– Это не причина зажимать такую дрянь, – Габриэль поморщился – он ненавидел, когда кто-то жаловался, – завтра, если хочешь, принесу тебе ящик этого пойла.

– Опа! Смотри, никто тебя за язык не тянул! – вскинул палец Мэйс, и засмеялся, довольный собой.

– Скажи, – спросил Габриэль, вновь прикладываясь к бутылке и передавая стражнику, – а какого черта ты пьешь на службе?

– В смысле? – Мэйс поднял на паладина удивленные глаза.

– В самом прямом смысле, – Габриэль сплюнул на грубый камень стены, – настоятель доверяет вам: тебе и остальным стражникам. А вы вместо того чтобы охранять, дрыхните в пьяном угаре. Что если на храм нападут?

– Да кто же нападет-то? – Мэйс настороженно посмотрел на истребителя. Его всегда пугали перепады настроения Габриэля.

– Диверсия, мятеж, происки Безымянных. Да мало ли?

– Да брось ты! – махнул рукой Мэйс, – наш храм – самый крупный и уважаемый в Аране, сам Верховный Князь приезжал сюда, чтобы выказать почтение отцу настоятелю! Ты действительно думаешь, что Безымянные осмелятся напасть на нас?

– Эти ублюдки умудрились выкрасть дочку одного из князей Араны из его собственного замка. Кто знает, на что еще они способны?

– Да не, – уверенно сказал Мэйс, – не такие они глупцы. У них слишком мало сил для нападения, особенно такой укрепленной крепости, как наш храм.

– Ты так уверен, что я умываю руки. В любом случае я ничего не смогу поменять, – пожал плечами Габриэль, – завтра мы уезжаем. Надо воссоединить дочку с отцом.

– А, точно! Я забыл поздравить вас с очередным успешно выполненным заданием.

– Спасибо. Ладно, пойду я, пожалуй, спать, – Габриэль поднялся и потянулся, – завтра будет уйма мороки. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть.

– Ну что ж, доброй ночи, брат, – Мэйс тоже встал и протянул паладину здоровую руку, – надеюсь, увидимся.

– Непременно! – усмехнулся Габриэль и пожал запястье стражника.

Спустившись со стены, Габриэль двинулся к храму. Уже подходя к келье, он вдруг вспомнил, что Вэлиэл не проронил ни слова во время их разговора с Мэйсом.

– Ночь длинная, еще наговоримся, Брат, – язвительно пробурчал Вэлиэл.

Габриэль смог уснуть только под утро, часов в шесть. Через пару часов его уже растолкал послушник, в обязанности которого входило убирать казармы истребителей.

Еле продрав глаза, злобный как черт Габриэль поплелся искать брата, который уже куда-то слинял. Воину не хотелось видеться с Танриэлем, но делать было нечего – все равно вместе ехать. Не найдя Танриэля, воин отправился в столовую. Перекусив холодной рыбой с грибами, и запив все это родниковой водой, Габриэль пошел на рынок. Где-то с полчаса побродил среди рядов, купил ящик красного вина – Мэйсу. Уж что-что, а слово Габриэль держать умел.

Вернувшись в храм и отдав вино обрадованному стражнику, воин отправился в Канцелярию – договориться насчет повозок и необходимых припасов. Ехать предстояло в Рауран – княжество, граничащее с Орионским. Дорога туда занимала три-четыре дня для конного и около недели для повозки. Вместе с братьями отец-настоятель отправлял эскорт для княжны из десяти рыцарей и четыре грузовые повозки. Везти предстояло небольшую партию рыночного товара, производимого в храме Ориона. Орден никогда не упускал возможности торговать, а Орионские сыр и шерсть ценились по всей Аране и стоили очень недешево.

Закончив все приготовления, Габриэль пошел на склад и наорал на извозчиков, которые должны были ехать вместе с ними, ибо трое из восьмерых еле держались на ногах из-за непомерного количества выпитого вина.

Один из них, самый пьяный попытался нагрубить Габриэлю. Общий смысл его мало-связной речи заключался в том, что его, Ланса Бурого, мало волнуют наставления сопливого мальчишки, и он, Ланс Бурый, будет делать то что захочет. Игнорируя менее пьяных товарищей, пытавшихся заткнуть его и указать на черный череп на предплечье истребителя, Ланс даже толкнул Габриэля в плечо.

