– Да, пришли! Двенадцать человек. И лейтенант. Да, не ослышались, целого лейтенанта с ними прислали!
Затем сторож вышел и сообщил:
– Счас начальство пожалует.
– Слышь, дед, а колхоз-то у вас, гляжу, крепкий.
– Так войск вокруг стоит много, значит, провианту им нужно много! Вот и поставили тут наш колхоз! А военные нам строиться помогают. Вот и вас нам подсобить прислали.
Председатель колхоза оказался человеком средних лет, высоким, подтянутым, жилистым, однако характер у него был общительный и жизнерадостный. Когда он показал, где и каких размеров нужно строить погреб, у лейтенант невольно вырвалось:
– Павел Прокопьевич! Вы тут что, хотите бомбоубежище устроить?
Председатель лукаво усмехнулся:
– Смекаешь, лейтенант. Но вот только не совсем убежище, а капитальный погреб для нашей, так сказать, продукции! Ну и при случае тут и укрыться можно. Вон в Европе война бушует! Сталин прямо сказал, что империалистическая! А тут до границы всего нечего, 30 километров. Вы, кстати, сами-то из южного городка? Или из учебно-полевого лагеря? Я чё-то машины вашей не вижу!
– Из учебного лагеря. Как раз очередь нашего батальона подошла!
– Понятно!
– А где питаться будут мои бойцы?
– Там за правлением большой такой дом с синей железной крышей стоит, вот там у нас и столовая. Накормим, как в лучших домах ЛондОна и Парижа! – он молодцевато подкрутил залихватские усики.
– Вы в армии служили?
– Ещё в императорской, при старом режиме! Унтер-офицером стал в первую империалистическую. А потом в гражданскую эскадроном командовал у товарища Буденного!
– А оружие у вас есть?
– А как же, наган есть. Там в сейфе! – он махнул рукой в сторону правления.
– Скажите, а евреи у вас в колхозе есть?
– Был один, мой счетовод, но на днях он со своей семьёй съехал, отец у него заболел сильно. Он мне телеграмму показал, ну я его и отпустил.
– А когда?
– Да аккурат после сообщения в газете о том, что войны не будет, что слухи все это! – тут председатель внимательно поглядел на лейтенанта и спросил:
– Что, так все плохо?
– Сами-то как думаете?
– Да вот у вас, как командира, как раз и хотел спросить.
Старновский аккуратно взял председателя за рукав и отвел в сторону, и, понизив голос, произнес:.
– Я вот что вам скажу, вы револьвер теперь всегда с собой носите. Спрячьте в портфеле или носите за пазухой. Я ведь про евреев не просто так спросил. В Бресте они тоже потихоньку стали собираться и уезжать. А евреи – они народ ушлый. Просто так ничего делать не будут. Так что погреб мы вам выкопаем как можно быстрее.
– Я так и знал, я так знал!
– А что вы знали? Я ведь вам только про евреев рассказал! Да про осторожность. Вон бандитов и прочих нарушителей границы в лесах сколько развелось.
– Понимаю, понимаю! Панику сеять нельзя, но бдительность надо усилить!
Глава 4. Чувство опасности
Яму к вечеру выкопали и даже поставили четыре несущих больших столба по углам. Верзила воткнул топор в лежащее бревно и сел перекурить. Остальные бойцы уже сидели и курили тут же на бревнах.
– Ловко у тебя, Степан, получается топором-то махать! – заметил рыжий.
– Так я к плотницкому делу сызмальства приучен. У меня и отец плотник! А до него дед плотничал!
– А вот бошку врагам сможешь одним махом отсечь? – наседал конопатый боец.
– Солнцев! Вот чего-чего, а людям головы не рубал. Всё случая не подвертывалось. Рыжих в деревне у нас не было!
Солдаты оживленно загомонили, послышались смешки.
Однако Василий не обиделся, а наоборот, стал развивать свою мысль:
– А вот случись что, надо бы нам будет пару топориков-то экспроприировать в пользу нашего славного отряда. Один будет у Степана, да он всем фашистам бошки поотрубает. А вот второй нужно будет отдать мне!
– Это почему же тебе? –усмехнулся Степан.
– Ну я тоже деревенский, тоже к топору приучен.
