Но вот, вконец измотанные долгой дорогой, пленники подошли к стенам города. Здесь их подвели почти к самому краю огромного обрыва, насколько мог судить Денис, опоясывающего город с внешней стороны. Пока он рассматривал его и стену перед ними, часть её вдруг стала опускаться. Когда она полностью опустилась, превратившись в подъёмный мост, он увидел, что за мостом находились ворота, которые стали медленно открываться. Когда они открылись на приличное расстояние, сопровождающие их существа погнали пленных касианцев по мосту к воротам.
Пока они шли, Денис увидел, что земля под обрывом где-то очень далеко, и сплошь утыкана остро заточенными кольями, возле которых валялось множество костей и останков каких-то существ, но рассмотреть их, как следует, ему не удалось. Пленники вступили за ворота на территорию поселения. Возле стены была большая гладко вытоптанная территория, на которой не было ни единого расточка. Там и тут были видны участки выгоревшей земли с остатками от сгоревшего до пепла топлива. Пройдя это место, они ступили на территорию, сплошь покрытую низенькими, жалкого вида зданьицами, довольно грязными, ютившимися почти впритык друг к другу. Эти здания занимали довольно большую территорию, но, в конце концов, они закончились, уступив место большим зданиям. Намного опрятные, если не сказать, пышными, но им было очень далеко по красоте до тех домов, где жили касианцы. Все они были окружены множеством различных растений. Некоторые просто утопали в зарослях пышно цветущих растений, и расстояния между этими постройками было намного больше. Хотя домов этих по количеству было намного меньше, чем грязных лачуг, места они занимали, пожалуй, ещё больше. Дорога, по которой вели пленников, из просто протоптанной превратилась в выложенную гладко отесанным камнем.
За последним зданием, а точнее, за растениями, окружающими его, началась вымощенная площадь. Она окружала широким кольцом очень высокую гору, стоящую прямо в середине города. Наверху из срезанной вершины, поднимались редкие струйки дыма. Чуть сбоку от неё, он увидел часть огромного и величественного строения. Оно было намного выше всех видимых им до этих зданий города. Похоже, оно стояло прямо за горой, а с той стороны, где они теперь находились, Денис увидел огромный, украшенный золотистыми узорами, с вкраплением множества разноцветных камней различного размера и формы, вход в гору, и именно к нему их и вели.
Перейдя площадь, касианцы один за другим вошли в огромный сводчатый зал, вырубленный прямо в горе. Здесь они остановились. Оглядевшись, Денис увидел стоящую в большой нише, вырубленной в дальней стене зала, огромную статую. С первого же взгляда он узнал её, точно такая же стояла в том здании, где был разрушен энергонакопитель. Вскоре в зал стали заходить крылатые существа, они тихо о чём-то переговаривались, бросая на пленников украдкой взгляды. Вдруг, когда зал почти весь заполнился, раздался громкий голос. Денис обернулся и увидел у входа двух в белых одеждах крылатых существ. Один из них что-то говорил, обращаясь к собравшимся. Как только он замолчал, вошел, величественно выступая, уже знакомый Денису старик. Пройдя среди собравшихся, которые при его приближении с поклоном расступались, давая дорогу, он подошёл к стене и, взмахнув крыльями, поднялся на небольшой выступ-площадку, находящийся над небольшим входом, ведущим куда-то ещё глубже в недра горы.
Вход находился чуть в стороне от ниши со статуей. Оказавшись на площадке, старик повернулся лицом к статуе и, воздев руки к потолку зала, стал нараспев что-то произносить. Потом, замолчав, он опустился на колени и все, кто находился в зале, кроме пленников и их охранников, последовали его примеру. На какое-то время наступила полная тишина. Было так тихо, что Денис слышал дыхание стоящих рядом с ним касианцев. Но вот, старик неожиданно что-то громко воскликнул. Это было так внезапно, что Денис даже вздрогнул от неожиданности. Между тем, тот вновь поднялся на ноги и, повернувшись теперь лицом к толпе, что-то коротко приказал, указывая концом посоха на проход, ведущий дальше в гору.
