– Ну, Шуша, признавайся, – весело сказал ей Саша, – что за собаки опять?

– Это не собака, а золото! – воскликнула Маша. – Ее Порка зовут. По-итальянски свинья…

Все рассмеялись, потому что огромная собака действительно напоминала свинью.

– А хозяин? – спросил Игорь. – Он что, итальянец? Где ты их только находишь?

Маша мотнула головой:

– Немец. По-русски почти не говорит, а познания итальянского у него ограничиваются именем его собаки. Зато его Порка просто фотомодель. Позировала мне, представляете?

Маша улыбалась, увлеченно рассказывая про полюбившуюся ей собаку и совершенно не заметила, как изменилось настроение у Максима Эдуардовича. Он почему-то нахмурился, глядя на нее, и его высокий лоб разрезала небольшая морщинка, в которую сошлись его брови. Какое-то время он пристально смотрел на Машу, потом отвернулся и стал задумчиво разглядывать людей за ближайшими столиками. Время от времени он снова обращал свой взор к девушке, но его морщинка становилась только глубже.

Отвлек Максима Эдуардовича от его мыслей Тимур, вежливо начавший говорить заранее отрепетированную фразу:

– Максим Эдуардович, если вы не против, мы с Игорем хотели бы присоединиться…

– Тимур, давайте хоть на отдыхе без отчества, – прервал его тот. – Во-первых, ко мне можно обращаться просто Макс. Во-вторых, я уже понял, что ваши друзья хотели бы со мной что-то обсудить, для чего и собрались здесь. Я не против этого. Лика, придется тебе занять себя чем-нибудь этим вечером.

Он посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Лика недовольно поджала губы, но спорить не стала.

– Вы можете провести вечер с нами, пока мужчины занимаются делами, – приветливо предложила Жанна девушке. – Здесь хорошая вечерняя программа, и Маша обещала снимать нас сегодня на свою камеру. Кстати, если вам нужна личная фотосессия, то можете обращаться к ней. Она отличный фотограф.

– О, мне это очень интересно! – оживилась Лика. – Маша, можно рассчитывать на вас?

Маша ответила не сразу. Она некоторое время внимательно смотрела на лицо Лики, будто что-то изучала в нем, но в конце концов кивнула:

– Конечно. Только я не профессионал, извините, если что-то не так…

– Поверьте мне, – сказала Жанна Лике доверительным тоном, – если Маша возьмется вас фотографировать, то вы не пожалеете. Я разбираюсь в этом и даже неоднократно предлагала сделать выставку ее работ у нас в Москве, но, к сожалению, пока бесполезно. Игорь, хоть бы ты повлиял на жену, а?

Жанна посмотрела на Игоря, но тот сделал вид, что не слушал разговора, и ничего не ответил.

Утро в горах выдалось пасмурным и неморозным.

Маша уютно устроилась в кафе перед компьютером, чтобы начать обрабатывать фотографии. Где-то убрать цвет, который неудачно лег, где-то, наоборот, добавить красок, потому что получилось бледновато, где-то границу выровнять, отретушировать. Сначала она все это делала в уме, будто прорисовывая то, чего не хватает, а потом уже воплощала задумки в компьютере. Иногда приходилось повозиться, но это занятие так увлекало Машу, что она забывала обо всем на свете – о времени, о людях вокруг, о травмированной руке… В какой-то момент девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Оторвавшись от компьютера, она подняла глаза и увидела Макса.

Он сидел прямо напротив нее и с улыбкой наблюдал за тем, как она работает. На Максе этим утром была более демократичная одежда, чем вчера, – черный джемпер с высоким горлом, джинсы и неизменный пиджак.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался он, чуть улыбнувшись.

Маша моргнула от неожиданности и покраснела. Несмотря на смуглость кожи, ее румянец был хорошо виден. Сейчас он покрывал только скулы, но иногда румянились и щеки, и даже лоб. Ее кожа становилась не красная, как у белоснежных от природы девушек, а приобретала «кирпичный оттенок», как выражалась сама Маша.

– Максим Эдуардович, доброе утро. А вы… тоже не катаетесь?

– Как видите. Мне в Адлер нужно съездить, у меня там встреча.

