– А кто может? – повернулась к нему Лиззи, – все, кто видит сны, верит во все происходящее в нем, как если бы все это было явью. Но мы просыпаемся, и говорим себе, что это был всего лишь сон.

– Но во сне мы этого не понимаем. – Арчибальд закрыл дневник и посмотрел на его обложку.

Дневник был бежевого цвета, на нем были расписные зеленые переплетения с розовыми распустившимися на них цветками. По центру располагался черная витиеватая рамочка, и в ней красивым подчерком было выведено «Маленькие секреты Эвелин».

– Я вообще ничего не понимаю, Лиззи.

– Я глупая женщина из глухой деревушки, я тем более мало что понимаю! Как это связано с состоянием Эвелин? Мы по-прежнему не знаем, как же ей помочь.

На глазах Лиззи начали проблескивать слезы, в ее горле запершило и она вновь отвернулась к окну. Она тихо заговорила:

– Я могу стряпать, готовить, менять белье, растить детей, давать советы, поддерживать и любить. Но все, что касается измышлений вне пределов моих знаний, я мало чем могу помочь. Я могу ухаживать за телом Эвелин, но, видимо, этого не достаточно. Ей нужна духовная помощь.

Лиззи не выдержала и расплакалась. Она редко позволяла себе проявлять слабость, она оставалась сильной и серьезной в любой ситуации, но сейчас сил сдерживать себя не осталось. Хотя слезы, по большей части, лишь подчеркивают силу чувств человека и его искренность, а не его слабость.

Арчибальд поспешил успокоить безутешную женщину, приобняв ее одной рукой, а другой взявшись за руку Лиззи.

– Поверь мне, милая Лиззи, моего образования и моих познаний здесь также недостаточно. То, что происходит с Эвелин, выше нашего с тобой понимания и выше наших возможностей.

– Моя бедная Эвелин, – всхлипывала Лиззи. Арчибальд потряс ее, чтобы взбодрить, – чем я могу тебе помочь, моя девочка?

– Лиззи, давай договоримся так. Доктор придет через пару дней, и сообщит нам результаты анализов и свои доводы. Если все окажется разрешимым, и Эвелин сможет поправиться, будет только лучше. А если нет, я найду более просвещенного в таких делах человека, который сможет нам помочь.

– Нам нужен священник! – отчаянно воскликнула набожная Лиззи.

– Не в нем дело, – сказал Арчибальд, – я имел в виду какого-нибудь ученого мужа, знаний которого будет более чем достаточно для решения этой головоломки, чем наших с тобой.

– Давай подождем доктора, – Лиззи начала потихоньку приходить в себя и снова трезво мыслить, – я пойду к Эвелин, проверю, как она. Мне нужно ее подкармливать, чтобы она не теряла сил.

– Вот, молодец, Лиззи! А я пока схожу в библиотеку, посмотрю, может, я найду что-нибудь интересное, похожее на болезнь Эвелин. Нам главное нужно узнать, с чем мы имеем дело, тогда и помощь будет посильной, и само решение упроститься.

– Значит, договорились, Арчи, – Лиззи привстала со стула, – дай мне дневник Эвелин, я его куда-нибудь спрячу.

– Может, пусть он побудет пока у меня? – спросил Арчибальд и приподнялся со стула вслед за Лиззи.

– Нет, я обещала Эвелин, что буду хранить его и беречь. Она разрешила просветить тебя в свои тайны, но охранять ее собственность буду я!

– Как скажешь, – Арчибальд пожал плечами и отдал дневник Эвелин в руки Лиззи, – только прячь так, чтобы ты сама могла потом вспомнить, куда его положила.

Парень и так запомнил практически все написанное в дневнике Эвелин, ведь у него была эйдетическая память. Страницы дневника тут же четко и ясно представали перед его глазами.

– Я, может, уже старая и недалекая, Арчи, но я еще в своем уме, – твердо заявила Лиззи. – Если дневник вдруг тебе понадобится, обращайся, только так, чтобы нас никто не услышал. А пока он побудет у меня.

– Хорошо, пошли отсюда, здесь нечем дышать.

Арчибальд любезно предоставил свой локоть Лиззи, но, чтобы за него взяться, женщине приходилось приподниматься на цыпочках, так что парень чуть наклонился в бок, чтобы ей было проще.

