На третий день, однако, девочке только-только начало становиться лучше. От скелета не было никаких вестей, и Каэр от скуки постоянно читала или пила вкусный цветочный отвар, которым её поила Гести.

Во время принятия ванны девочка с удивлением обнаружила, что у неё из пупка вырос зелёный росток. Она попыталась его выдернуть, но он не поддавался. Гести, зашедшая, чтобы проверить температуру воды, тоже его заметила.

— Ох, не волнуйся, милая, — с этими словами она высоко закатала рукава своего платья и показала свои руки. Они были усеяны маленькими цветами, растущими из-под её кожи. Каждый цветочек был определённого цвета. Каэр невольно залюбовалась, рассматривая их, — Видишь? Ничего страшного. Местные цветочки растут, где хотят. Уверена, из тебя вырастет прекрасный подсолнух.

Она погладила девочку по голове и ушла. Каэр, вспомнив рассказ скелета, решила избавиться от ростка этой же ночью. "Не хочу становиться цветком".

Однако ни ножницы, ни нож не могли причинить растению никакого вреда. Она только зря поцарапалась, пытаясь срезать цветок. Утром он стал только больше.

— Ох, ты нехорошо себя чувствуешь? — Гести вошла в комнату и открыла шторы, — Хочешь кушать? Пить?

Каэр отрицательно помотала головой. Сил не хватало даже на то, чтобы поднять руку. Странная слабость, охватившая всё тело, однако, даже успокаивала девочку. Гести приподняла её голову и помогла ей выпить ещё немного отвара.

— Тогда, отдыхай, мой цветочек, — сказала она, уходя. Девочка уснула ещё до того, как закрылась дверь.

Подсолнухи, подсолнухи, подсолнухи. Целое море чёртовых цветов, среди которых было невозможно найти не то что переход в другой мир, но и дом той старой ведьмы. Я продирался сквозь них, уставший и злой. Пусть в этом мире, в отличии от города Каэр, ночь не являлась всепоглощающей тьмой, передвигаться без источника света я тем не менее не мог. Фонарик сел ещё в первый день, и после этого мне приходилось по ночам оставаться на месте, что делало поиски, и без того затянувшиеся, почти бесконечными. Орудуя подобранным в сарае большим секатором, мне понадобилось четыре дня, чтобы достичь нужного места. Душа отдалась в рёбрах пульсирующей болью. Не тратя ни секунды, я обвязал ближайший подсолнух верёвкой и стал отступать в том направлении, где находился дом, постепенно её разматывая.

К счастью, она не успела кончиться до того, как я на закате вышел к дому. Заслонив камнем оставшийся отрезок, я дождался темноты и осторожно проник в дом.

Половицы предательски скрипели под моими шагами, но другого выбора не было. Я не знал, какое окно могло привести меня в комнату Каэр, и потихоньку исследовал их все. О том, чтобы позвать девочку, речи и не шло — любой неосторожный звук мог разбудить хозяйку этого места. На собственном опыте я уже убедился, что не могу сражаться против неё в её же мире. Единственное, что у меня оставалось в запасе — хитрость и терпение.

В одной из комнат я обнаружил множество фотографий, но особенно меня привлекла та, что стояла на тумбочке. Чёрная лента в углу и улыбающиеся муж, жена и двое их детей. У меня появилась догадка относительно того, почему женщина оказалась здесь. "Она очень любит детей", — мне вспомнились предостерегающие слова существа, и я на всякий случай забрал фотографию, сунув её в карман куртки.

Продолжив изучение дома, я обратил внимание на обилие детских вещей в нём. Пусть игрушки и были вполне нормальными, одежда же выделялась. Для мальчиков и девочек, самых разных стилей и размеров. Заглянув в шкаф, я обнаружил старую одежду Каэр. Дырки были заштопаны, а сама ткань тщательно выглажена. Те пятна, что казались мне вечными, исчезли без следа. Мысленно поблагодарив старуху, я сунул всё это добро в рюкзак Каэр, который нашёл там же.

Саму девочку я обнаружил в соседней комнате. Она мирно спала на огромной для ребёнка кровати. Тёплое одеяло укрывало её до подбородка.

— Эй, малышка, проснись, — я осторожно потряс её за плечо. Никакой реакции не последовало, и я повторил процедуру. Бесполезно. Ощутив холодок, пробежавший по моим костям, я откинул одеяло в сторону.