– А я из-за руки. – Маша с грустью посмотрела на свою забинтованную руку. – Надо же было так упасть неудачно. Теперь до отъезда придется просидеть на базе.

Подошел официант и спросил, что Макс желает заказать.

– Маша, вы уже позавтракали? – поинтересовался Макс сначала у девушки.

– Да, со всеми вместе.

– Тогда кофе, пожалуйста. С молоком, но без сахара.

Маша со скучающим видом проводила взглядом официанта и опять перевела взгляд на монитор, прикидывая в голове, что можно еще сделать со снимком, над которым она трудилась.

– А почему бы вам не составить мне компанию? – вдруг спросил Макс. – Если хотите, конечно…

– Мария, приветствую вас! – пробасил кто-то на ломаном русском языке, перебив Макса.

Маша подняла глаза и улыбнулась.

– А я вас жду, Франк, – сказала она вчерашнему толстяку с собакой и перешла на хороший английский язык. – Держите, здесь все ваши фотографии. – Маша протянула маленькую флешку серого цвета. – Порке привет передавайте. Она у вас умница и красавица.

– Конечно, конечно. – Мужчина тоже заговорил по-английски. – Спасибо вам, Маша. Обязательно передам.

Официант принес кофе и Макс понемногу стал отпивать, незаметно наблюдая за девушкой и ее собеседником.

– А вы ведь вчера сказали, что не понимаете друг друга, – сказал Макс, когда толстяк ушел. – Соврали?

– Нет, – возразила Маша. – Я сказала, что он по-русски почти не говорит и что по-итальянски знает только слово «порка». Про английский я ничего не говорила.

Макс рассмеялся:

– Не хотели, чтобы Игорь узнал?

– Он и не узнает. – Она пожала плечами. – Франк сегодня днем уезжает.

– Ясно. Я вас не выдам, не переживайте. – Макс с пониманием улыбнулся. – Надеюсь, собака стоит того.

– А собака здесь ни при чем, – сказала Маша.

Макс удивленно приподнял брови, ожидая продолжения.

– Меня больше хозяин заинтересовал. В смысле фотографирования, – быстро поправилась она. – У него очень лицо интересное.

– Разве? – Макс на секунду задумался, вспоминая лицо Машиного приятеля. – По-моему, он обычный немец, по акценту – из Западного Берлина. Не очень высокого достатка и, судя по следу от кольца на безымянном пальце, недавно развелся. Ему около сорока пяти лет, и он страдает сердечной недостаточностью и высоким давлением. Еще он любит выпить пива и ест много жирного, чем доконает себя и свою печень в конце концов.

Маша внимательно слушала Макса, а когда он закончил, громко рассмеялась. У нее был такой веселый, заразительный смех, что не только Макс, но и люди вокруг стали невольно улыбаться.

– Здорово вы его разложили, – сказала она, весело глядя на Макса. – Но, я не о том говорила. Мне все равно, какое у него материальное, или семейное положение. Мне было интересно только его лицо. У Франка очень тонкие губы, и столько морщинок вокруг них, будто он часто поджимает губы, потому что злится. Хоть это из-за его неправильного прикуса, но делает его лицо злым. А вот глаза, напротив, очень добрые. Когда он говорит о Порке или просто хочет сказать что-то приятное, они у него слезятся. Он очень сентиментален и не сдерживает своих эмоций. Поэтому его лицо часто меняется и его интересно фотографировать. А Порка у него – обычный лабрадор. Со свойственным этой породе добродушием и активностью, но не больше.

Макс задумчиво посмотрел на Машу, а потом повторил свой вопрос, на котором его прервал внезапно появившийся немец:

– Так что, вы составите мне компанию? У меня будет короткая встреча, а потом мы можем поехать к морю. Я могу показать вам очень живописные места. Соглашайтесь, вам понравится.

Маша опустила глаза, покусывая нижнюю губу. Что-то заставляло ее колебаться и не давало сделать выбор.

– Скажите, а вы в судьбу верите? – спросил Макс с улыбкой.

– В каком смысле? – Маша округлила глаза от удивления.

– Давайте бросать монетку. Если выпадает решка, то вы поедете, если орел, то остаетесь на базе. Очень просто!