***

— Как ты посмел, жрец, не сказав ни слова, отправить пленников в жертву Отеотису?! Ты решил возвыситься над нами?!

— О нет, ваша божественность, у меня такого и в мыслях не было. Ваша божественность, послушайте, вам всё известно, от вас не скроется ни одна наша мысль, желание или замысел. Поверьте, я сделал это, движимый праведным гневом. После того, что мне пришлось увидеть в городе мёртвых, куда, как вам известно, мы, по заведенному испокон веку обряду, доставили тело вашего отца, и где нами были обнаружены эти порождения Шеотиса. Они вторглись на священный остров, в эту неприкасаемую обитель мёртвых. Мало того, они разрушили великий храм Отеотиса, посмели жить в домах божественных правителей, забрали священные ладьи и пользовались ими для своих нужд. А когда мы встретили их, они посмели убить многих из ваших верноподданных. Ваша божественность, разве после всего этого они не заслуживают смерти?! Ваша божественность, если мы не принесём их в жертву, чем хоть немного сможем ослабить гнев Отеотиса, он обрушит на нас весь свой гнев!

— Довольно, замолчи! Ты, жрец, по-моему, совсем забылся. Ни тебе, а лишь нам, его божественным детям, доподлинно известна воля Отеотиса.

— Ваша божественность, я ни на секунду не смел в этом сомневаться. Простите мне мою дерзость, эти существа опасны. Если их оставить в живых, неизвестно, что они могут сделать, и какие беды принести всем нам.

— Я вижу, ты решил, что кто-то или что-то сумеет причинить детям Отеотиса вред, не умерев при одной только мысли о подобном на месте?!

— О нет, конечно, нет!

— Отлично, а то я уже стал подозревать, что ты решил предать нас.

Старик, задрожав, словно его трясли, рухнул на колени и упал лицом вниз.

— Смилуйтесь, ваша божественность! У меня и в мыслях ничего такого не было. Всё, к чему я стремился и стремлюсь, это служить вам до последнего вздоха.

— Хорошо, я вижу это. Однако впредь, чтобы больше не смел делать что-либо для Отеотиса без нашего ведома. А сейчас отправляйся назад в храм, когда мы решим, как следует поступить с пленниками, мы сообщим тебе. А до тех пор, глаз с них не спускать, и не дай бог, если с ними что случиться.

Старик покорно встал на ноги и, пятясь задом, согнувшись в поклоне, вышел из залы. В ней остались лишь две крылатые девушки и молодой мужчина, сидящие на высоких, богато украшенных креслах на возвышающемся посреди зала высоком постаменте.

— Итак, сестра моя, Ареана, может, теперь скажешь, для чего ты захотела, чтобы этих осквернителей оставили в живых?

— А разве, мой божественный брат, ты ещё не понял?! Эти существа, сумевшие разрушить огромный храм и убить многих из наших слуг, при своём пленении, должны обладать великой силой. Если нам удастся узнать их секреты, мы станем непобедимы и, возможно, тогда освободимся от ненавистных пожирателей.

Мужчина ничего не сказал на это. Молча, он встал со своего трона и, не спеша, подошёл к одному из высоких окон зала, через которые внутрь проникал дневной свет, озаряя всё великолепие зала ярким светом. Девушки, оставшиеся на своих местах, переглянулись. Одна из них, пожав плечами, отложила в сторону свой посох и, достав откуда-то из складок своей одежды небольшое зеркальце, занялась своей внешностью. Вторая же, помедлив немного, в нерешительности поднялась со своего места и подошла к мужчине. Тот же, продолжая смотреть куда-то вдаль, произнёс:

— Возможно и так, но жрец прав. Те, кто обладают подобной силой, могут быть очень опасны для нас самих.

— Ну, это легко исправить, надев на них обручи смирения. Ведь, в конце концов, мы их пленили, а значит, их сущность не так уж и неуязвима.

— Хм, что же, отлично. Я, пожалуй, поступлю по-твоему. Посмотрим, что из этого выйдет, а пока займись ими. Пусть жрец немедленно приступит к процессу надевания на них обручей смирения, пока они ещё не оправились от пленения и не дали нам отпор.

