люди стали массово погибать от инфекций и радиации. Про новые виды насекомых, порождённые свалками. Когда-то и в школе мы касались этой темы, правда, не так детально. В фильме этот период был показан очень красочно! Кадры с мусорных полигонов, гребущие ковшами груды отходов экскаваторы, полчища огромных чаек, стаи диких псов и драных котов. Потом показывали леса, заваленные мусором и зарастающие крапивой, стены из борщевика, засилье огромных, как змеи, слизняков.

«Постепенно население планеты увеличилось в десятки раз, превращая мусорную проблему в настоящую экологическую катастрофу. Свалки безостановочно горели, земля покрылась слоями пластика и неразлагающихся отходов, нарушившими хрупкий экологический баланс. Менялся состав почвы, воздуха, следом гибла флора – менялась сама жизнь. Люди бросали отравленные земли и перебирались в новые, ещё чистые места обитания, которые снова засоряли. XXI век не зря называют мусорным веком. Ни законодательство, ни борьба активистов-экологов были неспособны противостоять желанию бизнеса получать сверхприбыли за счёт использования дешёвого в производстве пластика, губительного для планеты, и не тратиться на очистку отходов производства и жизнедеятельности. Коллективный техногенный разум, наконец, восторжествовал над первобытной и оттого беззащитной природой и сам ещё не понял, что натворил. При этом роль экологических служб была второстепенной, а роль капитала – первостепенной. Экологический кодекс не являлся независимой и неотъемлемой нормативной единицей, регулирующей деятельность человечества. Понятие «Экологическое право» отсутствовало как таковое, а значит, планета была абсолютно бесправна перед лицом своих захватчиков – людей».

Вот сколько смотрела подобные истории, не могла поверить! Невозможно было представить себе, что эти же самые люди, умные, окончившие университеты, опытные, вооружённые суперкомпьютерами, не могли вывести такую простую формулу: сколько людей скоро будет на планете с учётом стремительного прироста населения, сколько мусора они будут производить и как быстро превратят планету в мусорную свалку! Математика для третьего класса против утверждения: «Земля большая – места для всех и всего хватит». Безусловно, я сейчас не могу понять их, и они когда-то не понимали, как раньше людей сжигали заживо на кострах за их убеждения, как можно было жить без смартфонов или как люди обходились без кофе. Говорят, это как с алкоголизмом: человек понимает, что делает что-то не так, но убеждает себя, что в этом нет ничего страшного, и продолжает пить. Так было и с мусором – мусороголики какие-то.

В фильме добрались, наконец, до уже устаревшего «феномена одной жизни».

«Исследования человеческого восприятия путём опросов тысяч людей из разных стран, представителей разных профессий, культур в разные периоды их жизни однозначно показывают: человеку свойственно восприятие своей жизни в рамках её обозримого периода. Ребёнок беспечен и не задумывается о своём будущем; в юном возрасте люди не верят, что будут стариками и лишь в зрелом возрасте начинают осознавать грядущий конец своего пути на Земле. Человек живёт, не видя дальше десятка лет собственной жизни.

Так выглядел диалог журналиста с обычным горожанином всего триста лет назад:

– Как будут жить ваши внуки? Какой будет их жизнь? – спрашивает репортёр.

В ответ растерянность, смех, недоумение.

– Я выжил как-то, и они справятся. Этот вопрос каждый решает сам для себя. Какие там у них будут правила игры, мне невдомёк!

– А лично вы что-то можете сделать для них? – говорит журналист.

– Ещё как могу, – смеётся горожанин. – Я оставлю уйму долгов по банковским кредитам, которых хватит и моим детям, и моим внукам!

– А если серьёзно? – пытается вернуть разговор в конструктивное русло журналист.