Картинки по его рассказам сами собой оживали в голове. Первые уроки магии, первый друг, первая серьезная похвала отца, первая драка и первая симпатия. Пошатнувшийся мир, медленно, но верно стремящийся к погибели. Я видела смерть, слышала отчаянные звуки борьбы, чувствовала жалость и бессилие. Ощущала непомерное облегчение, когда последний демон ступил на земли Хотариса.

О своей семье ашх Нишрах упомянул вскользь. Сухие факты, бьющие наотмашь. Что бы не пытался выдать его голос, все затмевали эмоции в угольно-черной бездне его глаз.

Робкое прикосновение к предплечью — спонтанное, но такое безудержное желание поддержать. Крикнуть бы: «я здесь, я слышу, я понимаю!», только губы будто пришиты друг другу. А сердце, застывшее на миг, вновь ударяет о ребра, лишь прочитав его взгляд. Он принял поддержку.

Кожа по-прежнему обжигает, но ее жар манит согреться. Словно в холодный день приложил руки к горячей печи. Больно и приятно одновременно.

Важность момента не отпускает, цепляется за края души, стараясь пробраться поглубже. И это пугает. Неимоверно пугает откровенность демона, его искренность и доверие ко мне. И радует. Вызывает неподвластную разуму эйфорию, что он смог поделиться со мной тем, что я уверена, не говорил никому.

Молчание затягивается, перерастая в неловкую тишину, и Ашх Нишрах уводит разговор в другое русло. Больше никаких откровений, только забавные и смешные истории. Постепенно каждый из нас расслабляется. Я снова окунаюсь в его низкий завораживающий голос и незаметно для себя засыпаю.

Мне снятся бесконечно черные глаза и ласковые прикосновения. Я слышу тихий шепот:

— Моя малышка…

И это последнее, что я помню. Непроницаемая тьма утягивает меня в свои недра, не отпуская до самого утра.

Что может быть хуже невыносимой жары в пустыне? Только неожиданная встреча с женами своего жениха. Звучит по-дурацки, но так оно и было. По ехидным и слишком довольным мордам мои запотевшие мозги осознали одну простую истину: женушки специально собрались в эдакий карательный отряд и теперь жаждут моей крови.

Справедливости ради, стоит отметить, что были здесь далеко не все. Пять демониц, включая Шаруссу. У остальных хватило ума не устраивать бойню за мужика.

Никто из них не скрывал своих грязных намерений. Не буду лукавить, королевское спокойствие, демонстрируемое мной, являлось лишь плодом моих неимоверных усилий. На самом деле у меня тряслись поджилки только от одного взгляда на острые когти демониц и их высокие крепкие тела. Женушки готовились к чему-то очень плохому.

— Навэт. — Будто с усилием разжимая челюсти, выплюнула их предводительница.

— Шарусса. — Иронично приподняв бровь, молвила я. Ну, мне хотелось думать, что иронично, а не дергано-трусливо.

— Ты мешаешься у нас под ногами, как надоедливая крыса. — Она приблизилась, вынуждая меня боязливо отступить назад. Все-таки укромный уголок в почти необитаемой части дворца — отличное место для того, чтобы порвать меня на лоскутки, а потом сшить из них трофейное одеялко. — Мы решили дать тебе совет — убирайся отсюда. Так будет лучше для тебя. Потому что, если мы начнем травлю, ни одна крыса не выживет.

Впечатляющая речь и не менее впечатляющий оскал. Оказывается, у демониц тоже с десяток лишних зубов имеется. Вот не хочу и думать, зачем природа была с ними так щедра. Но не трудно предположить, что в условиях повышенной конкуренции (один мужик на тринадцать бабенок!) лишний зуб не помешает.

— Я бы с радостью, — обнадеживающе начала я, — только вот… — интригующая пауза, после которой торжественно выдаю: — Дела у меня тут незаконченные имеются. — Демоницы предупреждающе зарычали, напоминая свору диких псов. Точнее сучек. — И жених. — Па-ба-ба-бамс… С громким звуком я собственноручно захлопнула крышку гроба над своим бренным телом.

Понятия не имею, зачем ляпнула последнее. Но перекошенные морды женушек однозначно того стоили. Я и не знала, что в бешенстве у демониц глаза загораются алым. Интересно, у ашх Нишраха также? Тогда не буду его сильно злить. Пугающее зрелище.

Демоницы растопырили когтистые пальцы и, светя красным, потянулись ко мне. А я, до этого медленно отступающая назад, поняла, что пора бежать.

