Стояла ночь. Бархатная темнота окутала Раэль, спрятала от глаз заснеженные пики Бесконечных гор. Яркая россыпь звезд складывалась в причудливые фигуры, давая неверный свет спящей земле. Ввысь устремлялись заснеженные пики Бесконечного Хребта, который словно кольцо опоясывал Арану – страну Восьми Княжеств.

Это была одна из сотни пещер. Чадящие факелы ярко освещали ее изрезанное трещинами нутро, являя взгляду каменный алтарь и девушку, прикованную к нему. Светлые блики прыгали по белым рясам монахов, по капюшонам, скрывающим лица. Один из монахов стоял прямо у алтаря. В его руке хищной птицей мерцал золотой кинжал.

– Сегодня мы вернем из небытия лорда нашего, – глубоким зычным голосом вещал монах, – вернем его в мир плоти, чтобы он мог править народами земли нашей! Да станет он величайшим королем, справедливейшим правителем, сильнейшим воином! Возрадуйтесь братья, ибо день пришел!

Рука с кинжалом взлетела, и девушка на алтаре сдавленно вскрикнула. Губы фанатика резанула злобная улыбка, и… В следующую секунду монах удивленно раскрыл глаза, из его безвольно открывшегося рта хлынула кровь. Кинжал выпал из ослабевшей руки, и Безымянный завалился вперед. В его спине подрагивала рукоять метательного ножа.

Они ехали целый день и уже давно начало смеркаться. Кони устали, быстро темнело. Уходящее солнце окрашивало горизонт багровым цветом. Впереди, на расстоянии пяти-шести миль высилась горная гряда. Вокруг раскинулась голая степь.

Их было двое. Первый, лет двадцати, выделялся своим богатырским сложением. У него были приятные и мягкие, но не безвольные черты лица. Длинные светлые волосы и яркие голубые глаза свидетельствовали о наличии в нем крови островитян с Эмерии.

– Долго еще? – спросил светловолосый. Ответа не последовало, – Габриэль!

– А, что? – второй поднял голову. У него были длинные, до плеч, черные волосы, обрамлявшие красиво очерченное лицо с высоким лбом, четкими скулами и сильным подбородком – кровь Кан-Торры[1] почти всегда превалировала над другими. Из-под тонких бровей пронизывающе смотрели разноцветные глаза, один зеленый, другой золотисто-желтый.

– Твою мать, ты чего, уснул, что ли?! Я спрашиваю: долго еще?!

– Не ругай нашу мать, Танриэль, она ни в чем не виновата, – воин откинул волосы назад движением головы, – а ехать еще… Где-то с час. Вон до тех гор.

– Успеем?

– Обязаны успеть.

Остаток пути проехали в молчании. Габриэль то и дело поглядывал на неумолимо приближающиеся горы. Подъехав, они привязали лошадей к чахлому деревцу, одиноко стоявшему в расщелине между двух больших валунов, сняли с седел оружие и пошли вдоль гряды к нужному месту, внимательно оглядывая серый камень, еле освещенный светом звезд. Шли тихо, осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, опасаясь проглядеть часовых. Наконец они увидели то что искали – черный провал пещеры на высоте двух-трех ярдов от земли. Странно, но у входа никого не было.

В пещере скрывалась их цель – храм Безымянных – религиозных фанатиков, которых в народе называли демонопоклонниками[2]. Путь наверх был не особо трудным – поверхность горы была вся в трещинах и щербинах. Забравшись наверх, братья увидели коридор, сворачивающий направо.

– Я первый, – сказал Габриэль и медленно двинулся вперед, ощупывая камень стен руками. Танриэль шел след в след за братом.

Пройдя около ста футов, братья увидели свет – выход из коридора. На фоне светящегося провала были видны два темных силуэта. Стражники. Какого дьявола они стояли здесь, а не снаружи, было непонятно.

– Черт, – ругнулся вполголоса Танриэль.

