Подошла девушка официант, чтобы принять заказ. Макс, не заглядывая в меню, заказал себе салат и телятину в сливочном соусе марсала. Маша попросила только запеченные овощи.

– А что-то будете пить? – спросила официантка с надеждой. – У нас хороший выбор вин. Я могу что-нибудь порекомендовать.

Макс вопросительно посмотрел на Машу, но она отрицательно покачала головой.

Когда официантка ушла, Макс сказал ей:

– Зря вы отказались, Маша. Здесь действительно есть неплохое вино. Кстати, я еще вчера заметил, что вы совершенно равнодушны к алкоголю.

– Это потому что алкоголь неравнодушен ко мне, – со вздохом произнесла Маша. – В том смысле, что хмелею я моментально. Конечно, я не буду распевать песни и танцевать на столах этого милого заведения, но мне это помешает фотографировать и здорово усложнит наше с вами общение.

– Тогда я не буду больше настаивать, потому что хочу еще кое о чем вас расспросить. Можно?

– Конечно, – кивнула Маша. – Что вам интересно?

– Мне интересно, почему вас не заинтересовало лицо Лики, – серьезно сказал Макс. – Мне показалось, что вы с неохотой согласились на фотосессию с ней.

– Но… – Маша смутилась немного и тоже стала серьезной. – Я же сказала, что сделаю ей фотосессию. Если успею, конечно. Вы же вечером уезжаете, насколько я знаю…

– Нет, Маша, вечером уезжаю только я. Вернее, после обеда. Лика останется здесь на столько, на сколько пожелает. – Он улыбнулся уголками губ, глядя Маше прямо в глаза. – Но вы уходите от ответа. Что с Ликой не так? Разве она недостаточно красива?

Маша немного помолчала, прежде чем ответить. Ей совсем не хотелось как-то обидеть или задеть Макса, который так неожиданно хорошо был к ней расположен. Она нервно заправила выбившуюся из косы прядь волос за ухо и осторожно проговорила:

– У вашей Лики, безусловно, красивая внешность. Но это с позиции зрителя. А с позиции фотографа довольно форматная, поэтому не очень интересная. Вот, вкратце как-то так…

– Хотите сказать, что вас, как фотографа, мое лицо без мимических морщин могло бы заинтересовать больше, чем лицо Лики? – уточнил Макс, внимательно слушая ее и пытаясь разобраться.

– Я бы так не сказала, – покачала она головой и виновато улыбнулась. – Как фотографа в вас меня бы заинтересовало скорее не ваше лицо, а ваши руки. Они у вас такие… живые. В отличие от лица, они подвижны, но все движения четкие и отработанные. За вашими руками очень интересно наблюдать. – Они оба посмотрели на руки Макса. Маша с улыбкой, а Макс с удивлением. – А у Лики нет таких частей тела, которые характеризуют ее сущность. Она знает, как нужно улыбаться, как встать для того, чтобы это было красиво. И это красиво. – Маша кивнула. – Только такие фотографии не будут живыми…

Официантка принесла еду и выставила тарелки на стол перед ними.

– Маша, а расскажите мне немного о себе, – попросил Макс. – Чем занимаетесь, где учились, например. Так мне будет легче вспомнить, откуда я вас могу знать.

– Я работаю бухгалтером на фирме у мужа и Тимура.

– Никогда бы не подумал, что вы любите цифры, – сказал Макс, отрезая себе небольшой кусочек сочного мяса. – Вам нравится то, что вы делаете?

Маша тоже принялась за свою еду.

– Ни с цифрами, – сказала она, – ни с бухгалтерией у меня большой любви не сложилось, тут вы правы. Этот роман у меня по расчету. Мне неплохо платят и обучают за счет фирмы. А училась я вместе с ребятами. Только на разных факультетах. Мы с Олей, женой Тимура, на филфаке, на год младше.

– А это вам нравилось? Я имею виду филологию.

– Думаю, что нет… – Она ненадолго задумалась. – У меня нет склонности к углубленному изучению языков.

– Но вы же неплохо знаете английский, как я понял?

– Да, и еще итальянский, но я его хуже знаю. А на филфак я пошла за компанию с Олей. Мы с ней дружили еще со школы и потом пошли вместе в институт. «Факультет невест» оправдал свое название и мы с Олей вышли замуж, когда закончили учебу.