Тонкий стебель растения, начинающегося от её пупка, до того прижатый одеялом, теперь выпрямился. Его венчал ещё не распустившийся бутон. Первым же делом я попытался отсечь его секатором, но, хоть с другими растениями это и выходило на ура, то, что росло из Каэр, отказывалось быть уничтоженным.

Я понял, что время на исходе по тому, насколько побледнела кожа девочки. Но больше всего меня пугала лёгкая блуждающая улыбка на её спящем лице.

— Мама… Папа… — пробормотала она. Я сжал кулаки в бессильной злобе. "Вот что она имела в виду под безболезненным и счастливым исходом?"

Я, как мог, надел на девочку прямо поверх пижамы штаны, носки и свитер с курткой, пропустив цветок через отверстие для головы. Завязывая шнурки, я заметил, что рассвет начался гораздо раньше, чем я рассчитывал. Небо слегка просветлело.

Водрузив девочку на спину, сжимая в одной руке секатор, а в другой — небольшой рюкзак, я выскочил в окно и побежал в сторону верёвки.

Она оказалась на месте, и я стал пробираться сквозь заросли, надеясь, что всё сделал правильно. Когда солнце окончательно взошло, я услышал крик.

— Милая! Ты где?

Время поджимало. Следующее, что я услышал, носило исключительно злобные выкрики в мой адрес. "Кажется, она всё же проверила сарай", — я хмыкнул, пытаясь подбодрить себя. Дело было в том, что я невероятно боялся. Боялся, что она найдёт нас раньше, чем мы достигнем спасительного выхода. Наверное поэтому я даже не удивился, когда напряжение верёвки резко ослабло. "Она уже там".

Было естественно, что, в отличии от меня, хозяйка мира знает все короткие пути в этом лабиринте. Когда я вышел к ней, она молча стояла, держа в руках телескопический высоторез. Пока я был в сарае, тоже подумывал взять именно его, но в последний момент передумал. "Секатором мне будет проще разрезать все эти подсолнухи. Высоторез слишком длинный для этого и больше похож на копьё. Зачем он ей вообще нужен?", — подумал я тогда. Смотря на то, как уверенно теперь она держала его, я понял, зачем. Женщина побежала на меня, держа его перед собой. Молча и спокойно.

Отбросив бесполезный секатор в сторону, используя силы души, я удержал Каэр у себя на спине, пока уклонялся. Как и прежде, мне казалось бесполезным вступать в бой. "Она убьёт нас обоих, если дело дойдёт до тех чёртовых стеблей". Вместо этого, я почти вальсировал, постоянно уклоняясь от атак и стараясь подобраться по как можно большей траектории к точке границы. Как я и ожидал, женщина в пылу бесплодных попыток отрезать мне голову, даже не заметила моего манёвра. Достигнув нужного места, я поднял руку, призывая её остановится. Запыхавшаяся женщина послушалась, удивлённо посмотрев на меня. Я встал именно так, чтобы Каэр, находившаяся у меня за спиной, попала в разъём, и с облегчением выдохнул, когда почувствовал, что она исчезла.

Женщина выронила оружие из рук, на глазах у неё навернулись слёзы.

— Простите, леди, но это был единственный выход, — я подмигнул ей и поднял свой секатор, — Если хотите, можем продолжить. Только сначала…

Я достал фотографию из кармана куртки.

— Эта женщина на фото — вы, не так ли?

Она молча переводила взгляд с меня на фотографию и обратно, не понимая, к чему я веду.

— Что бы вы сделали с той, кто похитил ваших детей и собирался сделать из них удобрение для цветов? Мне просто интересно.

— Я… Я бы… — запинаясь, она пыталась что-то сказать, пока я подходил ближе. Ослабевшая Каэр с цветком на животе не выходила у меня из головы, пока я заносил оружие. Та женщина для меня ничем не отличалась от тех монстров, что пытались сожрать Каэр когда-то. Даже хуже того — в отличии от них она делала это не потому, что хотела есть. Мне ужасно хотелось убить её. "Просто дай мне ещё один повод. Давай, подними оружие. Натрави на меня свои растения. Сделай хоть что-нибудь". Я буквально разрывался от желания перейти к действиям, но женщина просто смотрела себе под ноги. Сдавшись, я отбросил секатор в сторону.