Макс улыбнулся одними уголками губ и обратился к официанту, терпеливо ожидающему от нас заказа:

– Нам, пожалуйста, телятину по-французски и два зеленых салата на ваш вкус.

Я с облегчением вздохнула и откинулась на спинку сиденья, рассматривая вокруг обстановку. Судя по изысканному интерьеру, это был дорогой ресторан. Все эти вензеля и позолота обязательно отразятся в счете за мясо по-французски.

Взглянув на Макса, я уловила в его глазах жалость к себе. Этого еще не хватало! Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Рентген не проведешь.

– О чем вы хотели поговорить? – напомнила я о том, зачем мы сюда заехали.

– Помните, я вам говорил о своем приятеле, у которого здесь фирма, занимающаяся рекламой? – Он приподнял одну бровь, ожидая ответа, и я кивнула. – Так вот. Я показал ему ваши работы, которые вы мне дали в Адлере, и он очень хочет встретиться с вами лично.

– Макс, простите. Я совершенно не думала об этом, – призналась я.

– Я знаю, – кивнул он, нисколько не обидевшись. – Его фирма называется «Континент», а зовут его Антон Владимирович Сарапин. Вот его визитка. – Макс протянул мне черную визитку, на которой золотыми буквами было написано то, что он мне только что рассказал. – Антон сейчас в Австрии, приедет через два дня. У вас есть немного времени, чтобы все взвесить и обдумать.

Нам принесли приборы и еду. Я оценила старания повара, который так красиво разложил все на тарелках, но есть мне по-прежнему не хотелось.

– Я буду здесь около недели, – сказал Макс, наблюдая, как я без аппетита ковыряю вилкой мясо и не доношу его до рта. – Поэтому вы можете либо мне сообщить о своем решении, либо напрямую позвонить Антону.

Макс немного помолчал, вглядываясь мне в лицо, а потом продолжил:

– Хочется верить, что вы примете правильное решение.

– А вы верите в правильные решения?

– А вы нет? – Он удивленно поднял брови.

– Мне кажется, что все в жизни относительно, – пожала я плечами. – Что-то может быть правильным на этот конкретный момент, а потом окажется, что все было неправильным. И наоборот.

– Маша, а вы философ, – улыбнулся Макс.

– Просто такое настроение, простите.

– А вы не бойтесь ничего. Просто делайте то, что вам на самом деле хочется, а не то, что надо. У вас все получится.

Я вдруг разозлилась на него и почувствовала, как мои щеки стали пунцовыми. Откуда он взял, что у меня что-то получится? Может, рассказать ему, что я уже нахожусь на грани срыва? Что говорю сейчас, улыбаюсь и пытаюсь быть вежливой только из-за того глупого воспитания, о котором он мне когда-то говорил?

– А почему вы в меня так верите, Макс? Может, я не заслуживаю этого? Вы же меня совсем не знаете?

– Боюсь, Маша, что вы сами себя не знаете.

Я задумчиво посмотрела на его лицо – такое серьезное, с морщинкой между бровей – и спросила:

– А у вас, случайно, нет клаустрофобии?

Было видно, что он такого разворота в разговоре совершенно не ожидал.

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Просто спросила. Извините, – сказала я и отвернулась.

Мне все время казалось, что кто-то наблюдает за мной. Такое гадкое, навязчивое ощущение чужого взгляда на себе. Я повернула голову и замерла от неожиданности. За столом у окна я увидела Рубена. Он сидел с молодым человеком, который тоже меня с интересом разглядывал.

– Маша, все в порядке? – вежливо спросил Макс.

Я кивнула и больно закусила губу. Нет, ну это надо же! Столько лет не видеться, чтобы теперь, в самый неподходящий момент, появиться, будто призрак из прошлого. Я снова посмотрела на него. Неудивительно, что я его сразу не узнала, – на его бритой голове теперь совершенно нет волос. Когда-то у него были большие залысины, из-за них, вероятно, пришлось пожертвовать и другими волосами. Зато он отрастил усики и короткую элегантную бородку. От этого его лицо приобрело какое-то зловещее выражение.

Захотелось попрощаться с Максом и быстро уйти из ресторана.

Не успела эта спасительная мысль промелькнуть в моем сметенном мозгу, как я поняла, что уже поздно. Рубен поднялся и направился к нашему столику. Я слегка поморщилась и сползла ниже по стулу.

– От нашего столика вашему добрый день, – подчеркнуто вежливо сказал Рубенчик, подсаживаясь к нам. – Не помешаю?

