В моей сумке запел телефон. Я достала его и посмотрела на экран.
– Янка, а давай я сама угадаю, зачем звонишь? – сказала я в трубку.
– Зонт? – рассмеялась Яна.
– Да. Я заскочу к тебе на днях, заберу его.
– Давай заходи. А еще лучше, давай встретимся вечером, сходим в клуб вместе. Там такая крутая компания собралась…
– Слушай, Сотникова, – устало прервала я ее, – мы же с тобой договорились, что я замужем, поэтому не посещаю подобные заведения.
– Скукотища! – презрительно фыркнула Яна и отключилась.
Я кинула трубку в сумку и посмотрела на дорогу.
– Сейчас направо, в арку, – сказала я Максу. – Это мой дом. Если хотите, можете зайти.
Макс улыбнулся и покачал головой:
– Маша, это же неудобно. Я вас могу скомпрометировать перед соседями и мужем.
Я поняла, что он прав, и покраснела. Хватит мне одного Рубена сегодня.
4
Игорь пришел домой глубоко за полночь. Он включил свет и, увидев меня в кресле, очень удивился:
– Машка, ты чего в темноте сидишь?
Я смотрела на него, поймав себя на том, что присматриваюсь к воротнику его рубашки.
– Присядь, пожалуйста, – попросила я его.
Он сел в кресло, с непониманием глядя на меня. Какое-то время я молчала, но потом решилась:
– Игорь, а ты, случаем, не влюбился?
– С чего ты взяла? – хрипло спросил он, нервно расстегивая верхние пуговицы на рубашке. – Опять что-то придумала себе?
– У тебя кто-то есть? – перефразировала я свой вопрос.
– Да причем тут…
– Ты не ответил, – констатировала я. – Скажи, мне просто интересно, что я делала не так? Научилась готовить так, как ты любишь. Пропаривала котлеты, выглаживала рубашки…
Игорь вскочил с кресла и стал ходить передо мной.
– Нет, ну ты только послушай себя: котлеты, рубашки… – говорил он раздраженно. – Пресно до тошноты! Ты что, меня совсем не слышишь? Я тебе говорю, что у меня сейчас проблемы, а ты то с детьми ко мне лезешь, то теперь выдумала какую-то женщину. Кто тебе наговорил такую ерунду?
Уж слишком рьяно и убедительно он все это говорил.
– Я что, действительно так похожа на наивную идиотку?
Игорь остановился, с шумом выдохнул и покачал головой:
– Нет, не на идиотку. Ты сейчас похожа на рыбу, которая ушла под лед. Я тебя вижу через него, но не могу до тебя докричаться. Я уже устал срывать голос, Маша!
– И… что нам теперь делать? – выдавила я.
Игорь пожал плечами и опустился в кресло. Он взъерошил волосы, обхватил руками голову и помолчал немного. Потом неуверенно произнес:
– Думаю, что нам надо просто отдохнуть друг от друга. Это нормально…
Я кивнула и сглотнула комок, острой болью подперший мое горло. Если называть вещи своими именами, то Игорь просто уходит от меня к другой женщине. И, похоже, что считает это нормальным.
– Уходи, – сказала я. – Может, ты и прав, потому что…
Игорь смотрел на меня, ожидая продолжения, но я уже не могла произнести ни слова. Он рывком встал и вышел из комнаты.
Хлопнула дверь и наступила глухая, леденящая тишина…
Утром, пока я лежала в ванне, несколько раз звонил телефон, но я не стала даже смотреть, кто меня беспокоит. Наконец телефон заглох, потому что окончательно разрядилась его батарейка. Но, стоило замолчать телефону, как требовательный звонок в дверь заставил меня оторваться от бездумного созерцания воды и прислушаться к окружающему меня миру. Я услышала, что к трезвону добавились громкие удары. Похоже, бьют ногой в дверь…
Наскоро промокнув тело полотенцем, я накинула махровый халат и открыла дверь.
– Шуша, твою мать! – закричала на меня с порога Оля. – Ты что пугаешь меня? Я тебе с утра пытаюсь дозвониться, а ты трубку не берешь. Приехала – дверь закрыта изнутри, ты не открываешь! Я уже хрен знает, что надумала себе. Хотела милицию вызывать!
Я молча отвернулась от нее и пошла в зал. Оля замолчала и последовала за мной.
– Ты как? – участливо спросила подруга, усадив меня на диван.
