Что касается братьев, то они не искали отпущения грехов, не пытались занять себе место в райских кущах. Просто оба они были неординарными воинами – дерзкими, смелыми, сильными, уверенными в собственной неуязвимости. Габриэль вечно искал наиболее опасную работу, каждый раз затевая чехарду со смертью и нагло плюя ей в лицо. Тщеславие заставляло его искать все более страшных и сильных противников, чтобы доказать всем окружающим и самому себе свое превосходство – ему нравилось ходить по лезвию ножа. А Танриэль просто очень любил своего брата, и был готов следовать за ним куда угодно.

Недавно братья вернулись в храм в Орионе с очередного задания, где настоятель тут же дал им новое – найти дочку Аина Де-Росса, княжну Лиореллу, которую похитили Безымянные. Теперь дело сделано – пора было ехать в Орион.

Танриэль встал и пошел к лошади.

– Нам пора, – сказал он Лиоре, – скоро рассветет.

– А ваш брат?

– Он догонит нас.

Сев на лошадь, Танриэль помог Лиоре взобраться в седло и пустил лошадь рысью. Путь до города занял остаток ночи и половину следующего дня. Проехав сквозь резную арку городских ворот, они отправились в ближайший магазин одежды – Лиора до сих пор была закутана в плащ Танриэля. Там воин купил девушке красивое шелковое платье и сандалии с высокой шнуровкой. Когда молодые люди были уже в воротах храма, их кто-то окликнул сзади. Танриэль обернулся и увидел спешащего к ним Габриэля.

– Что-то ты поздно, – широко улыбнулся Танриэль, – я уж думал самому придется принимать поздравления за выполненную работу.

– И не надейся, – скривил губы в усмешке Габриэль.

Втроем они заехали в ворота, проделанные в толстой и широкой стене, окружающей храм.

Слева виднелось длинное здание конюшни, чуть сбоку зернохранилище и маленькое здание канцелярии. Дальше стояло четыре больших склада, частично скрытых за основным зданием. Справа была оружейная, кузница старого Фалька и бараки, а по центру размещался сам храм, закрывающий собой стрельбище и голубятню.

Вообще-то здание лишь формально называлось храмом – помещения, выполняющие его функцию, занимали только часть первого этажа, а все строение было четырехэтажным. Оставшаяся часть первого этажа была отведена для монашеских келий и столовой. На втором находилась огромная библиотека. Третий этаж занимала храмовая школа, где юные послушники учились читать, писать, считать, изучали историю страны и Ордена и упражнялись в боевом искусстве – ордену нужны были хорошие бойцы, которые после завершения обучения вступали в ряды Воителей Альбиона – личной армии ордена. Их называли Серебряными Рыцарями, они были непревзойденными воинами, служившими Солнцу и Верховному Князю Араны.

Четвертый этаж был разделен на два больших зала и один маленький. В одном из больших залов была парадная обеденная, в другом проходили заседания ордена, во время общих съездов, а в маленьком зале настоятель принимал посетителей, у которых были какие-то просьбы, или которым требовалась помощь. В подвале располагалась храмовая сокровищница, а на крыше здания была маленькая башенка, где жил настоятель. Именно туда и держали свой путь братья.

«Ну, вот, наконец-то» – облегченно подумал Танриэль. Храм в Орионе обладал какой-то поистине загадочной силой – за его толстыми стенами люди чувствовали себя в безопасности от всех ужасов окружающего мира. На задний план отступали все проблемы, заботы, тревоги. Становились нелепыми злые мысли и обиды. Втайне от брата, и даже в какой-то степени от самого себя, Танриэль стал называть храм своим домом. Домом, который он потерял давным-давно.

Оставив уставшую и измученную Лиору на попечение монаха, который обязался отвести девушку в свободную келью, братья проследовали по узкой винтовой лестнице в башню к отцу-настоятелю. Поднявшись наверх, они оказались у тяжелой дубовой двери. Танриэль осторожно постучал. Ответа не последовало. Он постучал снова – и опять та же тишина. Разозлившийся Габриэль грохнул в дверь кулаком.

– Войдите, – донесся густой бас настоятеля. Танриэль укоризненно посмотрел на брата, затем открыл дверь. Они вошли.