– А теперь работаете за компанию с мужем и Тимуром?

– И еще со свекровью, – добавила Маша и усмехнулась. – Она меня учит премудростям бухгалтерского учета в ущерб своему здоровью и психике. Святая женщина. Иногда отправляет меня на курсы, чтобы разгрузить свою нервную систему.

Макс перестал есть и внимательно посмотрел на Машу.

– У меня сложилось впечатление, что вы все время делаете то, что вам не нравится, – сказал он.

– Нет, это просто так выглядит после ваших вопросов. Мне нравится мой муж, нравится то, что мы вместе работаем, нравятся мои друзья…

– Да, я понял, – перебил ее Макс. – Вам все нравится. А хотите, теперь я расскажу вам кое-что о вас? А вы меня поправите, если я не прав.

– Давайте. – Маша с готовностью кивнула.

– У вас воспитание интеллигентной девушки из аристократической семьи, – начал он и Маша отложила в сторону вилку с ножом, слушая его. – Но вы почему-то с ним боретесь. Как будто насильно опускаете себя на низший уровень. Это странно и неестественно. И при всем этом вы стараетесь быть счастливой. Только в формуле счастья, что вы для себя вывели, есть много погрешностей, которые не делают ее идеальной, а вас счастливой. Окружающих – возможно. Но только не вас.

Маша какое-то время раздумывала над тем, что услышала, а потом спросила:

– А откуда вы взяли про воспитание?

Макс пожал плечами и улыбнулся.

– У вас грамотная, правильно поставленная речь, – стал перечислять он. – Вы двигаетесь красиво, без лишних движений, а это точно особая школа. Руки правильно держите, когда за столом сидите, столовые приборы – привычное дело. И потом – воспитание никуда не денешь, его сразу видно. Именно оно заставило вас согласиться делать Лике фотосессию, которая вам неинтересна. И именно оно мешает вам называть человека старше вас по имени без отчества. Со мной вы держитесь вежливо отстраненно, без ложной робости, но не переходя границ. Такой навык проявляется у людей, привыкших к общению в высших слоях общества, я узнаю его в вас.

Маша предпочла промолчать. Она тяжело вздохнула и стала доедать остывшие овощи.

– А у меня к вам деловое предложение, – сказал Макс, когда она закончила с едой. – У меня есть приятель, у него большая фирма, которая занимается рекламой. «Континент», может, слышали? Ее филиалы по всей Украине. Мне кажется, что вы его могли бы заинтересовать в качестве фотографа или дизайнера макетов.

Маша откинулась на спинку стула и с недоумением подняла плечи.

– Но… во-первых, у меня есть работа, менять которую я пока не собираюсь. А во-вторых, у меня нет ни специального образования, ни навыков в рекламном деле.

– Я видел ваши снимки и я уверен, что у вас талант, а это гораздо важнее образования. Скоро я буду в Украине. Если мы с Тимуром и вашим Игорем договоримся, то буду и у вас в городе. Если хотите, могу поговорить с приятелем о вас.

– Спасибо, я подумаю, – ответила Маша скорее из вежливости.

– Пока не за что. Но было бы неплохо, если бы вы мне дали несколько своих работ, которые считаете наиболее удачными. И фотосессию Лики. – В глазах Макса блеснули веселые огоньки. – Теперь мне интересно посмотреть на то, как вы ее сделаете.

«Кэти больше нет. Завтра похороны. Стела».

Этим сообщением, присланным с номера моей подруги, закончился месяц назад мой отпуск в солнечный Адлер и последний день зимы. Я тут же набрала номер Кэти, но из динамика послышались только металлические слова оператора о том, что абонент не может принять звонок.

Помню, как я стояла у окна в аэропорту и все перечитывала сухое, короткое сообщение от Стеллы.

Вдруг что-то произошло.

Я внезапно почувствовала какое-то наваждение. Как метеозависимые люди чувствуют приближение бури, так и у меня появилось острое ощущение тревоги и беспомощности перед чем-то страшным и неотвратимым. Меня затрясло мелкой дрожью и от внезапно нахлынувшей слабости колени подкосились. Придерживаясь рукой за стену, я сползла на пол и потеряла сознание.