Девушка чуть склонила голову и вышла из зала. Мужчина, помедлив минуту, обратился ко второй девушке:

— Вераока, думаю, сестре совсем не повредит твоя помощь.

Девушка поспешно убрала зеркальце и, встав со своего места, так же, как и её предшественница, слегка склонила голову и вышла из зала.

***

— Надо признать, эти существа очень упорные, — произнесла Ариана, глядя на дно ямы у своих ног.

Там в это время бросили ещё одного связанного по рукам и ногам пленного. На дне ямы копошились множества ортексов — существ, чем-то похожих на небольшую короткую палку. Они были чёрного цвета, тела их были абсолютно гладкие, а передвигались они при помощи множества коротких, заканчивающихся маленьким острым коготком лапок. Эти существа имели два ротовых отверстия, с множеством коротких, но очень острых зубов на обоих концах туловища. Почуяв запах жертвы, они, борясь по дороге друг с другом, устремились к нему. Достигнув цели, они заползали несчастному на голову и, погрузив свои лапки ему под кожу, чем намертво закреплялись на его голове, погружали оба своих рта ему в голову через виски, проникая до самого мозга. При этом, тело их сильно вытягивалось и становилось очень тонким, но твёрдым полуобручем, навечно сковавшего свою жертву.

— Да, а я сказала бы, что они очень глупы. Если бы он так не сопротивлялся, его муки уже давно были закончены. На что он, в самом деле, рассчитывает? Не понимаю, — равнодушно произнесла её сестра, с безразличием глядя на то, как извивается очередной пленник, стараясь подняться выше и не дать тварям заползти на него, но все его попытки были тщетны.

Стоило ему хоть немного приподняться, как он снова сползал вниз, где ортексы с новой силой набрасывались на него. Вот, один из них, изловчившись, зацепился за его одежду и, быстро перебирая лапками, пополз вверх. На свою беду, он полз впереди, и потому, когда дополз до лица обреченного, оказалась в пределах досягаемости его рта, а тот, доведенный до крайней степени отчаяния, с яростным рычанием схватил его зубами и перекусил пополам. К несчастью, пока он был занят одной тварью, две других заползли на его спину и там наперегонки устремились к его голове. Оказавшись на его шее, они сцепились друг с другом, при этом их когти рвали кожу шеи пленного, причиняя ему боль. Бедняга попытался скинуть паразитов, но тщетно. Между тем, одна из них изловчилась, смогла скинуть свою соперницу вниз, после чего уже беспрепятственно заползла на голову и, наконец, смогла вонзить свои зубы в мягкую плоть его висков. Брызнула кровь. Касианец, отчаянно закричав, упал на колени, словно безумный, мотая головой из стороны в сторону. Во все стороны полетели капли крови, попадая на всё ещё копошащихся тварей у его ног, приводя их в неистовое бешенство. Но пленному уже не было до этого никакого дела. Тварь всё глубже проникала в его голову, причиняя невыносимые муки. Несколько раз он закричал, но, в конце концов, тело его содрогнулось в страшной конвульсии, и он рухнул на дно ямы, застыв там неподвижно. В ту же минуту, двое крылатых мужчин, вооруженные длинными шестами, на концах которых были стальные крюки, взлетели над ямой и, подцепив крюками верёвки, которыми был связан пленник, вытащили его из ямы и опустили на землю, рядом с его так же неподвижно лежащими товарищами. Тут к нему подошли две крылатые девушки.

— Ну, вот и всё, и зачем, спрашивается, было так стараться? Неужели он не понимал, что всё равно обречён?!

В словах Вераоки сквозило откровенное презрение.

— Ладно, много их там ещё? — обратилась она к одному из крылатых мужчин, только что скинувшего в яму очередного пленного.

— Чуть больше нескольких тысяч, божественная. Это в основном женщины, думаю, с ними дело пойдёт быстрее.

— О великий Отеотис, как же я устала, скорее бы всё это закончилось!

Когда солнце ушло за горизонт, и сгустились сумерки, процесс обращения был ещё далёк от завершения. Несколько мужчин принесли с десяток пылающих факелов. Стало заметно холоднее, поднялся пронизывающий холодный ветер.