– Да у нас почитай все деревенские, кроме умника Воробьева. Он городской. Чем ты-то лучше?
Вместо Солнцева ответил крепыш:
– Да потому что он рыжий!
Все беззлобно засмеялись.
– Нет, Парамонов, не поэтому! Просто я самый шустрый из вас. Вот ты, Парамонов, пока раскочевряжишься, пока раскачаешься, да от тебя все фашисты сто раз успеют убежать!
– А от тебя, стало быть, не убегут?
– А я быстрее всех стометровку бегаю!
Тут в разговор вмешался сержант:
– Пущай завтра топором помашет. Только вот твоего «случись что» не случится.
– А что, по вашему, товарищ сержант, наш лейтенант сдуру докладную-то написал. Я вот гляжу, он мужик умный!
Возникла пауза. Все притихли. Никто не захотел эту тему развивать дальше, чтобы не прослыть паникером.
Первым нарушил молчание сержант:
– Вот видишь, Вася Солнцев, паникеров тут больше нет, окромя тебя!
Разговор перешел на скользкую грань дозволенного. Казалось, рыжий специально эту тему поднял, но тут он вдруг выдал:
– Чуйка у меня, братцы, нехорошая. Как пообедали, так и крутит…
– Так сбегай в туалет! – попробовал схохмить солдат по фамилии Лаптев.
На что Солнцев ему ответил:
– Лапоть ты, Вася! Душа у меня болит за всех вас, за Родину!
Все просто офигели от такого ответа. Ничего подобного от этого пройдохи они не ожидали.
Но тут сержант вовремя перевел тему в другое русло:
– А ты меньше думай, Солнцев! Ты вон лучше про девок думай! Видел, какие доярки только что уехали с вечерней дойки? Огонь девки! Жирны да румяны!
– А какие у них дойки! – масленым голосом проговорил крепыш.
Сержант его поддержал:
– Вот видишь, Солнцев, о чем нужно думать! Бери пример с Парамонова!
– С него что ли? Да Колька вообще больше ни о чем думать не может! Специалист узкого профиля! – звонким голосом ответил рыжий.
– Кто тут специалист широкого профиля? – раздался командирский голос Старновского, который незаметно подошел к солдатам, чтобы оценить объем проделанной работы.
Все бойцы быстро соскочили со своих мест и встали, ожидая дальнейшей команды.
– Виноват, товарищ лейтенант, не заметил, как вы подошли! – извинился сержант за то, что не успел подать команду «смирно».
Старновский перевел взгляд на рыжего.
– Вот что, Солнцев, специалист широкого профиля, сбегай отнеси-ка оба топора в сторожку и бегом в столовую!
– Есть! – бросился исполнять приказ рыжий.
– Сержант, командуйте личному составу построение и в столовую марш! Но сначала к умывальникам – мыть руки!
– Есть! Отделение, стройсь!
Лейтенант осмотрел яму, столбы, и с довольным выражением лица пошел вслед за солдатами.
По дороге его перехватил председатель. Он сунул ему в руки солидную холщовую сумку:
– Александр Сергеевич, вот здесь все, что вы заказывали. А вот сдача! – Павел Прокопьевич также передал мятую купюру и мелочь.
– Может, с нами?
– Извините, Александр Сергеевич, но мне правда некогда! Я счас уезжаю на машине! Наган, как вы и сказали, беру с собой! Да и шоферу тоже надо домой!
– Понял, Павел Прокопьевич!
– Вы видели, у нас на входе в клуб за столом сидит пожилая женщина?
– Видел!
– Её Аграфеной Никитичной зовут. На воскресенье она тут за главного остается. У неё телефонная связь с моим домом, то есть с деревней, с милицией на Центральной усадьбе, и даже с Брестом. Я ей сказал, что вечером вы позвоните в часть! Вам же нужно доложиться?
– Спасибо! Я все понял!
– Ну прощевайте! Мне пора! Завтра воскресенье, вряд ли я приеду, так что все вопросы решайте с Аграфеной Никитичной!
– До свиданья!
Председатель быстрым шагом пошел к стоявшей рядом полуторке, сел в неё, на прощание махнул рукой, машина завелась и они уехали.
Лейтенант подошел к сторожке.
– Как служба, дед?
– Да нормально!
– Это хорошо. Скажите, а вас как звать?
