Таня была одной из немногих моих друзей, которые называли меня так, как папа, – Мариной. Ее связь с нашей семьей была результатом сложных хитросплетений судьбы. Когда-то, лет двадцать назад, она училась в мединституте на одном курсе с Медведем, и у них было несколько бурных, но непродолжительных романов. И Мишка и Таня были родом из Крыма, их родители были хорошо знакомы между собой и дружили с моим отцом. Поэтому, когда молодые и горячие Миша с Таней то страстно встречались, то драматично расходились, все три семьи очень переживали за них. Институт, в котором они учились, находился в нашем городе, поэтому мы с папой оказались тогда в самом эпицентре событий. Наша квартира стала тем местом, где молодые примирялись после наставлений моего отца, куда прибегали спросить совета, поесть нестуденческой еды или просто отоспаться. Тогда мы и подумать не могли, что, когда пройдет много лет и в судьбе каждого из нас произойдет множество изменений, именно я, тогда всего лишь семилетний ребенок, стану связующим звеном в дружбе всех этих людей.

– Ой, да ничего страшного. – Как можно беззаботнее произнесла я, видя, как Таня напряженно всматривается в меня. – Просто под машину попала… Немножко, – испуганно добавила я, потому что Таня схватилась за сердце и побледнела.

Ну, и кто меня за язык тянул? Можно же было не говорить про аварию. Упала и упала!

– Танечка, да я в порядке! – Для пущей убедительности я подпрыгнула и отбила короткую чечетку ногами.

– Это может быть шок, – пробормотала серьезно Таня, не разделяя моего веселья. – Что-то болит?

– Да ничего не болит. Я только головой немного ударилась. И локтем.

– И губой? – напряженно уточнила Таня.

Я кивнула, а Таня только тяжело вздохнула и покачала головой.

– А ну, садись! – Она показала мне на кушетку, и в ее голосе сразу почувствовался строгий доктор, не терпящий возражений от капризных больных. – Рефлексы у тебя проверю.

Рефлексами она, конечно, не ограничилась. Пришлось пройти все круги медицинского ада, на каждом из которых мне разными способами и аппаратами проверяли голову. Наконец врачи вынесли вердикт, что сотрясения нет, а есть только ушиб, о котором свидетельствовала шишка, возникшая в области затылка.

Мы вернулись в Танин кабинет, где она решительно сделала компресс на шишке, закрепив его тугой повязкой вокруг головы. С ней мой и без того уже потрепанный образ достиг своего совершенства.

– Ну, и как я в таком виде домой пойду? – уныло спросила я, разглядывая себя в зеркале.

– Слушай, а давай, девичник у меня дома устроим? – предложила вдруг Таня. – Мой Олег все равно в командировке еще два дня будет, а так хочется немного расслабиться. У меня завтра выходной, а тебя я все равно еще на работу не отпущу. Пару дней больничных ты заслужила, Маринка. Это я тебе как врач говорю…

Пока Таня заканчивала прием, я позвонила Тимке и предупредила, что не выйду завтра на работу. Узнав причину моего отсутствия, он тут же отчитал меня за то, что я не вызвала ГАИ. Тимур считал, что покрывая мелкие дорожные нарушения, я поощряю крупную безнаказанность на дорогах. То, что со мной все в порядке и серьезно пострадал только мой зонт, для него не являлось аргументом. Когда Тимке надоело читать нравоучения, он рассказал мне, что ему все-таки удалось заинтересовать Макса в сотрудничестве. Более того, Макс согласился на основе нашей фирмы создать представительство «МЭЛД» в Украине. Правда, теперь придется под этот проект брать в банке кредит на шестьдесят тысяч американских рублей, но овчинка стоит выделки. Сашка с Андреем, узнав об этом, просто зеленеют от зависти и коммерческой ревности. Еще в разговоре выяснилось, что тогда, когда я оказалась под колесами автомобиля, мне звонил именно Тимур, чтобы узнать, пошла ли я к Тане. Конечно, он не собирался делить свою вину с водителем, наехавшим на меня во время того, как я отвлеклась на его звонок, переходя дорогу. Но в качестве компенсации предложил мне с ним и Олей поехать в какой-нибудь ресторан. Раз уж у меня неожиданно случился девичник, то ресторан Тимур назначил на следующий вечер. Он не скрывал, что они с Олей очень переживают за меня и хотят поддержать, поэтому я не стала возражать и согласилась на встречу.