За резным столом сидел отец-настоятель. Седые волосы, узловатые мускулистые руки, лежащие на черной лакированной столешнице, уголки жестких губ, приподнятые в ласковой полуулыбке и зеленые пронзительные глаза.

– Мальчики, я рад вас видеть, – проговорил он, – присаживайтесь.

– Спасибо, – ответил Танриэль, садясь и кинув взгляд на брата. Тот уже сидел и молчал, глядя в сторону.

– Итак, дело сделано, – полуутвердительно произнес старик, доставая из ящика в столе кусок пергамента.

– Да, отец, – ответил Танриэль, слегка склонив голову.

– Расскажите поподробнее.

– Зачем? – буркнул Габриэль с другого конца стола.

– Дело в том, друг мой, – мягко сказал настоятель, – что у меня есть серьезные подозрения насчет этого похищения. И мне необходимо знать всё.

– Мы еле успели, – начал Танриэль, косясь на брата, – Геб прикончил жреца, когда тот уже занес кинжал над княжной.

– Лихо, – скривился Гиппий, – я ожидал, что у вас будет больше времени для маневра.

– Увы, – вздохнул Танриэль, – еще минута – и князь Аин никогда бы не увидел дочку.

– Она еще и моя крестница, сынок, – произнес настоятель, скользнув взглядом по Габриэлю, – дальше.

– А что дальше? – фыркнул Геб, – пришлось помахать клинками, только и всего.

– Сколько их было? – спросил настоятель, откидываясь на стуле.

– Пара дюжин, это точно. И еще черт знает сколько в туннелях – мы не стали задерживаться, чтобы их пересчитать.

– Их было много, – подтвердил слова брата Тан.

– Спасибо, сынок, – улыбнулся настоятель Танриэлю, – я знаю, вы устали. Идите к себе и отдохните. Завтра я попрошу вас съездить в Рауран – проводить девочку к отцу и передать ему вот это письмо, – он помахал в воздухе пергаментом, – князь Аин добрый и благородный человек, я думаю, что он захочет лично отблагодарить тех, кто спас его дочь.

– Хорошо, – сказал Танриэль. Братья встали и развернулись, чтобы уйти, но сзади раздался голос настоятеля:

– Габриэль, задержись, пожалуйста.

Танриэль вышел, а Габриэль развернулся лицом к столу:

– Что вы хотели мне сказать, отец?

– Просто хотел поговорить.

– Извините, но я спешу, – Габриэль собрался было уйти, но мягкий голос настоятеля пригвоздил его к месту:

– И куда же?

Габриэль просто не нашел, что ответить и сел к столу. В его глазах – одном зеленом, другом желтом, плескалась злоба.

– Откуда в тебе столько ненависти, Габриэль? – голос Гиппия оставался спокоен.

– Какое это имеет значение? – вопросом на вопрос ответил истребитель, – моя злость помогает мне делать мою работу.

– Выплескивать ярость на порождения тьмы – это одно, но когда она касается всех окружающих – это совсем другое.

– Мне… сложно контролировать себя, – натянуто улыбнулся Габриэль.

– Ты по-прежнему слышишь его голос?

– Почти всегда. Иногда он замолкает, и тогда мне легче.

– Я говорил с настоятелем храма Арианы, многоуважаемым Селеном. Он хотел бы встретиться с тобой, если ты не против. Он надеется, что сможет тебе помочь.

Габриэль поник головой, злоба ушла из глаз. Теперь в них была только усталость:

– Мне никто помочь не сможет, – спокойно проговорил Габриэль, – я ежедневно выслушиваю тысячу аргументов – грамотных, обоснованных аргументов, что моя жизнь и мои принципы полное дерьмо. Я слушаю возвышенные речи о смерти, вырезанных городах, войне, пытках и издевательствах. Меня ежедневно пытаются убедить, что единственная моя цель – это как можно более жестоко лишать жизни других. Эти речи я слушаю уже десять лет. Поверьте, отец, меня уже ничто не излечит.

– Ты должен бороться, сынок. Сейчас он с тобой?

– Да.

– Что он говорит тебе?

Габриэль поднял на настоятеля насмешливый взор и спокойно сказал:

– Теперь он требует вашей смерти.

Придя в свою комнату, которая располагалась в конце здания бараков, Габриэль увидел там брата. Тот приподнялся на койке и сказал: