— Рики! — крикнули вновь, и девушка безошибочно узнала голос.

Это был лорд Стернс, только он и никто другой. Да. Это был он. И он пришёл за ней! Но почему он здесь один? Где охрана? Неужели бросился очертя голову на поиски и наплевал на собственную безопасность? Как это было похоже на Стернса!

— Рики, наконец-то…

Они выскочили на крохотную опушку друг другу навстречу, оба — едва дыша. Крепко сжимая факел в одной руке, Гай притянул девушку к себе, обнял и зарылся лицом в её перепачканные паутиной волосы. Его сердце было готово от волнения выпрыгнуть из груди, плечи дрожали, и одежда была перепачкана грязью и прелыми листьями.

— Я в порядке, милорд, в порядке, — пролепетала Рики, уткнувшись носом в прилипший к застежке на куртке хозяина дубовый листочек. — Простите, что заставила вас беспокоиться.

— Рики, — повторил Стернс уже спокойнее, убрал руку с талии девушки и почему-то положил на плечо. — Рики… Рики!

Гайлард внезапно перешёл на крик и принялся трясти Рики так, словно та была мешком с картошкой и нужно было вытряхнуть застрявшие на дне клубни. Возмутиться бы, но губы не хотели размыкаться, будто их склеили. Брыкнуться бы, скинуть его руку или сбежать, но тело обмякло и совсем не слушалось. От странной беспомощности Рики тяжело вздохнула, закрыла глаза и тут же открыла их, чтобы… несказанно удивиться. 

Она по-прежнему сидела за трапезным столом на длинной скамье в том самом трактире, куда они прибыли ранним утром. Вокруг по-прежнему витали запахи кислого вина и жареной курятины. Поблизости не было никого, кроме лорда Стернса, который был бледен и ни с того ни с сего сильно тряс Рики за плечо. Отвратной паучихой рядом не пахло и в помине.

— Что случилось? — с невыразимой слабостью в голосе пробормотала девушка и посмотрела на Гая. — И почему вы со мной так обращаетесь?

Стернс опустил руку и подал Рики кружку.

— Ты кричала во сне и вся взмокла. Даже волосы на голове слиплись.

Рики с сомнением посмотрела на содержимое кружки. Оно казалось знакомым, хоть и не булькало.

— Это настойка из «пальцев мертвеца»?

Стернс выругался. 

— Это обычное вино, которого я влил в себя уже целый кувшин. Пей.

Рики осторожно коснулась губами краёв кружки. То и правда было вино, причём, довольно вкусное, хоть и передержанное. Ещё раз обведя взглядом пустую комнату и покосившись в сторону заспанного Гайларда, Рики довольно протянула:

— Так это всё мне приснилось? Как же хорошо, а я уж подумала…

Стернс хрустнул шеей.

— А что снилось-то?

— Полнейшая чушь, — весело ответила Рики и резко побледнела, посмотрев в окно.

За окном стояла глубокая ночь.

— Милорд, — шёпотом спросила девушка, — мы прибыли в это место ещё до полудня, потом долго ели-пили, но… Почему так темно на улице?

Гай усмехнулся.

— Потому что ты вырубилась и проспала несколько часов.

— А вы, что же, так и сидели рядом со мной всё это время?

— А где же мне ещё быть?

— Ну, я просто подумала, что…

— Хотя если тебе так интересно, то я выходил проведать Ашка.

У Рики засосало под ложечкой.

— А я? — словно маленький ребёнок, спросила девушка.

— Ты?

— А где была я?

— Спала здесь.

— И когда вы вернулись, я тоже была здесь?

— Рики, избавь меня от глупых вопросов.

— Простите, милорд.

Гай сладко потянулся, поднялся и взял свечу со стола.

— Я наверх. Спать на этой скамье жёстко и неудобно, а отдохнуть надо основательно. Завтра дорога будет не легче, чем сегодня. Капитан Шеллинг сказал, весь тракт размыло.

Рики кивнула и провела левой рукой по волосам. Те на самом деле были влажными и слипшимися, но не от пота. Чувствуя неладное, Рики поднесла руку к лицу. Она не ошиблась: с кончиков пальцев свисала противная паутина, тонкая и клейкая, а на внутренней стороне ладони виднелись три крохотные, уже подсохшие, тёмно-бордовые точки. Так это был не сон?