– Тихо! – звенящим шепотом ответил его брат, доставая кинжал из-за голенища сапога. Крадучись, он подошел к левому охраннику и кивнул Тану, тоже успевшему достать нож, на правого. Словно две тени, не издав ни звука, братья скользнули к ничего не подозревающим стражам и одновременно ударили. Габриэль зажал охраннику рот на выдохе и перерезал ему горло, Тан ударил ножом второму в основание черепа и подхватил падающее тело, чтобы оно не наделало шуму. Аккуратно, стараясь не шуметь, братья опустили мертвых охранников на пол коридора, вытерли об рясы охранников испачканное в крови оружие и осторожно выглянули наружу.

Перед их взглядом раскинулся просторный зал, в центре которого стоял алтарь из неотшлифованного черного камня, покрытого непонятными знаками. Вокруг толпились человек десять монахов, обряженных в просторные белые рясы. К алтарю была прикована обнаженная девушка, с немым ужасом смотревшая на стоявшего около нее человека. Тот что-то громко вещал, размахивая золотым кинжалом.

– Успели, – процедил Габриэль, возвращая кинжал за голенище сапога и доставая метательный нож из перевязи, идущей через его грудь. В тот момент, когда монах у алтаря занес свой клинок, Габриэль отвел руку назад и с силой метнул нож. Сталь тихо взвизгнула, рассекая спертый воздух пещеры, и вошла монаху точно между лопаток, перебив хребет. Не успел нож еще достигнуть цели, а Габриэль уже спрыгнул на холодный каменный пол, выхватил из-за спины две изогнутые сабли и бросился к алтарю. Обернувшись на бегу, он крикнул спрыгнувшему Танриэлю:

– Девушка!

– Понял! – рыкнул в ответ Танриэль, выхватывая из-за спины длинный меч.

С боевым кличем братья врубились в остолбеневшую группу фанатиков. Вспоров живот одному, и снеся голову второму подвернувшемуся монаху, Танриэль подскочил к алтарю, откинул труп фанатика, убитого ножом Габриэля и перерубил мечом цепи, сковывающие девушку. Сунув меч в ножны на спине, воин взял ее на руки. Лицо девушки, мокрое от слез, уткнулось в плечо Танриэля, тонкие руки обвили его шею.

– Все хорошо, – сказал воин, разворачиваясь, и отходя от места схватки – в его руках была девушка, и он не смог бы отразить атаку. Хотя в этом не было особой надобности – оставшиеся монахи были целиком и полностью заняты Габриэлем. Брат Танриэля орудовал своими клинками с непревзойденным мастерством – вокруг него уже лежало четыре трупа. Под рясой каждый монах прятал оружие, и, как только началась схватка, они выхватили свои булавы, ножи или топоры и теперь изо всех сил старались достать Габриэля. Отбив клинком метящий ему в голову топор, воин раскроил фанатику голову ответным ударом. В это время сабля в левой руке Габриэля пронзила сердце другого монаха, замахивающегося мечом. Оставшиеся трое развернулись и побежали – прямо на Танриэля. Чертыхнувшись, Габриэль размахнулся и метнул обе сабли в удаляющиеся спины монахов. Вращаясь, клинки вонзились в двух крайних. Третьего встретил мощным пинком в грудь Танриэль – монах упал на землю с проломленной грудной клеткой.

– Изящно, – улыбнулся Танриэль.

– Вполне, – кивнул его брат.

Тут из бокового коридора высыпало еще человек двадцать монахов, у всех – копья и мечи.

– Нам пора, – бросил Габриэль, вырывая сабли из спин умирающих людей и направляясь в сторону выхода. Танриэль побежал следом. Уже когда братья вскочили на коней, свод пещеры задрожал и ее потолок окрасился сиреневатым цветом. Кровь монаха на алтаре засветилась и из черного камня потек красный туман, принимающий очертания огромных ворот. Призрачные створки распахнулись и в пещеру ворвался дикий жар, заставивший людей у алтаря прянуть назад. По ту сторону врат кипела и искрилась огненная река, бурным потоком текущая по черному полю. Вслед за жаром и пламенем в пещеру потек ледяной туман. В его клубах ступал легким шагом призрачный силуэт.