Надо ли говорить, что физические данные чудовищных женщин превосходят мои несчастные человеческие? Думаю, нет.

Поймали меня быстро. Шарусса вжала меня в стену, устрашающе брызгая слюной.

— Ты! — взвизгнула она, больно хватая за волосы. Другой мир, другие морды, но женские приемчики одни и те же. — Я не позволю забрать его у меня! — Шарусса дернула, натягивая кожу на затылке до звездочек перед глазами.

Ууу… гадкая ревнивая бестия.

Одной рукой я врезала ей в живот, а второй рванула за волосы. Если и ходить лысой, то только после нее.

Громкий болезненный крик демоницы призвал остальных на подмогу. Кто-то ущипнул меня за бок, кто-то полоснул когтями в миллиметре от моей щеки.

Исход битвы был очевиден. Их больше, они сильнее, они меня ненавидят. Только чудо могло спасти меня, и оно не преминуло появится. Пусть и обладало суровой внешностью лорда Норвана.

— Что. Здесь. Происходит? — загромыхал его металлический голос, вводя всех нас в предобморочное состояние.

Рычание, шипение, ругань — все мгновенно стихло. Демоницы отпрянули от меня и попадали на колени, поддаваясь какому-то условному рефлексу. Хм, я думала, что так они встречают только ашх Нишраха. Неужели женщины демонов обязаны полировать пол перед каждым мужчиной? Досадное открытие. Нужно намекнуть повелителю, что такие традиции замедляют развитие общества. Уважение к женщинам, старикам, детям и гостям из других миров (!) — неотъемлемая часть цивилизованного общества. Хотя о чем я думаю, если сам повелитель шатается по дворцу полуголым в обличье чудовища. Цивилизация сюда идет долго и окольными путями. На Аталии давным-давно отменили раболепие и коленопреклонение, а ведь в нашем мире стойко игнорируют такие понятия как «прогресс» и «развитие».

— Леди, я задал вопрос. — Нетерпеливо бросил Норван, скрестив руки на груди.

Сегодня он был в рубашке. Белоснежной, с рядом мелких пуговичек. Три верхние расстегнуты, приоткрывая загорелую кожу. Рукава закатаны до локтей, обнажая моему любопытному взору крепкие мужские руки. Красив, поганец.

Черты лица заостренные, выражение глаз — зловещее. Он будто готовится к смертельному броску.

Но у меня нет ни капли сочувствия для Шаруссы и ее свиты. Сама виновата. Боюсь представить, что могло случиться, если бы Норван не пришел так вовремя.

Что же ты молчишь, милая? Где же твой яд? Собственный язык прикусила что ли?

Видимо схожим вопросом задался и лорд Норван.

— Шарусса, немедленно объясни, что я только что был вынужден лицезреть, — теряя терпение, произнес он. — Иначе я без разбора отправлю вас вычищать стойла за хасами.

Шарусса брезгливо поморщилась и нашла в себе смелость взглянуть на него.

— Небольшие разногласия с леди Навэт. Но мы уже все уладили, — спешно добавила она, когда глаза лорда Норвана угрожающе сузились.

Грозный взгляд карих очей переметнулся на меня. Неосознанно поежилась, впервые видя Норвана таким рассерженным.

Итак, в мои коварные ручки попали козырные карты. Сдать Шаруссу и ее шавок, тем самым мгновенно подняв здоровый куш, или прикрыть их трясущиеся задницы, чтобы ударить по ним мокрым полотенцем, когда они расслабят свои вялые попы, тем самым заполучив двойной выигрыш? Конечно же второе!

— Никаких проблем, Норван! — воскликнула с преувеличенной бодростью и натянула на лицо улыбку, призванную убедить его в моей правдивости.

Только Норван отчего-то не спешил мне верить. Может улыбка вышла слишком дерганной? Или голос прозвучал жалко, от пережитого недавно стресса?

Затылок до сих пор тянуло от цепкой хватки Шаруссы, а несколько волосин кучкой валялись у ног. Такое потрясение тяжело проглотить за раз. Тут нужна длительная терапия. Что-то вроде чудесной пенной ванны в моих комнатах с пирожными и чаем. И в чай можно пару капель успокоительного, вроде отцовской настойки, что мы однажды с Аной по ошибке приняли за вишневый сок. На нас потом такая расслабленность свалилась, что мы посреди бела дня улеглись в кровати и проспали до самой ночи.