— Милорд, — робким шёпотом остановила Рики собравшегося уходить Гая.

Тот нехотя обернулся и вопросительно посмотрел на девушку.

— Можно, я сегодня буду спать с вами? — выдала Рики и добавила, уже почти теряя сознание: — Мне очень страшно. 

Свеча выпала из рук Гайларда и покатилась по полу. Оранжевый огонёк принялся радостно лизать деревянный пол, но его пир продолжался недолго — под тяжестью сапога Стернса огонёк возмущенно плюнул по сторонам горячими искорками и тут же погас. 

Рики обмякла на руках Гая, едва тот успел подскочить к ней. Её глаза были закрыты, щёки заметно побледнели, дыхание различалось слабо, но два шлепка по лицу сделали своё дело — Рики очнулась и недоуменно уставилась на Гайларда. Его руки сжимали её так крепко, как если бы она была ценной и хрупкой вещью, разбить которую Стернс не позволил бы никому в жизни, даже самому себе, а его взволнованное лицо было столь близко, что Рики невольно сглотнула, чувствуя, как заныло её сердце.

— Ты в порядке?

Всего три слова, но с каким же трудом Рики в них вслушалась. С каким трудом всмотрелась в губы, которые ещё на корабле ненавидела и от которых сейчас больше всего на свете желала, чтобы они ещё раз произнесли её имя. Когда всё успело измениться? Это точно болезнь, иначе не назовёшь. Видимо, проклятый ливень всё-таки добил её, и она вот-вот сляжет с горячкой.

— Я в порядке, — пролепетала Рики и сделала попытку нащупать ногами пол, но бесполезная возня привела лишь к тому, что хватка Гая стала крепче.  

— Ты была без сознания.

— Наверно, от усталости, или я мало поела. Прошу, отпустите меня.

— Или это потому, что тебе страшно, — внезапно закончил за девушку Гай.

— Поставьте меня на землю, милорд, — застонала Рики. — Если кто-нибудь войдёт и увидит, то он подумает такое…

Гай фыркнул.

— Что именно?

— Ой, да страшно подумать, что именно, но точно ничего хорошего.

— Он подумает то же самое, как если узнает, что сегодня ты будешь спать со мной в одной постели.

Рики в очередной раз попробовала высвободиться, но как же сложно было двигаться, находясь во власти сильных рук.

— Но вы ведь…

Гайлард устало выдохнул.

— Глупая… Ты же знаешь, что я тебя не трону, какие бы гадости тебе про меня ни рассказывали. Держись крепко: лестница крутая, а моя спина ещё может сыграть со мной злую шутку и заставить меня скрючиться в самый неподходящий момент.

— Скрючиваться не надо, — запаниковала Рики. — Поставьте меня. Я дойду сама. Правда. Подумаешь, у меня чуток голова закружилась. Не умерла же.

— Держись, я тебе говорю, — рявкнул Гай, и Рики умолкла.

Странные были ощущения: неловкие и приятные одновременно. Рики даже подумалось, что, возможно, именно так Стернс нёс свою жену в спальню, когда за ними закрылись все двери и оставался только пустой коридор, ведущий в комнату, предназначенную только для них двоих. От этих мыслей к ощущениям прибавился стыд. Хоть на роль леди Мириан Рики ни в коем случае не претендовала, уши всё равно краснели от одного только предположения, что она невольно заняла чужое место и пользуется вниманием чужого мужа. А ещё — от страха, что кто-то всё же может их подглядеть и после неверно донести новой хозяйке Торренхолла.

Кровать, что стояла в комнате, отведённой лорду Стернсу, оказалась набором из скоро сколоченных между собой досок, на которые кинули продавленную перину, валик под голову и короткое одеяло, неспособное никого согреть холодной ночью. Спать на ней одному было уже невыносимо; что уж говорить о двоих. И уши стали окончательно пунцовыми, когда Рики это поняла, а вместе с ними заалели и щёки. Мало было сплетен за спиной в Торренхолле, так теперь придётся отводить взгляд и при стражниках, сопровождавших лорда Гайларда в Папоротниковую впадину. И если в замке можно было затеряться и понадеяться, что закрутившиеся за день слуги скоро позабудут об увиденном, то в тесном кругу воинов от осуждения никуда не скроешься. Рики это знала не понаслышке: время, проведённое на городской стене, послужило хорошим уроком.