Уставший, сонный и окончательно озверевший от такого хамства Габриэль одним коротким ударом сломал извозчику челюсть, попутно выбив пару зубов. Еще двое ввязавшихся в потасовку приятелей Ланса отделались разбитыми носами и парой сломаных конечностей. Когда на шум драки прибежали рыцари из эскорта княжны, трое забияк валялись на полу, остальные жались к стенкам склада, а Габриэль сосредоточенно превращал тело неудачливого Ланса Бурого в отбивное мясо. Двое рыцарей еле оттащили разъяренного Габриэля от извозчика, избитого истребителем до полусмерти.

В конце концов, пьяные извозчики были заменены трезвыми, пострадавшие отправились в лазарет, а повозки все-таки были загружены.

Единственный вопрос, который занимал Габриэля по итогам этого славного утра, был: где же шляется его брат?

Танриэль долго лежал на койке с открытыми глазами. На душе было паршиво. Да, конечно, Габриэль всегда был злым, вспыльчивым и раздражительным, он частенько вспыхивал по пустякам и мог нагрубить совсем не по делу, но то что он сказал перед тем как уйти, было чересчур жестоким. Танриэль, хоть и не сомневался в любви брата, чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег – абсолютно беспомощным. Он был почти уверен, что за брата говорила злость, а не он сам, но от этого было не легче. «Ладно, – решил Танриэль, – все равно утро светлее вечера. Посмотрим».

Проснулся юноша сам, как только рассвело. Настроение у него было хорошее – как всегда по утрам. Тан с хрустом потянулся и оглядел комнату. К своему удивлению, он увидел спящего на соседней койке брата.

Тан несколько мгновений смотрел на спящего Габриэля, отмечая про себя темные круги под глазами и дергающиеся во сне веки. Нос у Геба распух, как и нижняя губа, под глазом багровел кровоподтек. «Так тебе и надо» – мстительно усмехнулся Тан. И тут же устыдился своих мыслей. Танриэль не знал точно, насколько трудно его брату бороться с собственным безумием, но видел последствия этой борьбы: нервозность, злость, вспышки ярости, кошмары по ночам, от которых Геб порой заходился диким криком. Да и вчерашнее…

Танриэль не думал, что Геб вернется ночевать в храм, и уж тем более в их комнату. Но что было – то было, и Танриэль решил сделать первый шаг к примирению: принести брату завтрак. Воин быстро встал, оделся и пошел во двор к колодцу, чтобы освежиться. Умыв лицо, руки и тело по пояс Танриэль отправился за едой. Огромные песочные часы с нарисованной шкалой, стоящие у входа в столовую показывали начало десятого. Надо было спешить, через пару минут начнется обход бараков, и Габриэля точно растолкают. Зайдя внутрь, Танриэль отправился к стойке за едой. «Сначала отнесу брату, а потом уж сам позавтракаю» – решил он. Сделав еще два шага, Танриэль остановился как вкопанный. На расстоянии десяти шагов стояла Лиора. И смотрела она прямо на Танриэля.

Она была красавицей, словно сошедшей с картины искусного художника. Высокая, стройная, с длинными ногами и дерзким взглядом. Каштановые волнистые волосы и ярко-зеленые, почти изумрудные глаза, вкупе с пухлыми губами и высокой грудью могли свести с ума любого мужчину.

Так собственно и происходило.

Девушка успела переодеться в шелковое платье белого цвета, расшитое по краям золотой нитью. На изящных ножках красовались легкие сандалии на небольшом каблуке, темные ремешки перехватывали стройные икры.

Юноша помялся пару секунд в нерешительности и подошел к ней.

– Привет, – с улыбкой сказала Лиора, – как спалось?

– Нормально, – смущаясь ответил воин, – а тебе?

– Лучше всех! Мы же сегодня уезжаем, да?

– Да, уехать надо в час, сейчас…

– Слушай, а у тебя есть планы на время до часа? – перебила Танриэля девушка, – не хочешь прогуляться? А то я так давно не была в Орионе.

– Ну, вообще-то… А, хотя ладно! Уж часок то у меня точно есть, – махнул рукой Танриэль.

– Прекрасно! Тогда пойдем?

– Да, вот только… – воин замялся, не зная, как сказать. Лиора помрачнела, в ее глазах мелькнуло понимание.