Я усмехнулась. Будто, если я скажу, что он помешает, то Рубен сразу уйдет!

– Привет. Максим Эдуардович. Рубен, – коротко представила я друг другу мужчин, не глядя на них.

– Да-а, – протянул Рубен, не сводя с меня своего неприятного взгляда. – Давно я тебя не видел. А ты изменилась. Косу отрастила… – Он немного отклонился, чтобы лучше разглядеть меня. – Но ничего, мне так тоже нравится.

– Спасибо, – ответила я, не отрывая взгляда от вилки, которую крутила в руке. – У тебя тоже, кстати, растительность мигрировала по черепу.

Рубен рассмеялся, взял у меня из рук вилку и отложил ее в сторону.

– Извини, но мне спокойнее, когда в твоих руках нет колющих предметов, – весело сказал мне он. – Как поживаешь? Слышал, ты замуж вышла за этого… – Рубен пощелкал пальцами, – за Игоря, кажется. Что, уже все? Я думал, дольше продержитесь.

Я подняла на него удивленный взгляд и Рубен со значением посмотрел на Макса. Только тут до меня дошло, что он принял его за человека, с которым я встречаюсь тайно от Игоря.

Рубен принял мое замешательство за растерянность от того, что меня застали врасплох, и с пониманием улыбнулся.

– Ну, что ты, расслабься, – сказал он мне снисходительно. – Я даже рад, что ты наконец повзрослела и стала еще больше похожа на свою маму. Ни для кого не секрет, что яблоки падают рядом с яблонями. Не больно ударилась, когда падала? – Он подмигнул мне и рассмеялся.

– Не твое дело, – ответила я и мысленно вплела три косички в его бородку, чтобы немного отвлечься и успокоиться.

Он укоризненно покачал головой и все с той же ехидной улыбочкой произнес:

– Не груби, Машуня, тебе это не идет. Я же с миром пришел, разве не видно? Гелечке, кстати, привет передавай от меня. А если надумаешь поболтать – звони.

Рубен достал из кармана визитку и положил ее передо мной. Я рассмеялась, глядя на черный кусочек картона, напоминающий тот, что мне перед этим дал Макс. На этой визитке золотыми буквами было выгравировано, что Горин Рубен Андреевич является генеральным директором по художественным вопросам фирмы «Континент». Что, других фирм в нашем городе нет?

– Что тебя так развеселило? – серьезно поинтересовался Рубен, не разделив со мной моего внезапного веселья.

– Просто так много золотых букв, – ответила я, перестав смеяться. – В глазах, знаешь ли, зарябило. Корона не жмет, нет?

У Рубена от злости покраснела даже его лысина. Для него мнение о его исключительности и гениальности всегда было истиной в последней инстанции. Именно это, вероятно, давало ему право считать себя центром вселенной и оправдывало любое, даже самое хамское его поведение. Да, за годы, что мы не виделись, изменилось многое: я отрастила косу и вышла замуж, он побрился наголо, но в наших с ним отношениях не изменилось ничего.

Рубен резко поднялся со стула и, махнув своему приятелю рукой, пошел к выходу из ресторана, даже не попрощавшись.

Я проводила его взглядом и робко посмотрела на Макса.

– Простите, что так все… – Я разорвала визитку Рубена пополам и кинула в пепельницу на столе. – Только теперь, как вы понимаете, в фирму под названием «Континент» мне вход закрыт. Вот все и решилось само собой.

Я чувствовала острую необходимость покинуть поскорее это заведение. Макс это тоже понял, потому что подозвал официанта и рассчитался за наш обед, к которому я так и не притронулась.

К тому времени, как мы вышли из ресторана, дождь закончился. Только с деревьев и крыш стекали крупные капли, громко шлепаясь в лужи и становясь их частью.

– Ну, рассказывайте, куда вас везти, – сказал мне Макс, когда мы уселись в машину. – Будете руководить.

Он стал расспрашивать, почему у меня нет своей машины, и как так вышло, что я до сих пор не умею водить. Пришлось рассказать ему о том, что нашу с Игорем первую машину я разбила, не сумев разминуться с забором на обочине. Макс возражал, что это еще не повод не учиться, что у всех бывают неудачные опыты за рулем, приводил мне примеры. Я что-то отвечала, чувствуя, что своими вопросами он меня все время вытягивает из какого-то тягучего, полусонного состояния, куда я проваливаюсь, когда становится тихо. Макс, конечно, видел это, но старательно делал вид, что мы мило беседуем и продолжал поддерживать разговор.