– Я не была замужем, доктор Бернс, поэтому просто мисс, – вежливо поправила мужчину Лиззи, мягко ему улыбнувшись.

– Ах да, прошу меня извинить, – доктор немного смутился и переменил руку для саквояжа.

– Ничего страшного.

Лиззи, поправив напоследок для Эвелин подушки, подхватила свой поднос и быстро испарилась, оставив девушку на попечение долгожданного врача.

Доктор Бернс подошел к кровати, взглянул на Эвелин и задержал свой взгляд на уставшей девушке. Затем он поставил свой саквояж на освободившийся стул, раскрыл его и начал оттуда что-то доставать.

– Я попрошу вас, господа, оставить меня наедине с пациенткой, я люблю работать в тишине, – сказал доктор Бернс, не поворачиваясь к стоящим позади него мужчинам.

– Да, доктор, конечно, – согласился мистер Форест, взяв сына за плечо и уводя его вместе с собой из комнаты, – мы будем ждать за дверью.

– Хорошо, позже я к вам выйду и все сообщу.

Арчибальд еще раз посмотрел на сестру, пока не вышел за дверь вместе с отцом.

– Здравствуй, Эвелин, – обратился врач к девушке. Она ему не ответила, ее глаза были прикрыты, лишь ресницы затрепетали, давая понять, что она его слышит. – Давай посмотри, что с тобой случилось…

Спустя примерно час доктор Бернс наконец-то вышел из комнаты Эвелин. К нему тут же подбежали беспокойные мужчины, Лиззи стояла здесь же, неподалеку, желая все услышать и узнать. Дневник Эвелин по-прежнему лежал в ее переднике, и тот бил женщину при ходьбе по ногам.

– Доктор, – мистер Форест и Арчибальд обступили врача, – скажите, как она? Что с ней, все серьезно?

– Честно говоря, мистер Форест, я даже не знаю, что вам ответить, – доктор Бернс почесал переносицу, его брови поползли вверх.

– Все настолько серьезно? – спросил мистер Форест.

Арчибальд внимательно рассматривал лицо врача, откинув полы своего пиджака и поставив руки на бедра. Его лицо было сама серьезность и сосредоточенность.

– И да, и нет, мистер Форест, – ответил доктор Бернс, – я размышляю между пневмонией и тяжелой простудой, и больше склоняюсь к последнему варианту, но чисто из меры предосторожности не буду отрицать первое. Кашля почти нет, горло чистое, но состояние мисс Эвелин крайне тяжелое, будто ее съедает изнутри какая-то серьезная болезнь. Нет и температуры, которая подсказала бы нам с чем мы имеем дело. Но есть некоторые случаи пневмонии, протекающей бессимптомно. Пока что остановимся на варианте затяжной простуды, и будем начеку.

Доктор Бернс поменял руку для держания саквояжа, почесал затылок и добавил:

– Буду наблюдать девушку дальше, я приеду к вам через пару дней, а пока я дал ей лекарства, они должны на нее подействовать. Еще я взял у нее образец крови, та должна мне что-то показать, чтобы ситуация стала ясней. Все, что мисс Эвелин нужно сейчас, это отдых и крепкий сон, пока она будет спать, лекарства подействуют, и через пару дней я проверю их действенность и общее состояние мисс Эвелин. Больше я не в силах что-либо сделать, простите, господа.

– Доктор, вы сделали все, что могли, и мы вам за это очень благодарны, – сказал Арчибальд, положив руку на плечо Бернса, – будем надеется, что лекарства помогут Эви.

– Боже, только не пневмония, только не снова, – мистер Форест молитвенно воздел руки кверху.

– Скорее, предыдущая пневмония немного подорвала крепость здоровья мисс Эвелин, и теперь даже обычная простуда протекает для нее нелегко. Но не будем отчаиваться, господа!

Доктор Бернс похлопал мистера Фореста по плечу, а на Арчибальда посмотрел с воодушевленным взглядом:

– Пусть ситуация и выглядит печально, но у Эвелин сильное сердце, и ее тело не собирается так просто сдаваться. Она еще поборется с болезнью, так что и вы не сдавайтесь. После анализа крови я смогу поставить более точный диагноз. Это значительно упростит и ускорит лечение.

– Я схожу в церковь и поставлю свечку за ее здоровье, – тихо отозвалась Лиззи.