Девичник затянулся до вечера следующего дня. Мы с Таней почти сутки выплескивали друг на друга то, что держать внутри не было больше сил. Я рассказала ей про Игоря и про то, что мой мир, как карточный домик, внезапно стал складываться вокруг меня, а она жаловалась мне на своего мужа, который занимает какой-то непростой пост в управлении железной дорогой и пристрастился к алкоголю. Раньше выпивать с нужными ему людьми обязывало его положение, а теперь, похоже, это переросло в пагубную привычку.

Зайдя в свою квартиру, я замерла на пороге. Мне вдруг показалось, что кто-то был здесь в мое отсутствие.

Я стала озираться и обошла все комнаты, ища подтверждения своим чувствам. Вроде ничего не изменилось в обстановке… Может, Игорь приходил? Нет, я бы это поняла. Вот, еще лежат на столе его розы, надо их, кстати, выбросить уже. Или все-таки я вчера сильно головой ударилась? Мерещится теперь всякое.

Времени привести себя в порядок до Тимкиного приезда у меня оставалось немного. Отбросив свои страхи, я быстро приняла душ и попробовала уложить феном волосы так, как это делала мне Яна. Ничего путевого из этого не вышло. Волосы все равно ложились так, как хочется им, а не мне. Махнув на себя рукой, я надела джинсы и кремовую рубашку с мелким выбитым рисунком. Ее мама прислала мне из Италии совсем недавно, но она уже успела стать одной из моих любимых вещей.

Обычно пунктуальный Тимур опаздывал уже на десять минут от назначенного времени. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, я открыла ее с уверенность, что увижу его виноватую физиономию и услышу массу занимательных оправданий. Но вместо Тимура я увидела… Алика. Парня из клуба.

Он улыбнулся мне и сделал шаг в квартиру. Я в растерянности отступила. Не дав мне опомниться, Алик оттеснил меня к стене, а за ним следом в мою квартиру вошло еще двое из тех парней, что были с нами в клубе. Если раньше мне не удавалось восстановить в памяти их лица, то теперь я их вспомнила. Один рыжий, высокий, атлетически сложенный. У него был такой отталкивающий, неприятный взгляд, от которого становилось не по себе. Другой, наоборот, субтильный, черненький, с небольшой, торчащей вперед бородкой и большими, печальными глазами.

– Здравствуй, Маша, – весело сказал Алик, – вот, решили к тебе в гости зайти, раз уж ты к нам в клуб не приходишь. А мы соскучились по тебе.

Я почувствовала в его тоне скрытую угрозу и судорожно сглотнула.

– Ну, я примерно все так и представлял. – Алик деловито осматривал комнату, засунув руки в карманы джинсов.

– Что вам надо? – наконец смогла выдавить я.

Ответа не последовало. Парень с бородкой остался у двери, а Алик с рыжим приятелем по-хозяйски прошли дальше в квартиру. Рыжий подошел к моему портрету и снял его со стены.

– А что? Похоже, – усмехнулся он и поставил портрет на пол.

Наглость, с которой они хозяйничали в моей квартире у меня на глазах, злила и пугала меня одновременно.

– Сейчас сюда придет мой друг и вышвырнет вас, – сквозь зубы сказала я.

– О, у нас будут еще гости? – Рыжий повернулся ко мне и почему-то рассмеялся.

– Что я смешного сказала?

– Ничего. – Он в два шага оказался рядом со мной. – Ты просто смешная, когда злишься. Краснеешь забавно. Ты мне нравишься, правда. Я тебе еще в клубе это говорил. – Одной рукой он припер к стене, а другой резко расстегнул мой ремень на джинсах. – Хочешь, докажу?

– С ума сошел?! – Я попыталась вывернуться, но он крепко держал меня. – Отпусти, я буду орать и соседи вызовут милицию!

Орать бы у меня не получилось: похоже, от страха в моем в горле образовался спазм.

– О, она орать собралась, – фыркнул он мне в лицо. – Тебе нравится, когда скотчем рот заматывают, или лучше… – На этих словах он взял меня рукой за горло и пригвоздил к стене с такой силой, что дышать больше не получалось.