– Олька, понимаешь, самое паршивое, что Игорь же прав… Я на самом деле стала пресная…
– А он не хочет послушать, какой он муж, а? – процедила сквозь зубы Оля.
– И холодная, как рыба, – произнесла я, продолжая свой прерванный монолог. – Как можно любить холодную, пресную рыбу? Та женщина, к которой он ушел, наверное, не такая…
Оля опустила плечи и с жалостью посмотрела на меня.
– Сдуреть с тобой можно, – сказала она. – А кого еще будет обвинять мужчина, который не смог согреть женщину? Не себя же, любимого? У тебя, между прочим, в жилах течет горячая, итальянская кровь, не забывай об этом!
– Да ну тебя, – отмахнулась я от нее и снова уставилась перед собой. – Ты же понимаешь, о чем я говорю? Он правильно сделал, что ушел. Я не буду его останавливать. Я проиграла, понимаешь? Надо просто признаться себе в этом.
Оля стала успокаивать меня, говоря что-то с убеждением, но я ее уже не слышала, погрузившись в свои мысли.
– Машка, я тебя одну оставлять не хочу, – сказала она, добившись в какой-то момент моего внимания. – Но мне надо к детям возвращаться. Пацаны мои с температурой оба уже второй день, и няня наша тоже плохо себя чувствует. Я маму вызвала, но пока она приедет…
Я посмотрела на подругу и вздохнула:
– Я справлюсь. Езжай домой и лечи детей. И не звони мне пока.
Оля обняла меня и ушла, закрыв входную дверь своим ключом.
Я встала и побрела в ванную, откуда меня вытащила моя подруга. На пороге я буквально споткнулась взглядом о ту злополучную рубашку, с которой все началось. Она так и осталась лежать в открытой корзине для белья. Я посмотрела на воротничок. Там по-прежнему краснело пятно от помады. Я со злостью сжала ее в руках и бросила в зеркало. Рубашка цокнула пуговицами о зеркальную поверхность и упала на пол. Я посмотрела на свое отражение и закричала. Крик получился хриплый и какой-то звериный. Я совершенно не узнала ни своего голоса, ни того, что увидела в зеркале.
В голове что-то щелкнуло.
Я как будто проснулась.
Подошла к большому зеркалу в стенном шкафу прихожей, скинула халат и стала себя критически оглядывать. Так. Что мы имеем на сегодняшний день? Стройная фигура. Пожалуй, после болезни слишком стройная, Яна права. Зато ноги вполне могут служить предметом моей женской гордости. Так, грудь… Ну, с этим, вроде, тоже проблем нет. Не Памела Андерсон, но тоже что-то имеется.
Повернулась в профиль и удовлетворенно кивнула. Сойдет.
Пресная, говорите? Надо поперчить для вкуса.
Заплела потуже косу, взяла на кухне нож и рывком обрезала ее почти под корень. Это Игорь настаивал, чтобы я ее отрастила? Никогда не буду больше этого делать! Пусть теперь отращивает себе косу та, к которой он ушел! Оставшиеся волосы, не зная, как теперь себя вести, рассыпались, сбившись почему-то вперед.
Я взяла телефон, воткнула в него шнур от зарядного устройства и уверенно набрала Яну.
5
Усилием воли я разлепила глаза и уставилась в стену, с незнакомым рисунком на обоях. Рифленые светло-коричневые разводы на бежевом фоне стали расплываться у меня в глазах, превращаясь в однотонные. Я закрыла глаза, устав напрягать зрение, которое упрямо отказывалось выполнять свои функции.
Тогда я попыталась напрячь память, и вспомнить, как я могла здесь оказаться. Это тоже получилось не с первого раза.
Какие-то обрывки крутились калейдоскопом в голове, не складываясь в стройную картинку.
Мы с Яной пошли в какой-то ночной клуб со странным названием «Судоку». Много огней, шумно, танцуют обнаженные девушки в клетках, вместо сцены… Она меня познакомила со своими друзьями, имена которых я тут же забыла. Нет, одного точно помню. Его Алик звали. Мы танцевали, говорили о чем-то. Было весело, а потом мне стало плохо. Нет, не так. Сначала Яна мне сделала прическу из моих обстриженных волос. Ругалась как сапожник на меня. Потом покрасила остатки волос в черный цвет. Сказала, что раз у меня черные брови и ресницы, то будет красиво. Стало красиво? Не помню… Потом Яна подбирала мне одежду из своего гардероба… Нет, сначала… Стоп! Меня же муж бросил! Ушел к другой женщине.
