Из пяти свечей в комнате горело две: хозяин предусмотрительно оставил их, а ещё глиняный кувшин с колодезной водой и кружку. Стены комнаты были так плохо проконопачены, и в них были такие щели, что некогда нарядные, а сейчас пресно-скучные драпировки вздувались от ночного ветра. И даже пламя свечей постоянно колебалось, как развернутое знамя военачальника.

Рики повела плечами, пытаясь согнать с себя прочь то полчище мурашек, которое пришло вместе с сырым сквозняком. Минутой ранее Стернс опустил её на жалкое подобие кровати, а сам отстегнул меч и, положив его на стол, шагнул к окну и выглянул на улицу. Вряд ли там было что-то занимательное, так как Гай скоро развернулся, расстегнул куртку, но снимать не стал, погасил свечи, и спустя мгновенье Рики почувствовала его дыхание рядом.

Ужасная паучиха никак не шла из головы. Стоило закрыть глаза, как страшное старушечье лицо вновь представало перед Рики, худые руки протягивались к шее, рот превращался в уродливую пасть, и из неё высовывались окровавленные клыки. От леденящего кровь видения спасало лишь частое хлопанье ресницами, и, сообразив, что выспаться не получиться, Рики обречённо вздохнула.

— Спать с тобой — настоящий кошмар, — измождённо протянул Гай. — Раньше ты так не елозила. Что случилось? Неудобно?

— Уберите руку, — попросила девушка.

— Может, тебя ещё одеялом накрыть?

— У меня одежда грязная — замарается. Вы убрали?

— А как ты думаешь?

До свечей идти было далеко, да и проку от них было мало, ведь за огнём всё равно пришлось бы спускаться вниз к печке, поэтому Рики по-простому пощупала рукой то место, где полагалось быть валику, и, наткнувшись пальцами на шершавую ладонь и тоненькую верёвочку на запястье, поджала губы и сползла вниз по кровати. Сбежать от руки лорда Стернса таким образом удалось, зато ноги стали свисать с кровати так, что впору было сесть.

— Так удобнее? — с иронией в голосе поинтересовался Гай.

Не в силах терпеть колкости в свою сторону, Рики подтянула к себе ноги, заёрзала обратно и нагло вытянулась во весь рост. Теперь голова угодила на плечо Стернсу, а его горячее дыхание стало ещё ближе.

— Спи, — буркнул Гай.

— Не получается.

— Спи и ни о чём не беспокойся. Я же сказал, что не трону тебя, а так просто теплее.

— Конечно, не тронете, вы ведь только вчера женились.

— Ты этому рада?

— Леди Мириан вам очень подходит.

— Я задал вопрос.

Рики закусила нижнюю губу.

— Милорд, — после некоторого молчания начала девушка, — а, можно, я вас спрошу?

Стернс хмыкнул.

— Ну?

— Откуда у вас та верёвочка? Раньше я её у вас не видела.

— Почему тебе это интересно?

— Такие вещи не часто заметишь у богатых людей, а у людей вашего положения — тем более. В нашей деревне у дочери старосты таких полно; она меняет их каждую неделю и говорит, что каждая что-то значит. Я в это никогда не верила и значения этому не придавала. А тут вдруг у вас заметила. А вы просто так ничего не делаете...

Гай зашевелился, развязал узелок на руке и снял тоненькую кожаную полоску.

— Возьми, если она тебе так нравится. 

Их пальцы переплелись. Вспыхни в комнате свет или загляни в окно луна, Рики провалилась бы от стыда сквозь землю, но ночь была темна, и чувствовалось только, как лоб и шея становились влажными от волнения. Это Рики ещё могла вынести, а вот пронзительного и ехидного взгляда Стернса — ни за что на свете, потому принялась усердно про себя молиться, чтобы ни одна звёздочка не вздумала зажечься на небе, не говоря уже о чём-то более ярком.

Потёртая верёвочка оказалась на ладони Рики; обвязанный нитями нефрит был прохладным и немного загасил жар, но его силы хватило лишь на пару секунд. Стернс не отпускал от себя, тихонько водил пальцами по тем линиям, в которых недавно ковырялась паучиха, словно тоже пытался прочесть по ним будущее, и остановился лишь, когда за окном вдруг громко прокричала птица, заставив своим криком обоих — Рики и Гая — вздрогнуть.

— Вот вы всё переиначиваете. — Рики поспешила сделать вид, что ничего не случилось, вложила шнурок обратно в ладонь Гайларда и тут же спрятала руку под спину, чтобы не нарваться на новую волну пожара в груди и путаницы в мыслях. — Я не выпрашивала себе подарок, а только спросила, откуда это у вас. Просто на вас это слишком непохоже.

— Мне было семь лет, когда на празднование в честь последнего листопада отец взял меня с собой в город. Кажется, с нами был ещё Стенден — куда ж без него. Помню, я затерялся среди разноцветных лавок и пёстрых юбок торгашек и искал взглядом отца или кого-то из его людей, когда она схватила меня за руку.

— Она? — переспросила Рики, а за окном снова ухнули.

— Женщина. Вся перемазанная и с паутиной на башмаках. Поволокла меня за ширму бродячих артистов — я даже пикнуть не посмел.

— Но почему? Почему вы не кричали?

— Хотел, но не мог. Как будто рот залепили чем-то вроде глины или даже той же паутиной... Эй, — Гай вдруг прекратил рассказ и окликнул Рики. — Ты снова дрожишь?

— С окна дует, — соврала Рики, отлично зная истинную причину своего страха, и тут же оказалась укрыта тем самым тонким одеялом, которое впору было выбросить, чем продолжать предлагать постояльцам.

— Лучше? — спросил Стернс и, решив, что просто покрывала будет недостаточно, прижал к себе Рики так, что та чуть не стукнулась подбородком о металлическую застёжку на его куртке.

— И что было дальше? — отплевываясь от застёжки, промычала Рики, окончательно страшась пошевелить ногой или рукой.

— Та женщина дала мне что-то выпить... что-то гадкое и горькое на вкус. Сказала, что это успокоит меня, и в том не соврала. Мой страх действительно притупился, и, наверно, приставь она в тот момент нож мне к горлу, я бы ни разу не дёрнулся и принял смерть довольно равнодушно. А потом она взяла мою руку, долго копалась в линиях на ней, ничего не нашла и просто заявила мне, что я стану королём. Вот удивила. А кто же ещё им станет, если не я?

— Ну, может, тогда вы были не единственным наследником престола...

— Не спится? — услышала она низкий голос рядом с собой. — Мне тоже.

Повисло неловкое молчание. Рики сделала попытку притвориться спящей, повернулась на бок, прикрыла глаза и тут же дёрнулась так, будто её укусила не одна паучиха, а целое полчище: вместо валика под головой оказалась рука Стернса. Когда он успел её вытянуть, Рики и думать не смела, тем более — ложиться на неё и дремать. И Рики привстала на локте.

— Ещё был мой отец. Он мог наследовать трон, как младший брат нашего короля, но даже тогда он твёрдо решил, что отречётся от власти в мою пользу. Меня готовили к этой роли с рождения, и соперничать за власть мне не с кем. Ни тогда, ни сейчас.

— А что-то ещё та женщина сказала? Или, может, сделала?

— Повесила мне на руку эту самую верёвку и завязала концы в узел. Сказала, что нефрит — мой камень, и он поможет мне найти то, что я ищу. А потом толкнула в центр толпы прямо к ногам одного из стражников и исчезла.

— А что вы ищите?

— Конкретно в данный момент — поганую тварь, которой я снесу голову первым же ударом.

— И вы верите, что эта вещица поможет? Мне как-то казалось, вы презираете всякого рода амулеты, обряды и предсказания.

— Так и есть.

— Вот вы снова сами себе противоречите. Зачем тогда верёвку нацепили? Ставлю зуб, раньше она у вас валялась где-нибудь в запертой на ключ шкатулке, и вы о ней даже не вспоминали.

— Ты меня так хорошо знаешь?

— Иногда мне кажется, я знаю вас целую жизнь...

— Я и правда смеюсь в лицо всем этим дряхлым предсказателям будущего, которые определяют судьбу по тому, сколько раз в болоте проквакала лягушка. Но я подумал, что, повязав себе эту безделицу, я вреда никому не причиню, разве только самому себе, если вдруг сотру кожу в кровь. А найду ли я гадёныша благодаря случаю или этой вещице — это уже не так и важно.

— Тогда и оставьте её себе. Может, она и правда была повязана вам на удачу, а вы так этой удачей швыряетесь.