В ту же минуту, касианцев погнали к нему. Не успели первые пленные войти в проход, как за их спинами раздался звучный женский голос. Оглянувшись, Денис увидел, что в зал вошла девушка, в окружении таких же молодых женщин. На ней были расшитые золотом и камнями богатые одежды, а на голове, поверх длинных золотистых, в мелких завитках волос, была надета корона, в виде широкого витого обруча над бровями, который венчал огромный светящийся кристалл, как в посохе старика. Если при появлении старика, тому лишь почтительно кланялись, то при появлении этой девушки, все крылатые существа, включая охраняющих пленных, опустились на колени, низко склонив головы.
Лицо девушки, с чуть припухлыми алыми губами и яркими голубыми глазами, пылало праведным гневом, но это ничуть не портило её, наоборот, подчёркивало её неземную красоту. Между тем, она, явно обращаясь к склонившемуся перед ней старику, что-то гневно говорила, а тот, по-видимому, не смея ей возразить, смиренно слушал. Когда она, наконец, замолчала, он тихо что-то произнёс, а та уже более спокойно ответила и, не спеша, вышла прочь из зала, следом за ней ушли и остальные, пришедшие с ней.
Как только она ушла, старик резко повернулся к пленным и что-то коротко приказал охраняющим их крылатым людям. Те в тот же миг повели их прочь из зала. Оказавшись на улице, они погнали касианцев прочь от входа в гору и, обогнув её по одной из сторон, заставили их снова пересечь площадь, а потом и почти весь город. Снова пригнав их на территорию убогих лачуг, подвели их к большому, одноэтажному зданию и, открыв одну из многочисленных дверей, загнали их внутрь, после чего захлопнули дверь. Пленники услышали, как лязгнул замок с внешней стороны. Оставшись одни, они осмотрелись. Здесь царил полумрак и невыносимое зловоние, под ногами хлюпала какая-то жижа, в которой копошились многочисленные насекомые. Всё помещение было перегорожено на небольшие отсеки, при помощи грубо сколоченных низких перегородок. Свет, который едва рассеивал кромешную тьму, проникал сюда через крохотные многочисленные отверстия в потолке.
— Отлично, похоже, нас загнали в клетку для животных!
Тут Денис услышал знакомый голос и, обернувшись увидел своего первого помощника. Он был сильно изможден, и едва держался на ногах. Но при виде его, в душе юного капитана зародилась робкая надежда.
— На твоём месте, я бы не очень сетовал на это. По-моему, появление этой девушки спасло нас от чего намного ужасного, чем это место.
Тренк лишь пожал плечами. Между тем, пленники нуждались в отдыхе, и потому мужчины, оторвав от загородок несколько широких досок, сгребли грязь с пола в дальние углы. После чего на расчищенном и просохшем немного к тому времени месте, разложили сухую растительность, обнаруженную ими в неглубоких, очень длинных и узких ящичках, размещенных почти в каждом закутке. Далее, все они разместились на ней и многие, вконец измученные всем произошедшим, погрузились в тяжёлый сон. Тренк и Денис, наконец, смогли спокойно поговорить.
— Мы не смогли дать отпор этим тварям. Те смехотворные укрытия, что успели подготовить, не только не остановили их, но даже задержали на приличное время. Все было кончено в считанные часы. Нас вылавливали и отстреливали, словно мы дичь. Никудышный из меня вышел капитан.
Тренк в бессильной злобе сжал кулаки и горестно уронил голову, стараясь ни на кого не смотреть. Денис ободряюще опустил ему руку на плечо.
— Мы не готовились к войне, и сделать это за то время после получения вести о том, что мы не одни разумные существа в этом мире, не смог бы никто. Ты лучше скажи, мне это только кажется, или среди нас совсем нет детей?
— Так точно, всех детей отделили от взрослых и перед тем, как погрузить нас в водоходы, куда-то увели. Что с ними сталось, никто не знает, кого бы я не спрашивал.
При этих словах, Денис почувствовал такую боль, словно кто-то невидимый полоснул лезвием ножа ему по сердцу. Эта боль была настолько сильной, что многократно пересилила тревогу за их дальнейшую судьбу, наполнив все его существо отчаяньем.