Когда они покинули чердак, то разошлись в разные стороны каждый со своей задачей в голове. Они объединились, как и тогда, когда Эвелин только начала болеть. Арчибальд направился в библиотеку сразу же, как и говорил, а Лиззи направилась на кухню, чтобы подготовить поднос с перекусом и чаем для Эвелин.

Пусть Арчибальд и Лиззи и не знали точных причин болезни Эвелин, и до конца не понимали сути ее записей в дневнике, но они определенно были уверены в том, что они найдут решение, и все разрешится.

Правда, они оба понятия не имели, что их трудности только начались, и им придется приложить не мало усилий, чтобы спасти Эвелин от гнетущего ее кошмара, ради этого потребуются даже серьезные жертвы.

Потому что они недооценили ту силу, с которой столкнулись.

Доктор Бернс вернулся в дом Форестов через пару дней, как и обещал. Он приехал к ним на машине, которую любезно для него предоставил мистер Форест.

Доктор, проведя минимальную беседу с хозяином дома, сказал ему, что сначала навестит пациентку, а потом уже они детально обо всем поговорят. Мистер Форест ответил, что будет ожидать его в гостиной, пока врач будет заниматься Эвелин. На том и порешили.

В воздухе гостиной уже висел сизый дым от трубки мистера Фореста. Он нервно грыз трубку и курил ее уже долгое время, она помогала ему отвлечь свои мысли. Скоро к нему присоединился Арчибальд, и тот попросил прислугу открыть все окна.

– Отец, ты решил нас всех задушить, – сказал Арчибальд, махая перед лицом рукой.

Мистер Форест промолчал, он уперся взглядом куда-то в пространство.

– Где Изабелла?

– В городе, она поехала по каким-то своим делам, – мистер Форест перевел свой застывший взгляд с пустоты на сына.

– Какие у нее сейчас могут быть дела, когда Эвелин так плохо, – Арчибальд заложил руки за спину и начал мерить шагами пол.

– Арчи, а что она может поделать? Она и так сделала для Эвелин все, что могла, теперь настал черед доктора, ему видней, чем помочь нашей девочке.

– Как раз-таки Изабелла ничего и не делала, – пробубнил Арчибальд.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что Изабелла палец о палец не ударила, чтобы как-то помочь Эвелин!

– Как ты можешь такое говорить?! – от изумления мистер Форест даже вынул трубку изо рта и чуть ее не уронил, – она любит Эвелин, и она была с ней рядом и всячески ей помогала!

– Я вижу, как возле нее хлопочет только Лиззи и прочая прислуга, Изабеллу же я ни разу в том крыле не видел, – сказал Арчибальд, рукой указав в сторону.

– Арчибальд, ты не прав, слуги говорили мне, как Изабелла днями и ночами прибывала у постели бедняжки Эвелин. Она всячески пыталась ее выходить…

– Слуги так сказали, – усмехнулся Арчибальд, – слуги так тебе сказали, потому что, наверное, она попросила их так говорить. Я лично ее там ни разу не видел, даже близко. А ты, отец? Что можешь сказать ты?

– Ты очень строг к Изабелле, сынок, ты не прав…

– С какой это стати я не прав? Я твой сын, и я говорю тебе то, что наблюдал, и я сделал выводы.

– Может, она была у Эвелин, когда ты этого не видел, ты же весь день проводил в конторе! Как ты можешь судить?

– Я верю Лиззи, она сказала, что ни разу не видела Изабеллу у Эвелин.

– Что ты к ней привязался? Видел, не видел…

– И скажи, бога ради, почему Изабелла настаивала на том, чтобы не вызывать к Эвелин врача? – пошел в наступление Арчибальд. Он старался держать себя достойно, но внутри у него все горело от недовольства.

– Потому что Изабелла проработала много часов в качестве медсестры во время войны, вот почему! – не выдержав, мистер Форест повысил голос, – она через многое прошла, и она сказала, что посвятит всю себя здоровью Эвелин.

– Она же не врач, папа…

– Она моя жена! – взревев, мистер Форест вскочил со своего кресла и во все глаза посмотрел на сына. Если бы взгляд мог поджигать, от Арчибальда бы осталась сейчас лишь горстка пепла. – Она моя жена, Арчи, и я люблю ее и полностью ей доверяю! Она каждый день мне описывала состояние Эвелин. Потому я был так спокоен.