– А вот это правильно, лишним уж точно не будет, – поддержал доктор Лиззи, – увидимся через пару дней, господа, пока извольте, я откланяюсь.

– Я попрошу своего водителя, чтобы он отвез вас обратно в город, доктор, – сказал мистер Форест. Слова доктора подействовали на него успокаивающе, у него внутри загорелась надежда на лучшее.

– Весьма вам благодарен, мистер Форест, – кивнул головой доктор, затем надел на голову шляпу и козырнул ей перед Арчибальдом, прощаясь, – Арчибальд.

– Доктор, спасибо еще раз, – кивнул ему парень.

Мистер Форест с доктором спустились вниз, Арчибальд остался стоять на месте и скрестил руки на груди, сделав глубокий вдох. Лиззи тут же подошла к нему и бережно тронула его за руку.

Арчибальд старался держать себя в руках так долго, как только мог, но тут он не выдержал, сорвался и заплакал:

– Лиззи, это все моя вина!

– Мальчик мой, я просила тебя перестать винить себя во всех смертных грехах, – Лиззи погладила парня по спине, успокаивая его, – слышал, что сказал доктор? Нужно быть сильными для Эвелин, причитаниями делу не поможешь, мы будем бороться и делать все, что в наших силах. То, что вы с Эвелин решили побегать тогда, пару недель назад, безрассудно, но не страшно, и не смертельно. У нее слабое здоровье, но она выкарабкается, как и всегда это делала. Такова жизнь, здесь ничего не поделаешь.

– Я не только за нашу беготню себя виню, – Арчибальд провел рукой по лицу, вытирая искренние мужские слезы, – я виню себя за то, что слушал эту женщину.

– О ком ты говоришь? – Лиззи серьезно посмотрела на парня.

Арчибальд посмотрел назад и по сторонам, кого-то высматривая, и ответил Лиззи шепотом, перенаправив свою энергию в гневную жестикуляцию:

– Миссис Форест, вот кого не надо было слушать. Она уверяла меня и отца в том, что с Эвелин ничего страшного не происходит, что она все контролирует и пристально следит за ее состоянием.

– Подожди, миссис Форест и тебя отговаривала обратиться к врачу?

Лиззи почувствовала присутствие некоего коварства и интриги в этой истории. Все ее женское чутье напряглось до предела.

– Именно, Изабелла говорила, что Эвелин скоро станет лучше, и нет причин для волнений. Она так говорила и вела себя, что у нас с отцом не было ни малейших причин в ней сомневаться. Папа продолжал работать на фабрике, а я торчал в этой проклятой конторе, в то время как я должен был оставаться рядом с сестрой и не отходить от нее ни на шаг. Не знаю, как Изабелла это сделала, но она уверила нас заниматься своими делами, и больше ничем. Мы оставили нашу Эвелин один на один с этой женщиной! Бог знает, что та могла с ней сделать. Сомневаюсь, что она хоть как-то ей помогла…

– Тише, тише, мой милый, не здесь, не здесь, – зашикала на Арчибальда Лиззи, изумившись его яростному потоку слов, – нам нужно уединиться, у стен есть уши, опасно так бросаться обвинениями. Пошли за мной! Мне тоже нужно с тобой кое о чем поговорить.

Лиззи решительной крепкой хваткой взяла расстроенного юношу за руку и повела его за собой. Арчибальд послушно и безропотно последовал за ней.

Лиззи с Арчибальдом прошли мимо длинного коридора, перешли в западное крыло дома, минуя комнаты прислуги и различные залы, и вышли на лестницу, ведущую на чердак. Когда они поднимались по лестнице, та заскрипела у них под ногами, и, наконец, они вышли наверх на чердак.

Чердак не был запущен, раз в месяц здесь прибирались, однако все равно, тут и там, наблюдалось скопление пыли и висела паутина. Вещи, оставленные здесь на хранение, были накрыты белыми простынями, и чего тут только не находилось. Была тут и мебель, и старое пианино с выпавшими клавишами, и скопище старых книг, и старые детские игрушки.

Лиззи заперла дверь, ведущую на чердак, на всякий случай проверила ее, затем освободила пару стульев, стянув с них простыню. Рукой сбив с них пыль, она поставила стулья напротив друг друга ближе у окну, к свету, и села на один из них.